— Ну что ж, мои юные друзья, — не оставлял шутовской манеры Карен. — Если вам хочется делать вид, будто вы ничего не понимаете;, придется задать вам пару-другую наводящих вопросиков. Надеюсь, никто из вас не станет отрицать, что этот господин вам знаком?
И Карен указал на Сергея Михайловича Пролюняева.
— Не ранее, чем вчера, — продолжал хозяин квартиры, — вы всей компанией в полном, подчеркиваю, составе посетили офис этого замечательного господина. Думаю, и тут у вас не найдется возражений, ведь, как говорится, есть свидетели.
— Допустим, — севшим голосом пробормотал Олег. «Понять бы, куда они клонят? — в панике размышлял мальчик. — Пока мне ясно одно: наш визит к Пролюняеву встревожил Карена не на шутку».
Олег перевел взгляд на Таню. Лицо у девочки было бледным. Губы подрагивали. Катя выглядела чуть уверенней. Но ненамного. «Что же теперь с нами будет? — в ужасе думал Олег. — Главное, что мы все здесь. И ни одной живой душе, кроме нас, неизвестно, где мы сейчас находимся».
— Та-ак, та-ак, — протянул Карен. — А теперь третий вопросик. Откуда у вас, скажите на милость, появилась такая вот интересная бумажечка?
И он помахал в воздухе фальшивым письмом Олега. Мальчик клял себя на чем свет стоит за оплошность. И после этого он еще имеет наглость считать себя опытным детективом! Оставил в руках у Пролюняева такую улику! И, собрав остатки мужества, Олег ровным голосом произнес:
— Ах это! — мальчик даже нашел в себе силы улыбнуться. — Мы нашли его.
— Совсем интересно, — откровенно издевался над ним Карен. — Интересно, где?
— На улице, — отвечал Олег.
— И что же это, ребятки, у нас была за улица? — продолжал Карен.
— Большая Спасская! Возле гостиницы «Волга»! — выпалил Женька и залпом осушил чашку чая.
— Хорошо, ребятки, придумали, — просюсюкал Карен.
— Ничего мы не придумали, — сказала Моя Длина. — Вы, видно, просто не знаете. В гостинице «Волга» куча разных офисов. И оттуда все время выбрасывают на помойку ненужные бумаги. А тут, видно, ветер подул. Мы идем…
— И видим письмо с обещанием приза, — набрав смелости, подхватил Темыч, у которого давно уже мелкой дрожью тряслась левая коленка. — Кто же мимо такого пройдет.
— Этот действительно не пройдет, — обратился Карен к господину Пролюняеву. — Этому то призы подавай, то вознаграждения.
— Темка у нас такой, — подтвердил Пашков. «Молодцы, ребята, — отметил про себя Олег. —
Если еще в таком духе немного продержимся, может, нам и поверят».
— Понимаете, — вдруг вступила в игру Катя. — Нам вообще-то деньги не помешали бы.
— Интересно, кому они помешали бы, — вроде оставил свой издевательский тон хозяин квартиры.
— Чего же тогда удивительного, что мы бланк подобрали и нам захотелось приз получить? — мигом усилил натиск Олег.
— Сергей, а может, и впрямь? — повернулся Карен к Пролюняеву. — Зря мы с тобой на хороших ребят наехали.
— Ну! — широко улыбнулся Пашков. «Кажется, справились», — Олег еле сумел
сдержать облегченный вздох.
— Как, Сергей, ты им веришь? — вновь обратился Карен к Пролюняеву.
Тот пожал плечами и вяло произнес:
— В жизни и не такое бывает.
— Ну успокоил, — похоже обрадовался в свою очередь, и Карен. — А я-то чуть на хороших ребят не возвел напраслины. Мы ведь с ними уже подружиться успели.
— Вот именно! — после пережитых волнений Женьку обуял новый приступ голода. И он на нервной почве в мгновение ока расправился с еще двумя бутербродами.
— Сейчас клетку Мичмана возьмем, — поднялся из-за стола Пашков. — И домой. Нам уже пора.
— Да, да, — улыбнулся Карен. — У меня только один вопросик остался.
— Хоть сто! — с истинно русской широтой души откликнулся Женька.
— Нет. Сто не потребуется, — засмеялся Карен. — Только всего один-единственный вопросик. Я в прошлый раз таких симпатичных трех девочек послал приготовить чай. И вот кто-то из них, пока я этим милым мальчикам показывал голубей…
Карен вдруг умолк. Сладенькая улыбка сменилась наигранно-скорбным выражением.
— Так вот, — продолжал он. — Пока я показывал мальчикам голубей, кто-то из милых девочек… Ах, даже не хочется говорить об этом! — всплеснул он пухлыми руками. — Но факт остается фактом. Шарили в моей квартире. И увели, конечно же совершенно случайно, один из пустых бланков с подписью, которые Сергей Михайлович любезно мне оставляет в интересах нашего общего дела.
— Какого общего дела? — вырвалось у Женьки.
— Ой, мальчик, — поцокал языком Карен. — Любопытство — это большой порок. За него наказывают. Серьезно наказывают.
Женькина рука невольно потянулась к тарелке. Но там уже было пусто. Поэтому он выпил чай из Катиной чашки.
— Впрочем, я вас, друзья, обманул, — извиняющимся тоном продолжил Карен. — У меня все же есть к вам еще один вопросик. Даже, можно сказать, вопросишко. Но это уже совсем мелочь.
Друзья сидели ни живы ни мертвы. Даже без последнего вопросика им было совершенно ясно, что они крепко влипли.
Карен порылся в кармане брюк и вытащил маленький блестящий предмет, по виду напоминающий пуговицу.
— Ну, кто из вас первый ответит, чей это подарочек? — поглядел он на семерых друзей.
Ребята в полном недоумении глядели на странный предмет.
— Что это? — спросил Олег.
— Ах, опять эти невинные глаза! — воскликнул Карен. — Ну конечно же, никто из вас не знал. Вам ничего не объяснили…
— А кто и что нам должен был объяснить? — вполне искренне поинтересовался Олег.
— Ну, если память отшибло, могу подсказать, — приторно улыбнулся Карен. — Эту штучку вы принесли в своей замечательной старинной клетке.
— Подслушивающее устройство? — внезапно дошло до Олега. — Откуда оно у вас?
— У нас оно от ва-ас, — протянул Карен.
— От нас? — еще сильней удивился Олег. — Но мы ничего такого не приносили.
— И клетка не наша, а Мичмана, — счел своим долгом напомнить Пашков.
— Это я уже слышал, — покачал головой Карен. — Понимаешь, Сережа, — повернулся он к Пролюняеву, — какой-то Мичман за просто так дал этим ребятам поиграть в дорогую старинную клетку. И к тому же забыл в этой клетке такую маленькую вещичку, чтобы потом все обо мне узнать.
— Но мне действительно клетку дал Мичман! — возмутился Пашков.
— Можем ли мы, Сервиса, этому верить? — спросил Карен.
Пролюняев неопределенно пожал плечами.
— Ну хватит! — вдруг рявкнул Карен, и лицо у него мигом сделалось злым. — Не надоело Ваньку валять? Кто вас ко мне подослал?
