Пока я завтракала, я поняла, почему переходы вызывают во мне такие чувства. Потому что, когда я в состоянии перехода, я ничего не контролирую. Во время перехода я должна уступить контроль вере и надежде.
Моменты перехода опасны. Если вы не сконцентрированы, могут произойти безумные вещи. Я могла потерять равновесие, потеряться, или могло произойти что-то еще. Я должна была быть бдительной до самого конца.
«Я также должна остерегаться сентиментальности, – говорила я себе. – Я легко могу подумать: «Жаль, что это заканчивается», вместо того чтобы воспринимать это нормально, зная, что, когда это закончится, мой дух приготовит для меня новые впечатления, не менее содержательные».
Кто знает? Я думала, пока ела тост. Мое сознание склонно бросать тень на мой внутренний пейзаж, когда я не уверена. Это игра, направленная на то, чтобы отвлечь меня от нынешнего момента. И все же мысли не давали мне покоя.
Пока я пила кофе с молоком, я думала об изменениях, с которыми мне придется столкнуться, когда закончится мое паломничество. Поток мыслей заполонил сознание. Смогу ли я придерживаться глубинно целебного понимания, которым одарил меня Путь? Или я снова усну и погружусь обратно в старое, которое вызвало столько боли? Камино дало мне эти дары. Теперь от меня зависело, смогу ли я назвать их своими и сделать их постоянной частью себя. Я сомневалась, что смогу.
Я решила, что лучшим способом пройти через эту неопределенность того, что впереди, – это быть в настоящем, в пути, который лежит передо мной, и сконцентрироваться на сегодняшнем переходе. С тех пор как я начала свое паломничество, были моменты, когда мне нужно было карабкаться и карабкаться только для того, чтобы влезть на гору и так же быстро с нее сойти. Так я узнала, что лучше определить свои намерения, а затем довериться духу и Богу вместо того, чтобы просто мысленно забегать вперед. Жизнь колеблется то вверх, то вниз, иногда в стороны, а иногда кругами, но если я буду оставаться здесь и сейчас, я смогу правильно реагировать, не проигрывая наихудшие сценарии развития событий с тем, чтобы мое эго чувствовало контроль.
На этой ноте я встала, допила сок, взяла рюкзак и начала удаляться, не желая разбудить еще больше злости, чем та, что уже пробивалась в моем мозгу. Я продолжала избавляться от этих мыслей, пока застегивала куртку.
Пока я шла, я намеренно обращала внимание на все, на что могла, с каждым шагом, прося моих наставников и ангелов помочь мне помнить о том, чтобы не бежать впереди себя сегодня и в будущем. Я хотела быть в том моменте и впитывать все в настоящем, веря в то, что будущее само о себе позаботится.
Я молилась и молилась, пока шла, прося о помощи Богоматерь, всех моих ангелов и наставников, мою семью на той стороне и особенно брата и отца, чтобы мой переход по Камино и обратно в жизнь в Чикаго был постепенным и простым и я не вернулась обратно в трагедию и страх.
К счастью, я знала достаточно и достаточно повзрослела за свою жизнь, а особенно во время этого паломничества, чтобы теперь полностью и безоговорочно верить в Бога и Вселенную и передать весь свой личный контроль под волю Бога. Я чувствовала себя в полной безопасности, делая это.
Возможно, это произошло из-за того, что я больше не чувствовала старой боли и печали в моем теле, которую я принесла в Камино. Я очистилась и пришла к чистой интуиции, ничего не ожидая. Но если бы у меня были какие-то надежды на Камино, то, как я себя ощущаю теперь, далеко бы превосходило все мои ожидания. Прохождение Камино освободило меня от оков, прежде сдерживающих меня в злобе и обиде. Они прошли. Моя карма очистилась.
Я теперь также чувствовала удивительно глубокую волну любви и привязанности к Патрику. Я видела, сколько боли из его личного прошлого сдерживало его так же, как и меня, и все, что я к нему теперь чувствовала, – сострадание и понимание, почему он действовал именно так. Мы вместе пришли в эту жизнь для того, чтобы помочь друг другу освободиться от этой старой боли и кармы, и мы должны были пробудить друг друга, чтобы идти дальше. Я была в этом полностью уверена.
Мое исцеление происходило именно сейчас. Я надеялась, что оно произойдет и с ним. Конечно, я не могла этого знать, но я интуитивно чувствовала, что он больше не борется со мной, что он сможет расслабиться и обратить свое внимание на себя и в свое собственное сердце, став более добрым и любящим. Я хотела, чтобы он смог это сделать. И я молилась за это.
Пока я шла, небо менялось от солнечного до облачного, что мне нравилось, поскольку это было благоприятно для прогулок. Я довольно много думала об окончаниях, воспринимая их как естественные завершения, которым я противлюсь, которые навязываются мне и которые я выбираю сама, возможно, также навязывая их себе сама.
Мне стало понятно, почему мы не можем придерживаться чего-то еще, кроме страха или любви. Мы должны выбирать. Я выбрала любовь, но страх пытался меня вернуть. Я была так рада тому, что сегодня я смогла от него избавиться. Теперь я знала, что я больше никогда полностью не поддамся страху. Я буду встречаться с ним каждый день. Я просто должна была идти дальше, когда его замечала, и не позволять ему меня охватить.
Путь был все еще таким прекрасным, что мне казалось, что я была на личном курорте самой природы. Цветная флора, поющие птицы, сильный запах травы и сена и даже коровий навоз исцеляли мою душу. Я пропитывалась всем, как только могла, и стала предвкушать прибытие в город Мелид, который был на полпути до Арзуа.
Несмотря на обильный завтрак утром, после всего лишь супа на ужин я была голодна. Я слышала, что в Мелиде есть особенно хороший ресторан, известный своими запеченными осьминогами, поэтому я туда и направилась.
Мысль о жареном осьминоге скрасила долгий поход, и вскоре после часа дня я вошла в дверь ресторана. К моей радости, там сидел Патрик с Пути, который посмотрел на меня и улыбнулся. Я была так рада его видеть, после того как покинула его прошлым вечером.
– Патрик! Как прошел ужин прошлым вечером? Прости, что я ушла, но мне пришлось, – выпалила я залпом.
– Так же плохо, как и первая половина, – сказал он с улыбкой. – Что за придурки!
– Знаю. Странно было встретить такую энергию на Камино, да? Хорошо быть готовым к тому, насколько сильна негативная энергия до того, как мы закончим паломничество, что скажешь? Так что мы не будем сами распространять плохую энергию, когда сойдем с Камино.
– Можно и так посмотреть, – согласился он. – Я надеюсь, что я не встречу их еще раз. Если встречу, буду игнорировать.
– Понимаю, – сказала я и сняла рюкзак. – Давно тут?
– Ну, примерно час, – ответил он, подмигивая. – Тебя жду.
– Как ты так быстро ходишь? Я не бегаю, но и не плетусь.
– Я ухожу рано. Люди в паломнических гостиницах рано встают, вот и мне приходится.
– Тогда ты, наверное, тоже есть хочешь? Съедим осьминога!
Потом мы бродили по городу. Было воскресенье, и на площади был большой рынок, где продавали невероятные товары и еду. Мы гуляли и искали место, где штамповать паспорта. Нам сказали, что нужно идти в церковь, что мы и сделали. Там шла служба, и мы решили остаться, чтобы не быть грубиянами, потому что, когда мы вошли, все повернулись и посмотрели на нас, словно говоря: «Как вы смеете прерывать нас?»
