Вообще-то эффект этот уже давно известен. И крутить музыку во время очистки воды, надо полагать, не стоит больших затрат. Но вы можете себе представить, что, к примеру, в Мосводоканале кому-нибудь в голову придет такая мысль?
Воду развозят по магазинам, гостиницам и ресторанам. Из кранов можно наливать ее в свою тару для собственных нужд в неограниченном количестве и совершенно бесплатно.
Чуть дальше по дороге находится ауровильский супермаркет, расплатиться в котором можно только безналичным образом, открыв счет в финансовой службе. Это действительно настоящий супермаркет, хоть и небольшой, в отличие от прочих лавок и магазинчиков.
Мы вернулись в «Вэйвс». Я собрал свой чемодан. Чемодан Лены находился где-то в недрах делийского аэропорта. Свои вещи она распихала по многочисленным полиэтиленовым пакетам, которые мы и оттащили к стоянке такси.
Расположившись в своей новой комнате, пошел проведать Юру.
– Я пока точно не знаю, когда съеду, – говорю. – Но до двадцатого марта точно буду жить.
– О’кей, – кивнул Юра. – Сегодня первое февраля. Считаем…
Он принялся загибать пальцы:
– Первое, второе, третье, четвертое….
Перечислив все дни февраля, Юра дошел до двадцатого марта и объявил:
– Итого сорок восемь дней.
– Неправильно, – покачал головой я. – Вы лишний день насчитали.
– Ну как же? – удивился он. – Считаем еще раз: первое, второе, третье…
– Стоп! – прервал его я. – Вы сейчас опять лишний день посчитаете. День приезда и день отъезда всегда считаются за один. Поэтому начинать нужно со второго.
– Подождите. Вы меня сбиваете. Вы же сегодня поселились? Так вот и считаем: первое, второе, третье…
Для физика у него было плоховато со счетом. Я не стал останавливать его в этот раз. Он опять дошел до двадцатого марта и радостно сообщил:
– Вот видите – сорок восемь дней получилось.
Я решил зайти с другого конца:
– Вот скажите мне такую вещь. Допустим, я сегодня поселился, а завтра уеду. Сколько вы с меня возьмете – за сутки или за двое?
Юра задумался.
На следующий день, увидев Юру, возившегося у своего производства, Лена вышла на крыльцо и поинтересовалась, когда мы сможем попробовать его сыр.
– Все спрашивают, – сказал Юра. – Все хотят попробовать сыра. А между тем, сыр требует определенного времени для созревания.
Через полчаса он появился в дверях и протянул мне круглую коробочку.
– Сколько стоит? – спросил я, не будучи на сто процентов уверен, что это подарок гостеприимного хозяина.
– Двести пятьдесят.
Я расплатился. Юра ушел.
– Однако, – сказала Лена.
Я развернул красивую упаковку и достал нож. Камамбер почему-то не хотел разрезаться на ровные кусочки и крошился под острым лезвием.
Лена положила немного сыра в рот и принялась задумчиво жевать.
– По-моему, это творог, – сказала она.
Я тоже попробовал.
– Похоже на домашний сыр, который у нас на рынках продают.
Вечером Юра заглянул к нам и спросил, понравился ли нам сыр.
– Мне кажется, что он не дозрел, – сказал я. – Похоже на творог.
Юра развел руками:
– Вы все просите сыра. А сыр требует времени для созревания. Эта партия где-то через неделю поспеет.
Следующие два дня мы с Леной занимались каждый своей работой, сидя друг напротив друга по разные стороны стола.
Утром третьего дня Лена, проснувшись, вышла из своей комнаты с недовольным лицом.
– Меня кусают, – сказала она.
Я пожал плечами. Меня никто не кусал.
– Всю ночь не могла спать.
– У нас на всех окнах сетки. Комаров не видно.
– Это не комары. Кто-то падает с потолка и кусает.
Она взяла свой ноутбук и ушла в интернет-кафе.
В принципе, я уже начал подозревать, что наш дом окружает целый зоопарк. После захода солнца оставить открытой дверь было невозможно – сразу налетали полчища комаров и мошек. Сейчас же, как только Лена ушла, наш дом посетил симпатичный бурундучок. Он перепрыгнул через порог, сел, осмотрелся, увидел меня и убежал.
Позже мне предстояло узнать, сколько всяких тварей обитает во влажной растительности у оврага. Но пока мне казалось, что все обстоит нормально.
В «Вэйвс» тоже была кое-какая живность, но больше интересная, чем опасная или неприятная: нереальной красоты огромные бабочки, шмели величиной с детский кулак, смешные любопытные крабики и маленькие шустрые крыски, носившиеся по крыше столовой.
Еще через день Лена съехала, сказав, что Таня предоставила ей отдельный кирпичный домик. Я остался один в двухкомнатной квартире со всеми удобствами всего за двести пятьдесят рупий в день.
Костя
За два месяца проживания в Ауровиле я приобрел больше друзей и знакомых, чем, наверное, за десять последних лет жизни в Москве. Среди них и старожилы города, и люди, приехавшие сюда недавно, за последние год-два, а также туристы – в основном, конечно, мои соотечественники, многие из которых приезжают сюда уже не в первый раз, а некоторые живут по несколько месяцев.
Русских туристов очень много. Иногда мне кажется, что их большинство. Но это, конечно, не так. Просто русские традиционно любят селиться поближе к соотечественникам и в результате оказываются друг у друга на виду. «Вэйвс» – самый русский гестхаус в Ауровиле, хотя кроме русских здесь живут люди со всего мира.
Практически все, с кем мне довелось общаться, очень интересные собеседники. При этом индивидуальность каждого человека проявляется намного ярче, чем в нашей обыденной жизни. С разными людьми я беседовал на разные темы: те, которые были естественны и уместны с одним человеком, совершенно не подходили при встрече с другим. Однако с каждым разговаривать всегда занятно и, главное, познавательно, и бессодержательными эти беседы никак не назовешь.
Среди вновь прибывших туристов иногда встречаются те, кто все время молчит. Не берусь судить обо всех, но, как мне кажется, причину этого молчания в некоторых случаях я понял позже.
Для этого мне пришлось обратить внимание на еще одну категорию новичков, только недавно приехавших из внешнего мира. Они приезжают сюда со своим мироощущением и со своими проблемами, и продолжают общаться со всеми так, будто все еще находятся в Москве, Петербурге, Караганде, Тель-Авиве или Будапеште. Они говорят о деньгах, магазинах, шмотках, автомобилях, пробках на дорогах, дачах, пятизвездочных отелях в Турции, о политике, телевидении и футболе. В общем, о том, о чем говорим мы в нашей повседневной жизни.
