Некоторое время я проникаюсь этой мыслью. Потом киваю, слезаю со скутера и начинаю раскладывать оружие.
— Я их не подведу. Не в этот раз.
Глава 25
Штрафных очков: 3750
Золотых звездочек: 830
Когда мы с Элинор заходим в парк, Люди Икст только-только берутся за дело. Ничего пока еще не сгорело и не покрылось граффити. Лимон сидит на коленях возле карусели и раздувает маленький костерок из прутиков и бумажек. Эйб стоит возле прогнившей палатки, где когда-то продавался сладкий хворост, и встряхивает баллончик с краской. Габи, видимо, что-то ищет среди аттракционов.
Но когда мы подходим, я вижу, как Лимон хмурит брови — так сильно, что они почти касаются его щек. Как трясется рука у Эйба, будто он не знает, на что наставлять баллончик и как с ним обращаться. Как Габи, вытаращив глаза, мечется туда-сюда, словно боясь пропустить то, что она ищет.
Это не та же самая команда, которая уверенно шагала в темноту, чтобы победить мистера Икста.
— Отбой! — вдруг вопит Габи. — Отбой, отбой, отбой!
— Что с тобой? — спрашивает Эйб. — Какой может быть отбой, когда мы…
Он замирает. Мы с Элинор замираем. Лимон поднимает глаза от своего хилого костерка, смотрит, куда Габи указывает пальцем, и тоже замирает. Какое-то время все молчат. Потом я чувствую, как Элинор слегка толкает меня локтем, и подаю голос:
— Мы хотим помочь.
— Спасибо, — бросает в ответ Эйб, — но нам не нужна помощь.
Я быстро смотрю на него, потом на Лимона.
— У нас есть боеприпасы. Краски, зажигалки и все такое.
— Ты, возможно, не расслышал, — говорит Эйб. — Нам не…
Лимон поднимает руку. Встает. Подходит к нам. Мы с Элинор протягиваем ему сумки с оружием, чтобы он мог увидеть, что мы привезли.
— Чувак, — шипит Эйб, как будто нас с Элинор здесь нет.
Лимон не обращает на него внимания и заглядывает в сумки.
— Зажигалки новые?
— Да, — отвечает Элинор. — Только что из Кладовой.
Он кивает и продолжает разглядывать содержимое.
— Щитки для лица могут пригодиться. — Он поднимает на меня глаза. — Сейчас ветер и снег, пламя не хочет разгораться.
Я чувствую, как у меня внутри теплеет, и тоже киваю.
— Э, Лимон? — окликает его Эйб. — Ты не мог бы на секунду подойти? Надо поговорить.
— Что бы ты ни хотел сказать, ты можешь сказать это здесь, — отзывается Лимон.
Эйб сжимает кулаки и выпрямляется. Я думаю, что он откажется, но он делает глубокий вдох — такой глубокий, что его слышно за пять метров, — и бежит к нам. Габи следует за ним. Когда они подходят, Эйб одаривает нас с Элинор фальшивой улыбкой и поворачивается к Лимону.
— Мне всем надо напомнить, что мы знаем о всеобщем любимчике? И о том, почему он стал всеобщим любимчиком? Я что, единственный тут понимаю, что это может быть ловушкой? На случай, если вы забыли: мы стоим на вершине горы где-то на краю света. И если — то есть когда — он испробует на нас свое оружие, вряд ли кто-то услышит наши крики и придет на помощь.
Лимон смотрит на него.
— Ты закончил?
Эйб, не ожидавший такого ответа, не сразу кивает.
— Тогда на случай, если ты забыл, напоминаю: Симус меня поддержал, когда больше никто — ни единый человек — не смог. Несколько раз я чуть не убил его, и что он сделал? Он остался. Он старался помочь. Если бы он хотел меня порешить, он бы с легкостью это сделал — и не без причины. Но он этого не сделал.
— Но…
Лимон, глядя мне в глаза, перебивает Эйба:
— А потом я не отплатил ему добром за добро, я отказался от него и не дал ему ни единой попытки объясниться. Но он меня не оставил. Он все еще на моей стороне. — Лимон переводит взгляд на Эйба, потом на Габи. — На нашей стороне.
Эйб надувает губы. Габи хмурится. Никто не возражает.
— Люди ошибаются. Мы все ошибаемся. Но потом люди ведут себя по-разному — и это отличает их друг от друга. Симус снова и снова показывал себя с лучшей стороны. — Помолчав, Лимон добавляет: — К тому же я знаю, что ему жаль.
— Очень жаль, — встреваю я. — Очень-очень.
— Очень, — подтверждает Элинор. — У меня в доказательство есть K-mail.
За этим следует долгое молчание. Я готовлюсь снова извиниться, но тут Эйб пожимает плечами.
— Думаю, небольшая помощь нам не помешает, — говорит он.
Когда Лимон вводит меня в курс дела, я понимаю, что это преуменьшение. Члены команды, не имея больше кредитов, положились на те боеприпасы, что у них остались. После насыщенного месяца, проведенного за хулиганством, их запасы сводятся к высохшим цветным линзам у Габи, единственному баллончику с краской у Эйба, коробку со спичками и материалу для растопки у Лимона, а также к канистре с бензином, который ребята перед выходом откачали у Анники из гольфмобиля.
— Изначально мы хотели уничтожить весь парк, — говорит Лимон. — Но затем изменили план, когда поняли, как мало у нас ресурсов. Теперь наша цель — испортить несколько мелких объектов, в основном с помощью граффити, и спалить карусель.
Я киваю. Карусель — самый ценный предмет во всем парке. Если утрата какого-то аттракциона и заставит Аннику плакать, то только этого.
— В обычных условиях я бы развел вокруг карусели несколько маленьких костров, которые потом соединились бы и подожгли всю конструкцию, но погода не на нашей стороне. — Лимон кивает на маленький почерневший холмик возле входа на карусель. — Из-за снега я не могу разжечь костер, а когда мне это все-таки удается, ветер тут же его задувает.
— Зажигалки и щитки для лица должны помочь? — спрашиваю я.
Он протягивает руку:
— Это наша единственная надежда.
Мы принимаемся за работу. Габи продолжает выискивать маленькие камеры, чтобы сломать их, не дать Добрым Самаритянам нас выследить и выиграть команде побольше времени. Эйб начинает разрисовывать киоски. А мы с Элинор надеваем защитные маски и встаем живой стеной возле Лимона, заслоняя его от ветра, пока он возится с зажигалками и веточками.
Но мать-природа сильна. И сегодня она в плохом настроении. Лимону удается разжечь несколько костров, но каждый раз, когда он принимается за новый, старый гаснет. Мы стараемся оградить костер и дать ему разгореться, но лишь до тех пор, пока огонь не начинает обжигать лица и руки. А за это время пламя не успевает окрепнуть. Погода гасит наши костры один за другим.
Через двадцать минут Лимон садится на корточки. Кладет руки на колени. Качает головой.
— Ничего не выйдет, — говорит он.
Не желая так быстро сдаваться, я роюсь в оставшихся боеприпасах. Они хороши, но для наших целей бесполезны. Я начинаю раздумывать, как нам могли бы помочь степлер и изолента, когда подбегает Габи.
