– Что золотая? – не поняла Тоска.
– Ну, крыса золотая?
– Нет, почему золотая, обыкновенная… Живая.
– Пропала обыкновенная крыса, и из-за этого может случиться международный скандал?
Тоска кивнула.
Пропала крыса. Живая. Наверное, это крыса – посол доброй воли. Символ добрососедских отношений. И теперь она похищена. И в связи с этим похищением может разгореться конфликт…
– Да, – шепотом сказала Тоска. – Из-за нее может разгореться скандал. Это непростая крыса…
Питер озабоченно покивал.
Я так и знал, что это непростая крыса. Это, наверное, крыса-космонавт. На ней, вероятно, испытывали различные лекарства будущего, и теперь в ней кроется секрет вакцины от маразма. Почему тогда она оказалась здесь? Нет, понятно, что в нашей стране ситуация с маразмом сложная, но отпускать такую ценную крысу…
– Погодите-погодите, – сказал я, – вы что, хотите, чтобы я отыскал крысу?!
Тоска и Питер кивнули.
– Вы что, придурки? – спросил я.
– Пре-дурки? – вопросительно повторил Питер. – Что такое «пре-дурки»?
Питер стал говорить уже совсем хорошо, а может, это ухо уже привыкло к его кваканью, короче, акцента я почти не чувствовал.
– Да! – Тоска повысила голос. – Да! Мы хотим, чтобы ты помог найти крысу! Это непростая крыса. Это крыса Элвиса!
Тоска замолчала. Дала вроде как мне время, чтобы переварить информацию.
– Какого еще Элвиса? – спросил я.
– Того самого.
– Какого того самого?
– Ну того, – Тоска указала пальцем в потолок.
Я догадался. Элвиса. Элвиса Пресли, был такой раньше, песни пел, тут кино еще про него недавно показывали. Вообще Элвис Пресли известный был в свое время американец, сейчас многие его песни переделывают. Свое сочинить не могут, чужое тырят. А Элвис хорошо горло драл. И танец такой еще дебильный придумал – коленками дергать, будто вся нижняя часть туловища парализована, но в то же время к динамо-машине подключена. После войны все так плясали, иногда и сейчас пляшут. Он еще, кажется, на Мэрилин Монро был женат… Или на жене президента Кеннеди, после того как его уже убили. Ну, одним словом, не последний чемодан в мировом пространстве.
Мегастар. Так бы сейчас сказали.
Был, вернее, мегастаром. Умер потом при непонятных и странных обстоятельствах, так что многие думают, что Элвис даже жив. До сих пор. Где-то.
– Это не ко мне, – ответил я. – Это к Буханкину. Буханкин верит, что Элвиса похитили инопланетяне и теперь он живет на Веге. Путь он и ищет…
– Да мы тебя не самого Элвиса просим найти! – воскликнула Тоска. – Не Элвиса, а его крысу!
– Крысу? Крысу Элвиса?
Эти опять кивнули.
– Идите-ка отсюда, – я сделал рукой прогоняющий жест. – Неширокими шагами. Крыса Элвиса… Антонина, ты что, меня совсем за дурачка держишь? Элвис умер когда? Лет тридцать назад? Или больше? А крысы? Вы в курсе, сколько живут обычные крысы? Года два? Или три? Какая крыса Элвиса?!
Я постучал кулаком по голове.
– Эта крыса Элвиса, она что – долгожитель?
Тоска не ответила. Она выдержала долгую паузу, затем сказала:
– Давай я все расскажу по порядку. А ты не будешь меня перебивать. Хорошо?
Я согласился не перебивать.
– У Элвиса в последний год жизни была любимая крыса. Белая. Самец. Элвис его очень любил и называл Элвисом-младшим. Это была очень умная и смышленая крыса, очень. Когда Элвис умер, эта крыса перешла к его дочери, потом она, само собой, померла, в смысле, крыса, но у нее остались детки. С тех пор прошло на самом деле уже много времени. И этот Элвис дал потомство, и его потомство дало потомство, и эта крыса уже тридцать восьмое поколение Элвиса.
Элвис Тридцать Восемь. Отлично.
– И чем же он отличается от обычной белой крысы? – поинтересовался я. – Этот ваш Элвис № 38?
– Как чем? Это же редчайшей экземпляр породы Мемфисский Элвис! Любители дают за него до пятнадцати тысяч долларов! Он гораздо крупнее и умнее!
Видимо, пока они добирались до моего дома, этот Питер изрядно ее просветил в вопросах крысологии. Пятнадцать тысяч баксов за крысу! Не, Америка определенно катится в пропасть.
– У него есть официальная родословная! У него есть биография! Татуировка с выходными данными…
– Что? – мне показалось, что я ослышался.
– Тату, – сказал Питер. – Под задней лапкой. С именем и порядковым номером в породе, его ставят при рождении. У каждого Мемфисского Элвиса есть свой порядковый номер, электронный паспорт…
– Стоп! – перебил его я. – Стоп! Если эта крыса… ну, этот Элвис такой уж суперценный, то у него должен быть какой-нибудь чип! Я видел по телику, что всем ценным животным на западе вшивают чипы…
– Он у него есть, – сказал Питер. – В ошейнике. Только у нас нет сканера… и спутники тут, наверное, не проходят…
Да уж. Со спутниками у нас туго. Мусохранск, что поделаешь.
– Так что придется искать вручную. – Тоска похлопала меня по плечу.
Отлично. Крысу мне еще никогда искать не приходилось. Это, конечно, немного отдает кретинизмом, да и вообще…
– Найти невозможно, – отрезал я.
– Почему?
– Найти крысу гораздо сложнее, чем найти иголку в стоге сена. Школа у вас самая большая в городе, площадь немаленькая. Народу тоже было… полтыщи, наверное. И вообще, а вы уверены, что эта крыса сама не сбежала? Крысы имеют обыкновение сбегать…
– Она не сбежала, – сказала Тоска. – Она была в клетке, клетка была вскрыта…
– Ну, – развел я руками. – Это все нереально. Кто меня в вашу школу пустит? Неплохо бы также посмотреть запись с системы видеонаблюдения, походить туда-сюда…
– Вацлав Тимофеевич обещал полное содействие! – заверила меня Тоска.
– Что еще за Вацлав Тимофеевич?
– Это наш директор.
– А чего директор сам не поищет? Крысу? Если он Вацлав Тимофеевич?
– Он сейчас не может – водит американцев по городу, знакомит в свою очередь с нашей культурой…
– Ну да… – кивнул я. – Это, конечно, важно. Пред этими грандиозами меркнет пропажа какой-то там крысы, пусть даже самого Элвиса.
Мы помолчали.
– Так, может, это… – Я зевнул. – Может, просто в милицию обратиться? Пусть Вацлав Тимофеевич позвонит. У нас в городе есть отличная кинологическая служба – вызовут овчарку, ну, или спаниеля, пока след не остыл – они быстренько эту шиншиллу вынюхают. На раз-два. А я лучше посплю.
– Я обещала, что мы поможем, – вздохнула Тоска. – И потом милицию нельзя вызывать – тогда получится огласка. Да и… Милиция не возьмется. После этого над ними весь город смеяться будет. К тому же если журналисты прознают…
