– В огороде. Картошку копает, жарить хочет на ужин.
– Как вернется, напои ее этим настоем. Которым вы меня поили. Надо, чтобы она уснула. Поняла?
– Да…
– Действуй. А я пока прикинусь спящим.
– Погода опять портится, – прошептала Тоска. – Тучи идут…
– Это даже хорошо, – сказал я. – Тучи это хорошо…
Я снова улегся в койку. И стал смотреть в потолок, стараясь взбодрить свое сознание. Явилась бабушка Надя. Скоро по избе пополз запах жаренной на сале молодой картошки. У меня предательски заурчало в животе, я прижал его к стене, чтобы урчание было не таким громким.
Тоска и баба Надя стали ужинать. Жареная картошка, свежие огурцы с укропом, калачи. Я чуть не захлебнулся слюнями. К счастью, отужинали дамы быстро и приступили к чаю с вареньем.
– Какой-то странный вкус у чая, – сказала бабушка. – Ты туда ничего не добавляла?
– Мяты нарвала, – соврала Тоска. – Захотелось чая с мятой.
– Правильно, – вздохнула баба Надя. – Мята успокаивает нервы. Смотри-ка, Антонина, а примета-то верная. Как яблоки поспевают – всегда гроза случается! Я так и знала. Но гроза – это хорошо. Скоро все будет в порядке…
Они чаевничали еще с четверть часа, потом баба Надя сказала, что у нее болит голова, после чего отправилась спать. Тоска быстро управилась с посудой и подошла ко мне.
– Спишь? – прошептала она.
– Нет. Бабушка уснула?
– Да.
– Отлично. Свет не включай. Теперь…
Я сел в койке и огляделся.
– Теперь надо закрыть все окна, – приказал я.
– Так они и так закрыты…
– Надо закрыть плотно, чтобы лунный свет не пробивался. Нам нужна полная темнота…
– И так темно, все небо тучами затянуло.
– Слушай, что я говорю! – рявкнул я на Тоску.
– А еще что нам нужно?
– Ничего не нужно. Темнота – наша главное оружие. В темноте ничего не видно. Это нам на руку.
Мы собрали все подушки, одеяла, покрывала и плотно заложили все окна. Затем я откинул крышку подпола и сдвинул кровати так, что образовался своеобразный капкан – как бы наш гость ни старался войти в комнату, он непременно угодил бы в открытый лаз. Вот и все приготовления.
– Может, ты скажешь все-таки, кто он? – шепотом спросила Тоска.
– Сама увидишь скоро.
Мы стали ждать. Ждать пришлось довольно долго. Я уже начал подозревать, что сегодня никого не будет, что наш гость решил отложить свой визит на завтра…
Гроза и вправду началась. Причем довольно неожиданно. Ни с того ни с сего над головой бахнул гром, мы с Тоской дружно подпрыгнули и стукнулись лбами.
– На самом деле гроза, – прошептала она. – Бабушка правду говорила…
Интересно, думал я. Почему всегда в самые напряженные моменты случается гроза? Во многих книжках, в фильмах, даже в операх кульминацию всего действа венчает гроза. Видимо, так заведено.
Гром бахал, но молний видно не было, мы слишком хорошо заложили окна. Гроза была необычная. Она не двигалась. Зависла над Сорняками и не собиралась никуда уходить. Возможно, это было из-за реки – реки как-то загадочно влияют на небесную механику. А может, еще из-за чего. Так или иначе, гром гремел основательно, у меня даже уши стало закладывать.
Подходящая ночка, нечего сказать.
Мы ждали.
Ровно в полночь с улицы послышался вой. Гром, казалось, затих на минуту, и между раскатами потянулся долгий, рокочущий рев.
Тоска вздрогнула.
– Что это? – спросила Тоска.
– Это он. Оборотень. Идет к нам.
– А что мы будем делать? – спросила Тоска.
– Не бойся, у меня есть надежное оружие.
– Какое?
– Месяц назад я обучился инфрасвисту.
– Чему? – переспросила Тоска.
– Инфрасвисту. Свисту сверхвысоких колебаний. От этих колебаний слух у собак просто разваливается. Любой оборотень от моего свиста на стену полезет, верь мне. На крайний случай у меня с собой томагавк.
Я продемонстрировал томагавк.
– А он против оборотня попрет?
– Его заговаривали настоящие индейские шаманы, он подействует против любой нечисти. Не боись, старик Куропяткин с тобой.
– Ну-ну.
Вой послышался уже неподалеку, где-то в районе заднего двора. Тоска напряглась и прижалась к стенке.
– Не бойся.
Под окном протопали тяжелые шаги. На всякий случай я сжал рукоятку томагавка. На небе громыхнуло.
Шаги остановились возле двери.
– Почему такие странные шаги? – прошептала Тоска.
– Он идет на двух лапах, – ответил я. – И вообще, тише. А то ничего не получится.
Заскрипела дверь. Гость проник в сени.
Бах! Наступил на грабли. В небе бабахнуло.
Гость рыкнул. Тоска задрожала мелко. Гость продолжил продвижение.
Бамс! Вторые грабли.
В этот раз рычание было громче, а после него послышались мощные удары. Оборотень ломал грабли. Нервный попался оборотень.
После вторых грабель гость стал пробираться медленнее и осторожнее. Впрочем, граблей больше не было. Оборотень распахнул дверь и оказался в избе.
Видно его не было, свет сквозь одеяла на окнах не пробивался.
Гроза разъярилась не на шутку. Громыхало так, что дрожали даже стекла.
Оборотень замер на пороге и стоял довольно долго. Потом начал продвигаться внутрь. Кухню ночной гость преодолел без особого для себя ущерба, опрокинул, правда, ведро с водой. Замер, прислушиваясь. Затем двинулся в угол, где располагалась кровать бабушки Нади. Я почувствовал, как Тоска буквально вжалась в стену.
Оборотень наткнулся на кровать и остановился.
Послышалась возня. Затем вспыхнул фонарик. Фонарик светил снизу вверх, луч освещал здоровенную волчью морду, перепачканную красным. Зубы блестели, глаза сверкали. Откуда-то из глубин существа послышалось хищное рычание.
Снова гром.
Мы сидели смирно.
Свет погас.
Затем снова вспыхнул, и снова послышалось рычание.
Я держал Тоску за руку, чтобы она ни в коем случае не двинулась.
Зверь недовольно буркнул и толкнул кровать боком. Зажегся свет. Луч принялся шарить по комнате. Остановился на открытом подполе, остановился на кровати. Недоуменно поглядел в потолок.
Время пришло.
– Толкай! – крикнул я.
Мы дружно толкнули кровать. Колесики завизжали, кровать воткнулась спинкой в мохнатую фигуру, фигура ойкнула, взмахнула руками и провалилась в подпол.
