– А что, ты слышишь, как они кричат: «С нами Тулей!»?
– А где же он еще будет? – удивился Аснерд. В
голосе старого воеводы звучала чуть ли не обида. – Тулей – храбрый
воин! Он не станет прятаться по лесам…
Меривой, что, как и его отец, мог рассмотреть волоски на
лапе муравья за полет стрелы, всмотрелся, крикнул:
– Вижу стяг Тулея!
– Вот оно, – сказал Аснерд довольно. – Я ж
говорю, Тулей для меня – не загадка.
– А кто для тебя загадка? – спросил Придон.
Аснерд оглядел его с головы до ног, раскрыл рот, захлопнул,
улыбнулся и сказал уже весело:
– Я, конечно! Кто ж еще?
Пыльное облако приближалось медленно, но вот и оно
рассеялось, артане видели, как куявское войско медленно выдвинулось вперед и
остановилось настолько ровными рядами, словно передние ряды всадников уперлись
в незримую стену. Их кони намного крупнее артанских скакунов, да и сами
закованные в железо воины выглядят страшными несокрушимыми великанами.
Аснерд рассматривал их внимательно, усмехнулся:
– Узнаю куявов! В первые ряды выставили вантийцев.
– Все правильно, – холодно сказал Вяземайт. –
Наемники, чего их жалеть?.. Но это в самом деле страшные воины, не какие-нибудь
куявы. Они живут войной, драться умеют. Будь готов, что они прорвут все
передние линии, врубятся в центр. Да не дрогнут и там… В центре будут люди
Щецина?
Аснерд покачал головой:
– Нет, поставим новичков. Если выстоят – честь им
и слава, если их сомнут, то всему войску известно: молодняк, войны еще не
нюхал! А закаленные воины останутся на задних линиях.
Он приложил ладонь козырьком к глазам. Грозные ряды
куявского войска в прямых лучах выглядят несокрушимыми. Он различал, если
прищуривался, знаки отрядов: головы зверей, птиц, а также мечи, кинжалы и даже
топоры. На щитах знатных воинов тоже видны вычеканенные головы львов, зубров,
орлов.
Вяземайт покряхтывал рядом, озабоченным голосом пояснял,
будто Аснерд только что из гнезда выполз, где какие войска и отряды стоят:
помнил родовые знаки по прошлым войнам. Похоже, сюда стянулись все знатнейшие
воины Куявии, самые отважнейшие и неустрашимые воины, кто так и не признал
власть артан, но, хуже того, опытный глаз Аснерда различал знаки воинственных
родов Славии, Вантита и еще каких-то кланов, явно из заморских стран. Вообще-то
это нарушение, Славия или Вантит с ними не воюют, а наемники не имеют права
пользоваться знаками своих родов. Если бы сейчас сообщить в Славию, что вот
здесь с ее именем идут в бой, то Славия, дотянись она сюда, сама бы раздавила
нарушителей, но белый свет такой, что не все в нем правильно…
За спиной нарастал грозный рокот. Артане вскакивали в седла,
вскидывали топоры, вскрикивали в злом нетерпении. Старые воины, повидавшие
войны, успели объяснить, что сейчас им придется сразиться уже не с куявами,
хотя и тех в том войске немало, но главные противники – лучшие воины
соседних стран, самые сильные и яростные из славов, вантийцев и еще бог знает
из каких стран, что, как мухи на мед, слетелись на призыв богатого соседа о
помощи.
У этих лучших воинов и оружие лучшее, в седлах зашиты золото
и драгоценные камни, что накоплены за долгие годы службы наемниками, у них
лучшие доспехи и лучшие кони, что теперь могут перейти к другим хозяевам.
Аснерд видел, как быстро закипала кровь даже у закаленных множеством битв
воинов, а молодежь рвалась в бой, как стая лютых псов, что готова от нетерпения
перегрызть поводки.
Старые воины останавливали их, те уже готовы были ринуться в
бой с нарушением приказа.
Артане медленно, сдерживаемые своими вожаками, выдвигались
на свою половину поля. Передовой полк, составленный из молодых воинов, занял
позицию и в нетерпении оглядывался на своих старших. Между отрядами оставались
свободные дорожки, по ним промчались герои-поединщики, слава и гордость всего
войска.
Первым несся знаменитый Колун, конь под ним не уступал в
росте самым крупным коням куявов, но был резв и быстр, как лучшие скакуны
Артании, за ним ехал на огромном, как слон, коне Уховерт, уже стареющий
богатырь, а дальше на красных, как огонь, резвых скакунах мчались Зирка и Овид,
герои прошлых войн, ни один из них еще не был за все время сброшен с коня, о
них говорили, что на конях они вообще бессмертны, а убить их можно, только
сбросив на землю.
Куявское войско стояло настолько могучее, уверенное, что
Аснерду на миг показалось, что они сами начнут битву. Меклен, сверкая озорными
глазами, говорил рядом Белозерцу:
– Говорят, куявы рождаются бесстрашными, доверчивыми и
жадными. И все они, повзрослев, остаются жадными!
– Что куяву хорошо, – ответил Белозерц
глубокомысленно, – то свинье смерть. Сегодня умоются кровью те, кто
усомнится в нашем миролюбии! Ишь, в железе… Богатые, значит! Все наворовали, гады.
А мы бедные, зато честные.
Он все больше выдвигал коня, наконец тот оказался впереди
неровного артанского строя настолько, что Белозерц сам удивился, а потом,
удивившись, понял, что он как бы сам себя выставил поединщиком. Конь махнул
хвостом, заржал довольно, там было тесно, а здесь простор, сделал еще пару
шагов вперед.
Белозерц оглянулся, буркнул:
– Живем один раз. А разговоров…
Стегнул коня и послал его легкой рысью в сторону железного
строя. Куявы сразу опустили длинные копья. Белозерц разогнал коня, и, когда
казалось, сейчас всей тяжестью врежется в эту ощетинившуюся стену, он с силой
метнул дротик, повернул коня и, промчавшись по короткой дуге, вернулся обратно.
Меклен сказал завистливо:
– Здоровый ты, бык!.. Ты своим броском троих завалил.
Одного насквозь вместе со щитом, а двое так попадали… Наверное, со смеху.
Белозерц предложил мрачно:
– Попробуй бросить лучше.
– Нет, – сказал Меклен, – я бросаю хреново.
Топор и щит – да, а лук да дротик – не мое.
– Настоящий артанин должен уметь все, – сурово сказал
Белозерц.
Он начал поворачивать коня, в стене куявского войска дырка
уже затянулась, как в болоте после брошенного камня ряска сперва разбегается,
обнажая черные бездны, потом поспешно смыкается, однако несколько артан,
воодушевленные примером Белозерца, вылетали галопом, швыряли дротики.
Большинство лишь звякали об щиты и бессильно падали на землю, а самих артан
начали обстреливать из дальних рядов куявских лучники. Зато от бросков героев,
у которых и дротики выкованы по заказу, куявы падали как подкошенные.
Наконец из железных рядов начали выезжать одиночки, выбирали
для себя противников, сшибались, звенело железо, испуганно ржали кони, из-под
копыт взлетала желтая пыль. Сперва их было мало, но, когда на куявской стороне
убедились, что задирают их какие-то юнцы, а не прославленные герои, многие
осмелели, начали выезжать из строя, вступать в схватки.
