– Нет, – отрезала она. – Не хочу. Я хочу лишь
выйти. Из дворца вообще. На улицу. Это ведь мой город?
Страж поклонился:
– Ваш, госпожа. Но вам это лучше решить с нашим
повелителем, благородным и богоравным Придоном.
Она поморщилась, сперва победоносный, а теперь еще и
богоравный! Правда, после того, как у него за одну ночь зажила рана, все
уверились, что Придон сам превратился в бога.
– Хорошо, – ответила она сухо. – Я
поинтересуюсь у вашего богоравного.
И даже благородного, добавила про себя, но решила приберечь
эту шпильку. Что-то артанские понятия о благородстве все сильнее отличаются от
куявских представлений.
Глава 3
В двери робко вошли девушки, Гелия осмотрела их ревниво и со
строгостью.
– Вас артане прислали? Что-то я вас не видела… Будете
помогать готовить мою госпожу к свадьбе. Работы много, так что, если кто
замешкается, – в порошок сотру!
Она сама выбирала для Итании платье, а все служанки
сбивались с ног, стараясь ей услужить. Итания покорно примеряла каждый наряд,
осматривала себя в зеркало, уже сама снова и снова перебирала платья, только бы
чем-то занять себя до этой страшной минуты, когда ее поведут в храм. Как
жертву, мелькнула мысль, которую приковывают к скале и отдают чудовищу. А
чудовище, насытившись, на время оставляет жителей в покое.
Гелия, прислушиваясь к песням и крикам снизу, усадила Итанию
перед большим зеркалом. Из матовой глубины на нее смотрела бледная женщина с
застывшим лицом, словно вылепленным из белой глины. Служанки обряжали, украшали
платье, заменили серьги и броши, а в причудливо взбитые волосы воткнули
украшенный алмазами гребень из слоновой кости. Даже пальцы неприятно отяжелели
от множества золотых колец дивной работы.
На груди теперь позванивали и переливались всеми оттенками
самоцветы, амулеты и даже талисманы.
Гелия надела ей на запястье изящный браслет, глаза верной
служанки были полны грусти.
– Он безумно любит вас, госпожа, – прошептала она.
Итания спросила равнодушно:
– Ты его защищаешь?
– Нет, госпожа, – ответила Гелия без
боязни. – Никто не смеет вас обидеть… и потому он уже виноват. Но из всех
мужчин на свете… он все-таки лучший.
Она горько усмехнулась:
– Представляю, какие остальные.
Гелия сказала серьезно:
– Лучше не представляйте, госпожа.
Одна из служанок, немолодая миловидная женщина с добрым
лицом и участием в глазах, сказала тихо:
– Вам плохо, госпожа… мы все понимаем, но зато вас не
отдали в мужья старому Корнелюку, чтобы скрепить союз с Угамыцем, не отослали в
далекий Вантит, чтобы тот смотрел в нашу сторону благосклоннее… У вас –
красавец муж! Он молод и силен. Увы, у красивых девушек – горькое счастье.
Меня отдали замуж за хорошего человека, но он был одногодком моему деду, а мне
исполнилось тогда только четырнадцать весен…
Другая служанка, молодая и хорошенькая, сказала мечтательно:
– А как он силен!..
– И красив, – добавила третья.
Из большого зала раздались пьяные крики, звуки музыки. Дверь
резко распахнулась, Итания подумала, что, если бы кто-то стоял близко, дверью
его прибило бы, как муху. Артане никак не научатся открывать дверь… как люди.
На пороге вырос громадный мужчина, широкая грудь блестела то
ли от пота, то ли на нем испробовали душистые масла, в могучих пластинах
грудных мышц отражались оранжевые язычки светильников, длинный узкий шрам
выглядел как украшение, еще три шрамика поменьше белели на плечах и один на
скуле.
Одна из служанок вздохнула, щеки заалели, она поспешно
опустила голову. Мужчина сказал резким металлическим голосом:
– Меня зовут Щецин. Я один из тех, кому Придон
доверяет. Напоминаю, что вождь и повелитель изволил спуститься в нижний зал.
Итания вскинула брови, постаралась, чтобы голос прозвучал
нейтрально, как если бы опустилась до разговора с самым низким из слуг:
– Ну и что?
Артанин стиснул челюсти, под смуглой кожей вздулись литые
желваки. Он взглядом дал понять Итании, что она ему тоже не нравится, но вслух
сказал сдержанно:
– Это значит, что никто не смеет заставлять его ждать.
Никто!
Гелия из-за ее спины крикнула торопливо:
– Сейчас, сейчас! Скоро выходим.
Артанин кивнул, в глазах блеснула искорка триумфа. На Итанию
смотрел свысока и с неприязнью, лицо суровое, весь как вырезан из дерева,
тугой, без капли лишнего жира, хоть и не молод. Будь у придворных ее отца такие
же фигуры, то и они, возможно, ввели бы обычай появляться… ну, вот так
хвастливо.
– Хорошо, – сказал он сдержанно, –
заканчивайте.
– Я закончу без вас, – сказала она холодно.
– Но со мной быстрее, – возразил он.
Слышно было, как за дверью протопали, захохотали грубые
мужские голоса. Итании уже приходилось слышать такие голоса, хотя и очень
редко: обычно они принадлежали крупным, очень сильным мужчинам с обветренными
лицами, обожженными морозом и зноем щеками, но такие очень редко появлялись во
дворце.
Ей взбивали прическу, она краем глаза видела лицо этого, как
он назвался, Щецина, явно не простого воина, по стати видно, что герой, по
лицу – военачальник, а по взглядам, что бросает на нее, понятно даже, за
что ненавидит: артане – бесхитростный народ, у них все на лице, все в глазах,
а говорят именно то, что думают. А ненавидит ее за Придона, за его страдания.
Ведь Придона видели все эти полгода, слышали о его страданиях, слушали его
песни.
На миг сердца коснулось понимание и даже сочувствие к этому
Щецину. Отступило даже то, что она тоже не пела и не плясала эти полгода, как
он наверняка думает. А ее рана в сердце не меньше, чем была у Придона на спине…
За дверью снова резво протопали, как будто бежал молодой
конь, в щель просунулась голова молодого артанина. Не замечая Щецина, что стоял
в сторонке, он объявил весело, глаза стреляли по молоденьким служанкам:
– В главном зале уже все готово. Кстати, там негде
яблоку упасть!
Гелия пошутила:
– Если там так тесно, то, может быть, нам не ходить
вовсе?
Ее щебечущий голос не разморозил ледяную корку вокруг сердца
Итании. Напротив, страх ледяными иглами пронзил все тело, больно кольнул в
грудь. Она с трудом поднялась, служанка подала ей руку. Итания кивнула
благодарно, в глазах защипало. Она, принцесса, идет к алтарю, опираясь не на
руку отца или близких ему людей, а на руку простой служанки!
– Пойдемте, – сказала она обреченно. Она
вздрогнула, добавила, словно извинялась перед служанками: – Они в самом
деле способны ворваться… и потащить нас силой!
