– Боятся опоздать! От болотников к нам ехать две
недели. Если бы в самом деле в набег, то уже уехали бы без них. Ты ешь, ешь!..
Кожа да кости, тебе надо набирать силу.
Он добродушно хлопнул Придона по спине, тот застыл на миг,
рука с куском мяса дрогнула, и Аснерд перехватил укоризненный взгляд Вяземайта.
К незаживающей ране на спине Придона настолько привыкли, что стали о ней
забывать. Правда, даже эта рана идет на пользу походу: во всей Артании
проклинают куявских колдунов, что не только отобрали меч и не дали обещанной
награды, но и тяжко ранили их героя, оскорбив всю Артанию.
– Он наберет, – сказал Вяземайт. – Молодость
свое возьмет.
– Набирай быстрее, – посоветовал Аснерд. –
Войску нужен вожак.
Придон быстро проглотил огромный кусок и, прежде чем
заглотить следующий, возразил:
– Скилл сам поведет войска!
– Поведет, – согласился Аснерд. – Но
Скилл – тцар. А тцар он… понимаешь, у нас Артания, а не какая-нибудь
свинская Куявия. В Артании, по крайней мере в войске, – перестает быть
почитаемым человек, который и хозяйством, и коровами, и обустройством плотин.
Войскам нужен чистый герой!.. Герой-воин. Хотя Скилл и посильнее тебя как воин…
Вяземайт кашлянул, заметил спокойно:
– Не сомневаешься?
Аснерд подумал, посмотрел на Придона.
– Не уверен, – признался он. – Придон за
последний год здорово набрал мощи… Но в любом случае Придон – лучше,
понятнее войску. Да к тому же он – герой-страдалец. Сердца всех
молокососов кипят мщением. Тебя обидели, Придон, все это знают.
– Все в это верят, – поправил Вяземайт. Он скупо
улыбнулся. – Это очень важно, во что верят. Сильная вера в свою
правоту – это все! С верой любое войско непобедимо.
Придон слушал их речи вполуха, ибо в тело с каждым куском
мяса в самом деле вливается грозная сила, он с радостным изумлением чувствовал,
как быстро наполняется мощью его истощенная плоть, как вздуваются мышцы, а
вскипевшая при разговоре со Скиллом кровь не думает остывать.
– Мы пойдем, – сказал он дрожащим от нетерпения
голосом. – Мы войдем в Куябу! Я возьму Итанию.
Холодный лунный свет дробился на плечах, все еще угловатых,
костлявых, высвечивал ямки, впадинки, складки, но снизу подсвечивали пурпурные
угли, Придон выглядел погруженным до пояса не то в горящее зарево заката, не то
в кипящее море свежепролитой крови.
Вяземайт промолчал, Аснерд же сказал веско:
– Мы – возьмем! Ты возьмешь ее в жены, но она
будет принадлежать всей Артании. Весь мир будет знать, что самая красивая
женщина мира – в Артании, как в Вантите – бык с золотыми рогами, а в
Славии – жар-птица и дерево с молодильными яблоками!
Вяземайт молча и с великим облегчением перевел дух. Придон
даже не упомянул о волшебном напитке забвения.
* * *
По Артании словно пронесся свежий чистый ветер. Все
поднимали головы, прислушивались. Как бы сам по себе катился слух, что грядет
большая война. Если раньше в таких случаях еще не знали, на кого будет поход,
то на этот раз все слышали о великой обиде, что нанес тцар Куявии доблестному
Придону, сыну тцара Артании. Певцы уже успели сочинить песни о великом мече,
который юный герой отыскал, добыл и принес к тцару, где и сложил у его ног. За
этого он просил всего лишь отдать ему обещанное: его дочь. Но подлый куяв, все
они подлые, обманул артанина, ибо это всего лишь артанин, и выгнал его из
дворца без своей дочери и без меча…
Сердца молодых кипели от ярости, они выскакивали из шатров,
прыгали в седла, ветер в лицо, бешеная скачка чуть охлаждала кипящую кровь, но,
вернувшись, снова вспоминали тягчайшее оскорбление, что тцар Куявии нанес всем
артанам. Оскорбление, которое можно смыть только кровью куявов, их сожженными
домами, изнасилованными женами и дочерьми.
Табунщики неохотно угоняли коней далеко в горные долины. Там
трава слаже, но зато оттуда долго добираться, можно не успеть на войну. От
одной стоянки к другой постоянно носились всадники, однако новости обгоняли их.
Песни Придона пели всюду, и у каждого, кто слушал их рвущий сердце стон, в
глазах закипали злые слезы, а руки дергались к рукоятям боевых топоров. Дети
играли в новые игры, где добывали зачарованный меч, но теперь возвращались с
этим мечом и убивали подлого тцара Куявии.
Вяземайт сам начал засылать купцов в Куявию, чтобы собирали
сведения о расположении войск, о настроениях беров. А в Куявию, по рассказам
купцов, приходили тяжелые вести из Артании. Тулей от таких вестей темнел лицом,
запирался в покоях, много пил, предавался скорби. Все куявские купцы и
торговцы, побывавшие в Артании, рассказывали, что Придон собирает большое
войско, намереваясь отомстить за все обиды, которые нанес ему куявский тцар. В
числе этих обид обязательно был подлый обман героя, ведь Тулей с самого начала
задумал гнусность и не собирался отдавать свою дочь артанину. А когда артанин
ценой невероятных подвигов добыл заветный меч и принес куявскому тцару, тот
взял меч, а артанина с позором выгнал… Об этом слагали песни, и, когда Тулей услышал
одну, он сам преисполнился к себе отвращением.
Что делать, в самом деле песня на три четверти говорила
правду. Он в самом деле так задумал, в самом деле хотел поступить именно так:
забрать меч, а варвара прогнать. Никто этого не знает, песенники просто учуяли,
у них сердца как у собак носы, но даже они не знают, что, когда артанин явился
с добытым мечом, он уже так не думал и с чистым сердцем отдавал артанину дочь.
Скорее всего песняры и это учуяли, но эти сволочи поют не обо всем, что чуют, а
выбирают то, чем можно всколыхнуть сердца, выжать слезу, наполнить грудь жаждой
мести. И важнее сделать прекрасную песню, чем провозгласить истину И не
думают, что их песни натворят с людьми, что бросят одного на другого с мечами и
топорами в руках.
Торговцы сходились не только ко двору тцара. Вскоре тяжелая
тревога, липкий страх поползли по всей Куявии. И хотя все знали чудовищную мощь
своей страны, знали несокрушимость башен магов, но страх рос и ширился. Это был
страх благополучных людей, что живут в тепле и довольстве, страх перед резней,
перед сражениями, когда даже победителям достаются раны, боль, они спят на
земле, едят конину, падают с разбитыми головами и гибнут сотнями, когда из
темноты враг выпускает в сторону костров тучи стрел.
В Куябе появилось множество богатых женщин. Это владельцы
роскошных поместий на близких к Артании землях поспешили отослать жен и дочерей
в безопасное место, а сами укрепляли дома и крепости. Местные жители
злорадствовали, видя страх хозяев, нарочито распускали слухи, что уже видели
шныряющие в окрестностях артанские отряды.
Однако даже в сопредельных с Артанией землях не понимали,
что на этот раз собирается не совсем гроза. В другое время артане уже напали
бы: долго ли вскочить в седла и с разбега одолеть мелкую речонку? Но пока еще
никто не напал, ни один ар-танин не перешел кордон, а воздух становился все
тяжелее, дыхание затруднилось, многие жаловались на удушье, на боли в голове.
