Она ответила глухо, в колени, не поднимая головы:
– Придон, что бы тебя ни вело, это не любовь. Ты этого
еще не понял?
Он вскрикнул, дрожа всем телом:
– Не любовь?.. Если женщину не любишь, за нее не
выйдешь даже на поединок!.. Зачем, убить же могут! Я же прошел полмира, я
сражал дивов, я падал в пропасти, я спорил с богами, я убивал драконов… и
только для того, чтобы заслужить право смотреть на тебя! А когда мне и в этом
было отказано, я двинул в бой всю Артанию!.. Так что же, какое истинное имя
моему безумию?
Она начала медленно поднимать голову, и в этот момент в
дверь настойчиво постучали. Раздраженный, он гаркнул люто:
– Ну что там еще?
Дверь отворилась, вошел, к его удивлению, Вяземайт. В белом,
в руке посох, который Придон видел в руке Вяземайта не больше дюжины раз, брови
сдвинуты над переносицей, глаза втянулись в пещеры, взгляд не поймать. Придон
ощутил нарастающее раздражение, оглянулся на Итанию. Она уже смотрела на него
внимательно и печально, тоже похудела, в глазах боль и страдание.
– Ну что еще? – повторил он нетерпеливо.
Вяземайт коротко поклонился.
– Великий тцар, – сказал он ровным голосом. –
Совет военачальников просит тебя почтить присутствием наш сбор.
Придон поморщился:
– Что за сбор?
– Важный сбор, – ответил Вяземайт, он старался не
встречаться с Придоном взглядом. – Надо решить, что дальше.
Придон пожал плечами:
– А ничего! Разве что двинуть войска на Славию… так мы
с ней давно не ссорились! Да и незачем пока.
Вяземайт покачал головой:
– Нет, великий тцар. Надо решать, что с нашим войском.
Скоро осень, а дальше наступит, если ты еще не забыл в этих роскошных покоях,
зима. Самые мудрые требуют возвращения.
Придон вспыхнул, жар бросился в лицо. Вяземайт отступил,
когда Придон выпрямился, словно вспомнив, что он – тцар, а не тот
мальчишка, которого Вяземайт и Аснерд тогда взяли в Куявию. Он обернулся,
бросил Итании:
– Я скоро вернусь! И мы сегодня же все решим.
Вяземайт бросил на Итанию взгляд, исполненный легкого
неудовольствия. Всего лишь неудовольствия, но она прочла в нем много. Как и то,
что Придон вряд ли скоро вернется.
Придон на ходу бросил стражам:
– Быстро оседлать моего коня!
Вяземайт сказал быстро:
– Не стоит. Мы собрались здесь, через два зала. Где
Тулей принимал почетных гостей. Не таких, как мы.
– Что случилось? – удивился Придон. – Всегда
избегали дворцов, вам-де сладок дым костров и запах конских каштанов…
Вяземайт нахмурился, бросил коротко, но в его голосе Придон
уловил грозное предостережение:
– Говоришь, как куяв.
– Но все же?
– Увидишь, – ответил Вяземайт мрачно, –
поймешь.
* * *
Он переступил порог и остановился в замешательстве. Горят
все светильники, артане любят яркий свет не меньше Тулея, сумрак сгущается
только под высокими сводами, а весь зал полон плечистых мужчин, все с оружием,
все с суровыми лицами военачальников. Никогда еще не видел столько
блистательных полководцев Артании в одном месте.
Вокруг большого стола сидят во главе с Аснердом Плеск,
Белозерц, Щецин, Волин, Ральсвик, Меклен, Прий, Канивец, Шульган, Норник,
Краснотал Темная Туча, Бачило и еще с десяток виднейших полководцев,
военачальников, глав крупнейших родов и племен Артании, которые привели с собой
надежные войска.
Мало того, в зал внесли еще три длинных стола, за ними
разместились многие военачальники, которых Придон знал только в лицо, а
некоторых не знал вовсе: привели свои отряды только-только, наслышавшись в
Артании о его великих победах.
Аснерд поднялся при виде Придона, быстро встали и другие,
воздух колыхнулся от сдержанного «Слава!». Все сели, Придон опустился в кресло
рядом с Аснердом, подумал раздраженно, что здесь у всех сиденья на одном
уровне, а вот на троне он сидел бы повыше. Ужаснулся, что его заботит такая
мелочь, что вообще подумал о таком, к лицу прилила краска, и почти половину
пропустил из краткого вступления Аснерда.
– …и потому полагаю, – закончил Аснерд
твердо, – что нам пора возвращаться.
Придон вздрогнул, повторил неверяще:
– Возвращаться? Я не ослышался? Ты сказал,
возвращаться?
– Мы выполнили все, – сказал Аснерд твердо, –
что было нами задумано.
Придон задохнулся, будто получил удар комлем дерева в
солнечное сплетение. В глазах на миг потемнело, он перевел дыхание. Щецин,
который первым предложил ему себя и своих сыновей, добавил осторожно:
– Да, Придон! Мы можем смело смотреть в глаза всем
встречным в Артании. Это самое важное. У нас и наших детей спины всегда будут
прямыми и плечи развернутыми при слове «Куявия».
А Ральсвик добавил:
– А ты увезешь величайшее из сокровищ. И все страны и народы
будут знать, что Итания, из-за которой вспыхнула война, у нас.
Придон стиснул челюсти до ломоты в висках. Они начали
говорить один за другим, выкладывая доводы, бахвалясь победой, все такие же
отважные и удалые, как и пришли… Но почему они остались прежними, будто с ними
ничего не произошло?
Он перевел дыхание, опустил ладони на столешницу и сказал
как можно спокойнее, но пламя рвалось из него при каждом слове, а голос звенел,
как труба, зовущая в бой:
– Мы совершили больше, чем рассчитывали! Да, мы все
горели страстью разгромить эту подлую страну, но, если честно, рассчитывали,
что удастся? Нет, полагали, что захватим пару городов, пусть даже десяток,
пограбим, вытрясем из Тулея богатый выкуп и – с песнями в свои родные
степи!.. Но мы – разгромили, разгромили! Мы захватили все богатства
крупнейшей державы, все ее земли! Да что там земли, все куявы – наша
добыча! И что – уходить?
Аснерд кивнул. Лицо отвердело, глаза втянулись в каменные
пещеры, поблескивали оттуда сухим слюдяным посверком.
– Уходить, – сказал он громыхающее. –
Уходить, захвате с собой все золото, все самоцветы, все драгоценности. Я бы еще
выломал городские врата Куябы… или парадные двери в покой Тулея. Пусть наши
потомки в Артании дивятся нашим подвигам и возносят нас, вот таких отважных и…
ха-ха!.. Красиных.
На двух-трех лицах проступили неуверенные улыбки. Придон не
двинул бровью, темные глаза наливались бешенством. Он наклонил голову, глядя на
воеводу исподлобья.
– И мы, – сказал он громовым шепотом, –
удовольствуемся такой малостью?..
– Разве это малость?
– Мы можем больше, – отрезал Придон. – Пока
еще все то, что мы сделали, – великолепный набег, небывалый набег!.. Но
страна считается захваченной, если победитель продержится в ней полгода! Разве
не так?
