Все взоры обратились к Вяземайту. Тот закряхтел, развел
руками, посмотрел на Аснерда, но тот покачал головой. Вяземайт снова закряхтел,
голос упал, стал сиплым:
– Ты помнишь, я первым начал говорить о большом походе…
даже – великом походе! Мы вторглись в Куявию, я был счастлив. Мы
совершили, Придон… Мы совершили!
В голосе верховного волхва прозвучала нечеловеческая мощь.
Под сводами заметалось эхо, из глаз Вяземайта полыхнули молнии. Вокруг него
вспыхнул красный свет, затрепетал и втянулся в его тело.
Придон смотрел все так же пристально. Остальные молчали,
посматривали тихонько то на Вяземайта, на мгновение ставшего мощью равным
богам, то на Придона, потомка и соперника богов.
– Что, – спросил Придон, – что мы совершили?
– Мы совершили, – повторил Вяземайт
торжественно, – мы совершили то… что было важно для самой Артании!
– Что? – повторил Придон.
– Мы прошли по пути Артании, – сказал Вяземайт все
так же веско, – и Артания… даже важнее того – артанскость спасена!
Придон выглядел озадаченным. Покосился на военачальников, у
всех на лицах недоумение, только Аснерд опустил глаза.
– Артанскость? – повторил Придон. – Хорошо,
хоть я этого и не понимаю. Пусть спасена этим походом, но разве рухнет, если
останемся?
– Нет, – ответил Вяземайт, – но…
Придон сказал резко:
– Вот и прекрасно! Артанскости это не грозит, нашей
Артании – тоже. Так что вас страшит?
Вяземайт подыскивал слова, заговорил Аснерд:
– Дай я скажу. Придон, мы просто выполнили все, что
задумывали. Сейчас в наших руках больше, чем можем удержать. Ну скажи мне: что
нам здесь делать?.. Остаться здесь жить? Привезти семьи или взять в жены
куявок? Каждому артанину стать беричем?.. Это серьезно, я не шучу. Куявов в
десять раз больше! А богаче в сотни раз, каждый артанин сразу почувствует себя
богачом… И потихоньку-полегоньку восхочет жить по-куявски, стать куявом. Этого
ты хочешь?
Говорил он медленно, рассудительно, негромко, но страшная
угроза звучала в каждом слове. Военачальники ерзали в креслах. Люди действия,
они молниеносно чувствовали, как расставить войска, куда послать лучников, куда
легкую конницу в быстро меняющейся обстановке боя, сами могли увлечь за собой
усталых людей и переломить ход битвы в свою пользу, но сейчас, Придон отчетливо
видел, все чувствуют себя не на месте.
Он вспомнил странный обмен репликами между Щажардом и
Барвинком, когда были у Тулея на приеме впервые: тогда все они явились в своем
артанском облике: обнаженные до пояса, грубоватые, громко смеялись, грызли
кости и бросали под стол или через плечо, хохотали громко, звучно шлепали один
другого по широким потным спинам, хватали кувшины с плакун-травой и пили прямо
из горлышка. Барвник тогда сказал Щажарду непонятные слова, косясь на артан:
«Это тоже спесь» – и, когда Щажард не понял сразу, Барвник пояснил:
«…только другого рода». Он, Придон, тогда вообще не понял и даже не обратил
внимания на те слова, но сейчас как молния пронзила мысль: да, они тогда
держались нарочито грубо, вызывающе, чтобы эти надутые куявы не подумали, что
их поразила эта роскошь, это богатство, это изобилие. И подчеркивали свое презрение
к удобствам, к роскоши, и, когда Щажард, вспомнилось, поправил на груди толстую
золотую цепь с огромным талисманом, украшенным алмазами, он, Придон, в ответ
молча вздул грудь и напряг мускулы.
Вяземайт страшится, что если останутся в Куявии надолго, то
даст трещину именно эта спесь, что на самом деле не спесь, а незримые доспехи
бедняков…
У него закружилась голова, никогда не задумывался над умными
вопросами, а сейчас как раз прикоснулся к чему-то подспудному, тайному, что
движет миром.
Он молчал, кровь медленно отлила от лица, плечи
приподнялись, словно он набирал в грудь воздуха для крика, затем резко
опустились. Все услышали резкий выдох. Лицо Придона посерело.
– Наверное, – выговорил он с трудом, – ты…
прав. Я сам начал ощущать этот… этот яд… куявскости. Уже восхотелось вкусно
есть и мягко спать, а отсюда далеко ли до трусости? Куявы постоянно говорят,
что лучше идти, чем скакать на коне, лучше стоять, чем идти, лучше лежать, чем
стоять… А у нас в крови скакать навстречу ветру!.. Наверное, ты прав. Но тогда
поступим по старому обычаю.
Кто-то из молодых спросил быстро:
– Какому?
На него шикнули, Придон оглядел всех усталыми глазами.
– Повторяю, страна считается захваченной и побежденной,
если войска победителя пробудут там полгода. Мы здесь с квитня… или травня?
– С травня, – сказал Вяземайт. Он кривился, прятал
глаза, наконец решился, сказал твердо: – Нет, Придон! Надо уходить сейчас.
Придон прорычал утомленно:
– Почему? Ну почему?.. Прошло уже четыре, даже пять
месяцев!.. остался всего один. Через месяц мы выступим обратно. В Артанию. Зато
никто уже не посмеет сказать или написать в хрониках, что это был просто
большой и удачный набег.
Наступило молчание, причины которого он не понял. Наконец
завозился Вяземайт, сказал угрюмо:
– Придон, почему ты не веришь нам? Тем, кто шел за
тобой, не задавая вопросов?.. Мы выполнили все. Все выполнили! Придон спросил с
нажимом:
– Но что насчет полугода?
Все отводили взгляды, смотрели на стены, друг на друга, но
только не на него. Придон ощутил неладное. Вяземайт зыркнул исподлобья,
откашлялся, в беспомощности взглянул на Аснерда. Тот покачал головой, Вяземайт
сказал с явным раздражением:
– Придон!.. Все знают, что мы разгромили Куявию
вдребезги!.. Кто бы что ни сказал – мы победили. Мы захватили все города.
Во всей Куявии не осталось даже малого войска, что рискнуло бы выступить против
нас. Что тебе еще надо?
– Чтобы все было записано, – отрезал
Придон, – как победа, а не набег! Потому вот вам мое решение: мы –
остаемся.
Он встал, оперся руками о столешницу. Военачальники сидели,
похожие на серые тяжелые глыбы камня, такие же неподвижные и молчаливые. Аснерд
крякнул, сказал с досадой:
– Вяземайт… скажи все. Придон поймет. Поймет правильно.
Вяземайт колебался. Придон спросил напряженным, как тетива лука, голосом:
– Что я должен понять?
Аснерд повторил:
– Вяземайт, скажи. Иначе скажу я сам.
В зале стояла мертвая тишина. Слышно было, как далеко-далеко
едва слышно простучали подковы, кто-то мчался на куявском коне. Вяземайт
прокашлялся, но голос остался хриплым:
– Придон, были грозные знамения…
Он запнулся, Придон сказал с нажимом:
– Говори. Вон Аснерд говорит, что я хоть и дурак, но
пойму.
Аснерд развел руками, он, мол, говорил не совсем так,
Вяземайт не принял шутки, лицо потемнело, ответил с большой неохотой:
