И все всюду говорят тайком и вслух, что, как только
объявится герой, готовый принять престол, сразу же возьмутся за мечи и придут в
его стан!
– Как всегда, – сказал он как можно спокойнее,
чтобы унять гнев Придона, – идут слухи, слухи, слухи…
– Какие?
– Ну, понятно какие… Что Тулей не погиб, что убили
другого, а Тулей неузнанно бродит по стране, собирает верных ему людей. Такие
слухи всегда идут, как муравьи… И что, мол, едва Тулей объявится, тут же вся
страна поднимется, как один человек! Это куявы-то поднимутся, представляешь?..
А те, кто не такой горячий, мудро вроде бы поправляются, дескать, не вся
страна, но зато все, у кого в руках оружие, тут же встанут под его державный
стяг!
Придон усмехнулся одной половинкой рта.
– Да, герои… Но как быстро умолкают, когда видят наших
всадников!
– Все же Долину Иггельда надо стереть с лица земли как
можно быстрее, – сказал Вяземайт. – Боюсь, что мне снова придется
отбыть туда. Я думал, что, обезвредив башни, сделал достаточно… гм…
Придон оживился, сказал с восторгом:
– Знаешь, неужели мы настолько сильны, что эта
небывалая победа… прошла так незамеченно? А ведь это самый страшный кошмар
Артании – черные башни колдунов! А ты их так просто, так незаметно, что
даже обидно. Как будто тени своей боялись.
Вяземайт покачал головой:
– Башни колдунов могли бы смести в пропасть всю нашу
армию, как хозяйка сметает за порог муравьев. Просто я убедил подземный народец
продырявить каменные корыта их подземных хранилищ волшебной воды. А если вода
уходит, у колдунов нет силы. На самом деле все просто, как видишь… когда кто-то
другой сделает. Словом, надо Долину взять как можно быстрее! И надежды этих
дураков рухнут, хотя надежды-то дурацкие: Долина с места не сойдет… и даже если
бы мы ее не взяли вовсе, что, понятно, дико, все равно ничем помочь не сможет
равнинной Куявии!
Придон кивнул, глаза заблестели мрачным огнем.
– Надо взять, – сказал он жестко. – Тогда
утихнут слухи и про скрывшегося Тулея. Сейчас дурачье может думать, что он в
этой самой Долине… а потом, увы, если Долина будет взята… когда будет взята!..
языки втянут в задницы.
Вяземайт поднялся, обнял, от ладоней волхва в тело Придона
потек сухой жар, воспламеняющий кровь и убирающий усталость.
– Языки без костей, – сказал он почти
беззлобно, – не понимают, что в Долину Иггельда Тулей мог бы попасть
только на драконе, а он их ненавидел похлеще нас, артан! И не помогал пастухам
драконов никогда… Ладно, Придон. Не знаю, суждено ли нам еще скакать по Степи
на быстрых конях?.. Что-то плохое у меня предчувствие. Ну, ладно, держись.
Он еще раз крепко обнял, Придон ощутил тот же прилив жара,
успел увидеть, как Вяземайт повернулся к двери, однако исчез раньше, чем
коснулся дверной ручки.
* * *
Они сидели рядом, их плечи почти касались, но он страшился
придвинуться ближе и в самом деле коснуться. С неподвижным лицом, обращенным в
сторону стола, он косил глазом, видел румянец на ее щеке. Ее крупные глаза были
то прикрыты длинными копьями ресниц, густыми и слегка загнутыми на кончиках, то
вдруг сверкали, как самые яркие звезды.
Аснерд тоже посматривал на Итанию с любовью и беспокойством.
В огромном дворце, лишенная материнской ласки, она жила чуть ли не сиротой,
жизнь мчалась мимо, а тут вдруг засияла, как драгоценный камень, на который
упал луч солнца. Когда ее увидели год назад, она была еще прелестным подростком.
Даже в тот первый раз, когда они захватили ее с Куябой вместе, как любит
говорить Придон, она все еще оставалась подростком. Но за месяц, пока искали ее
и нашли в Черном Утесе, она преобразилась из подростка в молодую девушку,
созданную для любви.
Слуги, оставшиеся с прошлых времен, оскорбительно равнодушно
подавали на стол. Раньше артане свирепели и хватались за ножи, но им кое-как
втолковали, что именно так и надо в высших домах, здесь не выказывают
раболепие, его требуют только мелкие люди, а сильные в поклонах слуг не
нуждаются.
Придон хватал с блюда все, что перед ним ставили, ел быстро
и с удовольствием. Аснерд откровенно смаковал роскошные блюда, прищуривался,
закатывал глаза, чмокал, похваливал. Придон хмурился, с этого и начинается
потеря артанскости, когда распускаешь тугой пояс, когда превыше всего ценишь
уют, удобства, сладкую еду и доступных женщин.
– Что там нового по Долине Иггельда? – спросил он.
Аснерд помрачнел, буркнул:
– Пока ничего нового нет.
– Я же велел через каждые три дня гонца!
– Ничего нового, – повторил Аснерд. – Бьются
о стену. Теряют людей. Я им послал катапульты, но эти дурни выставили их
чересчур близко. На стене тоже катапульты, даже на гору ухитрились втащить… Или
на драконе завезли?
– Разбили?
– Я новые послал, – поспешно сказал Аснерд. –
Те они поставили лучше!.. Правда, на ночь оставили на том же месте…
Придон насторожился.
– Неужели куявы осмелились на вылазку?
– Нет-нет, – успокоил Аснерд. – Они другую
подлость удумали! Запомнили место, а ночью подняли драконов и в темноте
сбросили на то место тяжелые камни. Все катапульты – вдрызг… Конечно, я
послал им еще, у нас этого добра хватает. Теперь на ночь перетаскивают под
навес!
Итания слушала жадно, ее щеки раскраснелись, а глаза
блестели. Придон покосился на нее, спросил хмуро:
– А днем не бросают камни?
Аснерд покачал головой:
– Эх, Придон… ты и не замечаешь, что возле тебя уже нет
Меривоя и Франка? Они ж от тебя не отходили!
Придон огляделся, на лице мелькнула виноватость.
– Верно. А куда делись? Я их давно уже отослал в горы.
Со стороны Иггельда пробовали драконами и днем, так наши стрелки троих драконов
прострелили сразу, как уток!.. Можно сказать, насквозь. С тех пор с той стороны
только ночами.
Придон сказал торопливо:
– Да-да, ты прав. Здесь им делать было нечего, только
бы томились. Значит, стену скоро разрушат?
– Или перелезут, – ответил Аснерд
успокаивающе, – как перелезли здесь, в Куябе. Неважно, но Долина падет
скоро. Я туда на всякий случай вслед за Мекленом отправил и Щецина.
Придон вздохнул:
– Ты предупредил, чтобы с Иггельдом обращались как с
почетным пленником? А драконов…
Он бросил быстрый взгляд на Итанию, прикусил язык. Аснерд
кивнул, поманил пальцем одного из слуг, сказал преувеличенно громко:
– Подать раков! Я говорил, чтобы приготовили раков?..
Говорил!.. Простых речных раков, но самых крупных. Чтоб даже панцири зеленые,
понял? Давай неси быстрее, я жду!
Слуги метнулись к дверям, теряя многолетнюю выдержку, тут же
вплыл главный повар с огромным подносом впереди себя, на подносе пламенели
грудой огромных рубинов свежесваренные раки. И запах от них пошел свежий,
пряный, нежный, томный, словно и не раки, которых дерут из нор простолюдины в
простолюдинных реках, а дивные заморские лакомства, купленные за слитки золота.
