Краснотал стукнул кулаком по столу. Карта гневно
зашелестела.
– Черт, еще один камень в нашу сторону!.. Ну почему,
почему мы не ушли, когда это было легко… и просто?
Глава 13
Придон поднялся на невысокий холм, мир послушно расширился,
а горизонт стыдливо отступил. Отсюда хорошо видно вал: высокий, крутой, похожий
на толстую змею, преградившую дорогу муравьям, куявы от трусости становятся
очень работящими, а перед валом еще и глубокий ров. Сам вал еще как-то можно
одолеть с разгону, но ров…
По ту сторону вала великое множество богатых шатров, масса
повозок, телег, кони там сытые, с лоснящимися крупами, толстоногие. Вал
ощетинился гребнем гигантского дракона, плечом к плечу в остроконечных шлемах
куявы, все с длинными копьями, против конницы самое лучшее оружие. Стоят и
смотрят в эту сторону, стерегут каждое движение, страшатся всего, хотя именно
артане как раз пренебрегают воинскими хитростями.
Мягко простучали за спиной копыта, по конскому храпу Придон
узнал коня Плеска. Старый военачальник встал рядом, ладонь козырьком к глазам,
но смотрел недолго, у куявов ничто не меняется, разве что народа все больше и
больше с каждым днем.
– Ждут, – сказал он наконец. – Либо сдадимся,
как сдались бы они сами, либо помрем с голоду… как сделали бы славы, либо
ринемся на верную смерть, чтобы умереть в бою.
Придон буркнул, не отрывая взора от куявского лагеря:
– А что предлагаешь ты?
– Я? – удивился Плеск. – Ты у нас вождь!..
Как скажешь, так и сделаем. Только скажи так, чтобы мы разбили этих поганцев. И
чтоб с песнями обратно в Куябу.
– Разобьем, – ответил Придон зло. – А как
иначе? Мы – артане! Нам быть вечно. А куявы сгинут, сгинут до единого.
– А мы поможем сгинуть?
Придон кивнул:
– Только выберу, как именно их стереть в порошок.
Плеск оскалил рот в широкой усмешке, браваду и мужество
молодого тцара оценил, подал коня назад, сказал на прощанье:
– Река здесь хоть и не очень широкая, но глубокая, сам
мерил. И быстрая! Коней унесет, перетопит. А эти трусы держат и на том берегу
кучу народа. Достаточно, чтобы не дать строить мост.
Придон даже не посмотрел ему вслед, только ухо привычно
ловило стук копыт неподкованного коня. Героям не нужны мосты, они даже брод не
ищут, а переправляются хоть на коне, хоть без коня вплавь. Но только нет с ним
тех, на кого привык опираться: Тура, Олексы, Крока, Аснерда, Вяземайта,
Ральсвика, Щецина, Меривоя, Франка…
Он проехался вокруг своего лагеря, заодно посматривая на
небо, пробуя взглядом землю. Осень затягивается, зима все не наступает, но уже
подул морозный ветер, за ночь земля твердеет, крохотные лужи сковывает тонкими
хрустящими льдинками.
Синее небо теперь грязно-серое, облака превратились в тучи,
тяжелые и неопрятные, вода в реке стала свинцово-серой, зловещей, словно и не
вода, а нечто чужеродное этому миру бежит в не выпускающих его берегах.
Он дождался ночи, луна встала крохотная, болезненно-бледная,
в пятнах, но тут же зябко нырнула в рваные тучи, показывала изредка светлый
бок, потом исчезла вовсе.
– Хорошо, – сказал Придон. – Все готовы?
В полутьме слышалось сдавленное дыхание, блеснули белки
глаз. Из-за спин отобранного отряда ответил Плеск:
– Ждем, Придон. Мы горды, что ты выбрал нас.
– Посмотрим, – прорычал Придон, – что ты
скажешь в реке…
Река шелестела громко, волны бились о берег, словно не река,
а море, однако шли чуть ли не на цыпочках, в воду входили осторожно, крадучись.
Придон зашел первым, холод ворвался в тело с такой же
яростью, с какой они готовились ворваться в лагерь на том берегу, сердце в ужасе
затрепыхалось, выбросило в тело столько горячей крови, что вода закипела.
Он бесшумно опустился по шею, оглянулся, в темноте смутно
виднеются круглые, будто плывущие от берега тыквы, головы. У некоторых
выглядывают из воды рукояти топоров, остальные опустили их пониже, так плыть
легче.
Вода стремительно уносила вниз по течению, он шел наискось
широкими взмахами, волна иной раз перекатывалась через голову, но ошпарила
только первая, тут же привык, плыл быстро, но не чересчур, иначе останется
один, а других унесет на версту.
Справа начал обгонять Плеск, Придон узнал его по
взблескивающему серебряному браслету на левой руке. Плеск наддал, Придон не
стал гнаться, пусть старый герой первым выберется на берег, все равно надо
затаиться и ждать, пока соберутся все.
Берег ощутил по тому, как вдруг медленно начали исчезать
снизу редкие тусклые звезды. Из воды поднималась громада вставшей на дыбы
земли, вода здесь не хлюпала, а рычала, подгрызая скрепляющие глину корни.
Придон ухватился за эти древесные сети, тонкие и непрочные,
отыскал на ощупь толстый, в руку, корень, подтянулся, выбрался по нему, как
кот. Уже наверху прижался к земле и старался различить, где же шатры вождей,
уши ловили далекие голоса, это стражи у костра борются с дремотой, фырканье
коней, эти чуют пришельцев издали, предупреждают хозяев, как могут, но те
беспечные, не слышат, а если и слышат, то не понимают язык коней так, как
понимают артане.
За спиной слышалось дыхание, рядом падали все новые тела. Он
все лежал, затаиваясь, наконец над ухом голос прошептал:
– Придон, нас уже две сотни!.. Карпат и вторую веревку
протянул, скоро здесь будет половина войска!
– Нам столько не надо, – ответил Придон
шепотом. – Ножи в руки, пошли!
Стражи у костра упали мертвыми, даже не поняв, что их убило.
Плеск и Карпат, даже не вытерев ножи, пошли крадучись к следующему сторожевому
костру, а Придон во главе отборного десятка начал пробираться к шатру князя
Антланца, он его высмотрел при вечернем свете и был уверен, что не промахнется,
не пройдет мимо.
Первая сотня быстро разбежалась вокруг лагеря, стараясь не
выпустить никого, а вторая, разбившись на малые группки, разделила между собой
шатры военачальников и двинулась где ползком, где на четвереньках….
* * *
Белозерц вышел на холм, с ним были Ктырь, Гедзь и Кулмей,
все настороженно всматривались в ночь, вслушивались. Ночь на диво оказалась
ветреной, Белозерц чувствовал, что руки одрябли и наверняка стали синими, лицо
стянуло, будто вымазался вишневым клеем, вообще онемело от стужи.
За спиной воинский стан, а дальше удушающая петля реки,
впереди же черная стена земляного вала, за которым словно бы встает огромное
багровое солнце. Это тысячи куявских костров, там пьют и веселятся, уже
празднуют победу над страшными артанами.
Все верно, по всей Куявии артане исчезают, растворяются, как
льдины в теплой талой воде, и вот уже сплошное половодье захлестнуло Куявию.
Непотопляемыми островами оставались только захваченная артанами Куяба, где
расположились десять тысяч артанской конницы, да само войско Придона, сейчас
вот беспомощно застрявшее в излучине…
