Сейчас Вихрян взглянул на Антланца ровно, без выражения,
готовый к тому, что человек дернется, отшатнется в ужасе при виде куска сырого
мяса на месте его лица. Собственно, только правая половина лица обожжена вечным
огнем, кожа левой уцелела, но там багровые рубцы шрамов, что так и не зажили,
брови и ресницы сожжены вместе с мясом, глаза кажутся нечеловеческими, словно у
орла или большой ящерицы.
– Что прикажете, вождь? – спросил он.
Антланец отмахнулся:
– Ты знаешь, кто у нас вождь, а я только командую левым
крылом куявской армии. Если это уже армия…
Вихрян покосился на Ратшу, тот засмеялся и развел руками:
– Я командую правым крылом. Но нашего вождя сейчас
здесь нет, что ты хотел, Вихрян?
Вихрян проговорил спокойно:
– Не считаете ли, что пора начинать готовить штурмовые
лестницы, а также изготовить как можно больше таранов? Катапульты не
понадобятся, в городе больше куявов, чем артан, но без таранов не обойтись…
Да, считаю, хотел сказать Антланец, ибо это самое мудрое,
что можно сделать, но эта мысль ему и в голову не пришла, все думал тупо
ломиться в ворота, и, глядя в полное благородства лицо Вихряна, пошутил:
– Знаешь, Вихрян, ты все делаешь настолько верно,
словно не десятником или сотником был в прошлом, а по крайней мере водил полки.
И эта твоя идея очень хороша. Жаль, что я сам до нее не додумался раньше.
Вихрян, не шевельнув лицом, с достоинством поклонился:
– Но сейчас-то вы додумались.
Антланец покачал головой:
– Вихрян, не надо меня щадить. Я не настолько слабый,
чтобы приписывать себе чужие умные мысли или успехи. Это придумал ты. Придумал
прекрасно и вовремя. Возьмешься провести эту осаду?
Вихрян, глядя ему в глаза немигающим взором, проронил:
– Да.
– Вот и прекрасно, – ответил Антланец. – Я
уже заметил, что все, за что берешься, у тебя получается.
На миг лицо Вихряна неуловимо изменилось, словно тень
саркастической улыбки промелькнула и унеслась, а он сам сдержанно поклонился и
вышел из шатра. Антланец смотрел тупо в спину, а Ратша, что скромно стоял в
сторонке, заметил ехидно:
– Ну и кто из нас дурак слепой?..
– Да ладно тебе, – буркнул Антланец. – Ну,
брякнул, не подумав. Это ж ты у нас… воитель! А я так, больше хозяйственник.
Ратша отмахнулся:
– Воителем я был давно. Последние годы, как и ты, жил
почти по-куявски. Жил-поживал, добро наживал. Меч ржавел потихоньку.
Оба коротко смерили друг друга ревнивыми взглядами: оба
огромные, тяжелые, высокие и очень сильные, что позволило им быстро завоевать
уважение среди мужчин и собрать собственные войска. Правда, Антланец спустился
с гор с готовой дружиной, она только обрастала пополнением, а Ратша сперва
дрался один, выбирая артан-одиночек, лишь со временем собрал быстро растущее
войско.
Оба, скрестив взгляды, как мечи, разом повернули головы в
сторону выхода, где исчез Вихрян. Антланец мысленно обругал себя, дурак тупой,
как мог такое сказать, ведь что-то же искалечило этого человека так жутко? Не
все получается, бестактно напоминать, скотина…
Из-за той неловкости еще некоторое время видел мысленным
взором ровную спину Вихряна, вспоминалось странное достоинство движений, что
проступает в Вихряне с каждым днем. Когда он пришел в войско со своей пестрой
ватагой, больше похожей на разбойничью, сам выглядел вожаком разбойников, а
когда стал сотником, а потом и тысячником, в нем неуловимо проступило
благородство движений, речь стала более ровной, сдержанной, утончилась, почти
исчезла грубость, но осталась властность и тот напор, что подчиняет толпы и
заставляет признать хозяином, вожаком, командиром.
А ты, Вихрян, не так уж прост, мелькнула мысль. Слухи, что
ты был беричем, а потом за оскорбление бера разжалован в песиглавцы, не
объясняют, почему у тебя такое лицо. Другим этого достаточно, дальше не
докапываются, но…
А надо ли это мне, мелькнула другая, более трезвая мысль.
Хранит некие тайны, значит – так надо. Это его личные тайны. Их разгадка
не поможет быстрее или бескровнее взять Куябу и вышибить оттуда оставшихся
артан и бессмертного Придона…
* * *
Колдуны сообщили, что удалось договориться с подземными
рудокопами. За право владениями двумя горами с богатыми залежами драгоценных
камней они обещали обрушить часть стены, но люди за это должны убрать все
рудники и копальни от тех двух гор. Антланец пообещал, поклялся, а когда
рудокопы усомнились, что слово будет крепким, ведь не он правит Куявией,
Антланец похлопал по рукояти меча и сказал кратко:
– Вот что сейчас правит Куявией. Тцар, что не
пожертвует двумя горами ради спасения отечества, – не может быть тцаром!
Его спросили:
– И что ты сделаешь?
Антланец ответил, не задумываясь:
– Первым обращу против него свой меч!
Еще неделю готовились к последнему штурму, расставили людей
огромными отрядами, всем наметили участки, кто куда ударит. Когда Антланец
начал объяснять Вихряну, что тот сделает и куда нанесет удар, Вихрян сказал
очень ровным голосом:
– Я поведу своих людей через дворец князей Бивингов.
Антланец покачал головой:
– Отпадает.
– Почему?
– Их дворец выходит тыльной стороной в нашу сторону.
Там ни дверей, ни окон, а сам чуть ли не с версту, захекаешься, пока обойдешь.
Ты не видел, а я видел, что это за чудище! Говорят, когда еще самой Куябы не
было, то князья Бивинги уже были, понял? Эта стена их дворца служила вообще
крепостной стеной. Все тогдашние жители прятались в этом дворце! Так что лучше
иди по направлению к…
Вихрян прервал:
– Прости, но если прямо сквозь стену?
Антланец развел руками:
– Как?
– Ко мне попали кое-какие старые документы, –
ответил Вихрян ровно и посмотрел Антланцу в глаза. – Есть тайный ход. В
одном месте вместо каменных глыб – стена из глины, присыпанная по мокрому
каменной крошкой, из-за чего то место не отличить от других, что из каменных
блоков.
Антланец смотрел исподлобья.
– Не знаю, откуда у вас такая чушь… но эта стена, как я
уже сказал, чуть ли не на версту. Ну на полверсты или на четверть. Пока будете
ощупывать стены, вас перебьют сверху камнями и даже ночными горшками!
– Мы не будем ощупывать, – пообещал Вихрян.
Антланец смерил его взглядом, Вихрян уже и не тысячник вроде
бы, а по всем повадкам знатный бер или князь. Но что-то он не слышал о князе с
таким именем.
– Ладно, – сказал он, морщась, что многие загадки
проскальзывают мимо, а он занимается сразу тысячью дел и ни одно не может
сделать сам. – Ты командуешь своей тысячей, надеюсь, нас всех проведешь
этой дорогой… если в самом деле ее знаешь.
