Все, кто успел ухватить ее за плечи, поспешно разжали пальцы
и отступили. Коман и Болгор выпрямились, рядом застыл богатырь Далич, по его
серому испещренному оспой лицу покатились слезы, а его сводный брат Ранк, такой
же хмурый и молчаливый силач, туповатый и бесчувственный, застыл, смотрит прямо
перед собой, глаза наливаются влажным блеском, а губы начинают кривиться.
На Придоне ни одной царапины, но бессмертный мертв, его
пытались поднять и не могли, всем казалось, что поднимают даже не гору, а
горный хребет. Антланец кивнул Болгору, тот сделал знак остальным братьям,
таким же могучим горным великанам. Только вшестером кое-как оторвали от пола
тело героя, положили на ложе и долго стояли, опустив руки и тяжело дыша,
покрытые испариной.
В мертвой тишине Антланец поднял легкое, как пушинка, тело
Итании и опустил рядом. При этом движении ее рука сдвинулась и обняла его за
шею, а голова легла ему на грудь. Все оцепенели. Лицо ее было такое же бледное,
как у Придона, но спокойное и даже счастливое. Антланцу показалось, что они
чем-то неуловимым похожи: самая прекрасная женщина на свете и этот неистовый
герой.
Все долго молча стояли вокруг ложа, никто не двигался, никто
не смел нарушить торжественную и скорбную тишину.
Остатки прорубленных дверей с грохотом рухнули, в зал,
звонко цокая копытами, въехал на огромном черном, как ночь, коне мальчишка. С
конем рядом шел жуткого вида хорт, массивный, под черной кожей переливались
тугие мышцы. Глаза хорта полыхали пурпурным огнем. Казалось, череп полон
пылающих углей, из глаз шел багровый свет преисподней.
Конь выступал неестественно ровно, в нем чувствовалась сила,
превосходящая звериную, глаза с тем же зловещим огнем, без зрачков, сплошное
пламя во всю глазницу. Мальчишка застыл в седле, глядя через головы на Придона.
Лицо побледнело, прикусил губу, а потом, после долгой паузы, слез и начал
протискиваться в центр, куда устремлены все взгляды.
Его видел только Антланец, мальчишка шел прямо, могучих
вооруженных мужчин просто не замечал, тонкий и худой, однако раздвигал с
легкостью быка, бредущего через заросли камыша. Рассерженный Далич, что едва
удержался на ногах от толчка, грубо схватил его за плечо. Мальчишка, не
останавливаясь, оторвал ему руку, словно травинку, и выронил на пол.
Рядом увидели, раздался крик, а Далич, онемев от боли,
шатался и вскидывал брызжущий кровью обрубок. Несколько человек разом ухватили
мальчишку за плечи, за руки. Тот лишь дернулся, так это выглядело, вокруг
оказались стонущие и кричащие. Ранк, он стоял в одиночестве и смотрел задумчиво
на Придона, повернулся на шум, спросил медленно:
– Что за…
Он ухватил железной рукой мальчишку за плечо. Тот, не глядя,
с устремленным на лежащее впереди тело взором, отмахнулся, как от мухи. Удар
пришелся кистью в грудь Ранка, закрытую его знаменитым двойным панцирем.
Лязгнуло сминаемое железо. Ранк согнулся, изо рта с силой плеснула дымящаяся
кровь. Он упал ничком и умер сразу с переломанной грудью.
Придон лежал на спине со все еще открытыми глазами. Он
выглядел удивленным, но лицо спокойное, гордое, глаза смотрят в темноту свода с
интенсивным вниманием, словно видят важное нечто, от всех остальных закрытое.
Несколько человек, выхватив мечи, набросились со спины на
подростка. Их фигуры скрыли его со всех сторон, потом один вылетел из кучи,
будто им выстрелили из пращи. Тело с металлическим звоном ударилось о потолок,
оставив там кровавое пятно. Других разметало по залу, как ветер разбрасывает
сухие листья.
Все с ужасом смотрели на невредимого мальчишку. Он обвел
всех мрачным взглядом, в глазах медленно разгоралась ярость. В тишине прозвучал
чей-то дрожащий голос:
– Кто… ты?
– Ютлан, – ответил мальчишка, голос был звонкий,
еще детский. – Я младший сын тцара Осенний Ветер, а Придон мой брат.
– Но ты…
– Да, мне пока нельзя брать в руки оружие взрослых.
Все застыли, Антланец со страхом посмотрел на лица
военачальников.
– Но ты убил…
– Защищаясь, – ответил мальчишка с поистине
артанским достоинством. – Если надо, обрушу весь курятник.
Антланец пролепетал, не понимая, куда делся его знаменитый
медвежий рык, от которого вздрагивали горы:
– Курятник?
В глазах мальчишки опасно полыхало багровое пламя. Судорога
прошла по лицу, взметнулась тонкая кисть, удар пришелся ребром ладони по
мраморной плите. Страшно треснуло, словно над головами ударил гром. Кусок
отколотой плиты мальчишка подхватил ногой и швырнул в другой конец зала.
Послышался глухой удар, стена вздрогнула, а мраморный обломок рассыпался с
легкостью комьев глины.
Лица военачальников посерели. Антланец видел, что все
понимают одно и то же: если мальчишка обрушит стены, то выберется из развалин
цел и невредим.
– Ты за Придоном? – спросил он торопливо.
– Да, – ответил мальчишка, голос его становился
все злее. – Я заберу его.
Антланец страшился, что военачальники ответят криками
негодования, что разъярят мальчишку, а этого ни в коем случае нельзя допускать,
но увидел их побелевшие лица, понял, что у самого такое же, сказал торопливо:
– Да-да, мы поможем тебе… Дадим волов, хорошую повозку…
– Я уже взял, – ответил мальчишка.
Антланец на миг закрыл глаза и стиснул челюсти, представив,
сколько человек пытались остановить этого странного мальчишку, когда просто вот
так взял чью-то повозку перед дворцом Тулея, и сколько трупов сейчас
расклевывают вороны по всей длинной дороге, где проехал на чудовищном коне и в
сопровождении хорта.
Он сказал торопливо:
– Да, ты прав… Ты можешь забрать!.. Но справедливо ли…
Ютлан молча смотрел на него полыхающими красными глазами.
– Они любили, – сказал Антланец, –
Справедливо ли разлучить их сейчас, твоего старшего брата и эту женщину?
Глаза Ютлана медленно из красных становились оранжевыми, из
них пошел жар.
– Теперь я – старший брат, – произнес он
ровным голосом.
Трепет прошел по телу Антланца, который раньше не знал, что
такое страх. Оглянулся на побледневших Комана, Болгора, своих детей и других
героев. Странный мальчишка легко, как пушинку, взял Придона на руки и понес к
выходу.
