Куявия, укрепившись в своей значимости и уверовав в
непобедимость, почти не держала лазутчиков, что вызнавали бы, что делается в
других странах. Другие страны – варвары, а кому варвары интересны? Тулей
узнал о вторжении артанского войска, когда оно перешло кордонную реку и
разлилось, как половодье, по богатым куявским землям.
Нехотя, скрепя сердце, он наконец велел собирать ополчение.
По всей стране прокатилась волна недовольства, это же отрывать людей от дела,
правители местных земель и знатные роды начали выделять деньги на нужды своего
войска, а уж потом, что оставалось, отсылали в столицу на общекуявское
ополчение.
Война пришла совсем некстати, ибо доходили смутные слухи,
что Вантит претендует на земли, где расположены малочисленные, но очень
воинственные роды гайчан, берсучей и теричан. Это все находилось в горах, там
ни сеять, ни жать, зато время от времени проползал слушок, что в тех горах
несметные залежи золота, железа, а также некие тайные пещеры, куда древние
колдуны запрятали не просто сокровища, но и дивные волшебные вещи.
Тулей рассылал гонцов во все концы, просил, требовал,
грозил, прельщал, но у могущественных беров свои крепости и свои армии, каждый
уверен, что разобьет артан с легкостью, стяжает славу еще и воинскую,
возвысится. Кроме этих, готовых защищать Куявию, еще больше было тех, кто
всегда рад, что артане разорят соседа, унизят тцара, который когда не так
посмотрел, когда не одарил, не дал во владение, не упомянул в числе знатнейших
людей. Но, конечно, больше всего оставалось тех, кому без разницы и артане, и
куявы, и сами они себя не считали ни тем ни другим, а просто хотели жить так,
чтобы их никто не трогал, а когда наступала беда, то не защищались, а старались
убежать от нашествия, пусть опасность грудью встречают другие, а потом можно
вернуться да еще и поживиться во время такой смуты.
Солнце поднималось рано, с башен куявских городов и
крепостей было видно, как то там, то здесь в полном безветрии поднимаются к
небу желтые столбы пыли. Это двигались многочисленные отряды из земель Верхней
Куявии. Их бескрайние поля располагались у подножия гор, война туда никогда не
докатывалась, и тамошние вельможи были самыми богатыми и могущественными в
стране. Сейчас они первыми откликнулись на призыв Тулея защитить страну, что,
по мнению советников тцара, было недобрым признаком. Последние годы верхнекуявы
вообще отказывались платить в казну, давать людей в общее войско, а сейчас
вдруг двинули такую огромную армию, что она либо захватит по пути Куябу, либо
сделает это на обратном пути, когда в пух и прах разнесет артан.
Со стен Куябы смотрели с восхищением на огромное войско, что
двигалось тремя дорогами. Конных отрядов немного, большей частью едут на
подводах, по-куявски широких и просторных. На таких же телегах огромное
количество еды, они ж не дикие артане, что пробавляются охотой, везли в запас добротные
доспехи, на случай, если надо будет срочно заменить, а походные оружейники не
успеют починить. Конные витязи все как один сверкали начищенными железными
шлемами, тяжелыми латами, что надеваются поверх кольчуг, у всех настоящие
железные щиты, цельнокованые, подбитые с другой стороны буйволиной ножей, а
также дорогие мечи из прекрасной закаленной стали.
Только Тулей да его полководцы, состарившиеся в боях,
морщились при виде этого блеска. Пограничные князья и беры, что всегда
принимали первый удар артан, не блещут такими до-спехами, но зато умеют
воевать, а эти всегда отсиживались за чужими спинами, своих людей в войско
посылать не спешили, а теперь, на вершине славы и могущества, просто захотели
намного большего… На их земли никогда не приходил враг, сейчас на встречу с
артанами едут те, кто привык нежиться в своих благоустроенных домах, копаться в
роскошных садах, любит повеселиться, тягот избегает, потому и тащат за собой
чуть ли не все кастрюли и пуховые перины…
Тулей и его ближайшие советники наблюдали за прохождением
войска с высокой башни, именуемой Тцарской. Да, едут крепкие, по-своему
отважные люди, на встречу с врагом двигаются весело, хотя впереди бой, звон
мечей, крики, боль и кровавые раны. Не будучи знакомы с войной лично, они не
соблюдали строя, в отряды сбивались по родству, военачальников не слушались,
даже на войне хотели чувствовать все удобства, потому столько повозок, запасных
коней, множество овец мясной породы, предназначенных для забоя, слуги и прочая
домашняя челядь, предназначенная для ублажения хозяина.
Тулей покачал головой:
– И это стадо думает разбить артан?
Щажард и Барвник стояли рядом, с одинаково брезгливыми
лицами, хотя во всем остальном разные: тучный приземистый Щажард и высокий
худой Барвник, один – управляющий всеми делами тцарства, изворотливый и
острый мозг, что держит в памяти все мелочи, все имена и все нити, и верховный
маг, что слова не скажет ясно, а все ссылается на волю богов, на расположение
звезд, на заветы или запреты древних мастеров.
Даже пахнет от Щажарда крепким вином, хотя на самом деле
пьет мало и всегда трезв, а от Барвинка – острым ароматом трав и кислот,
из-за которых он и лишился правой руки, хотя большим успехом при дворе
пользуется рассказ, что Барвник однажды проснулся в постели жены Тулея Иргильды,
ее голова на его руке, и он в ужасе сам отгрыз себе руку, чтобы убежать, не
разбудив грозную правительницу.
Сейчас на вопрос Тулея они переглянулись, каждый уступал
другому ответить первым, наконец Щажард сказал хмуро:
– Пусть идут.
– Погибнут же… – сказал Тулей равнодушно. Тяжелый,
грузный, он не наваливался животом, как сухощавый Барвник, на край каменной
ограды, стоял неподвижно и величественно, как скала, сам по себе приметный
ростом и могучей, хоть и очень располневшей фигурой. – Овцы, вздумавшие затоптать
волков!
После схватки с Янкердом и Горасвильдом, за которыми стояло
немалое войско, он ухитрился схуднуть, но, едва все вернулось, врагов
уничтожили, он растолстел еще больше.
– Не все, – возразил Барвник сухим, как его
фигура, голосом. – В другой раз умнее будут. Кроме того, чуточку артан
задержат. Да и хоть малость, но крови дикарям пустят.
Щажард заметил с циничной усмешкой:
– Чем больше их побьют артане, тем неопаснее будут для
трона. А дальше башен магов никакие артане не пройдут.
– Боюсь, – сказал Тулей, – что эти герои
побегут раньше, чем артане их побьют. А сорок тысяч дураков, бегущих в панике,
кого угодно в страх вгонят!
Щажард прикинул на глаз длину колонны, посчитал в уме,
сказал уважительно:
– Если со вчерашними, то тысяч семьдесят будет… Я не
думал, что их столько наберется!
– А сколько их останется, – вздохнул Тулей. –
Хоть и одни неприятности от них, но все же это наши, куявы… Семьдесят тысяч?
Навстречу идет всего лишь двадцатитысячное артанское войско, но зато все
родились в седлах, с конца копья вскормлены, под звон мечей взращены… У них
железная дисциплина, они не считают, что, подчиняясь менее знатному, ущемляют
свое достоинство!
