– Волхв, – ответил он ровным голосом, –
толкует деяния богов. Деяния и желания. Требования! Но волхв – не бог.
– Это и видно…
– Что? – спросил Вяземайт. Он повернулся и сурово
посмотрел на Аснерда. – Что ты сказал?
Аснерд насупился, и без того огромный и грозный, как тяжелая
скала, сейчас показался еще и грозовой тучей, что несет в себе целые горы.
– Был бы ты волхвом, – сказал он
раздраженно, – не этим… толкователем, а волхвом на коне, уже придумал бы
что-нибудь. Ну хоть что-то! А ты только руками разводишь, все оправдываться.
– Я, – сказал Вяземайт раздельно, – все-таки
толкователь! Это важнее, только ты не понимаешь.
– Но ты же и… это… всякое можешь?
Вяземайт покосился по сторонам, буркнул:
– В Артании магия под запретом, не слыхал? Мы же сами
подтверждали запрет! И не зря.
– Правильный запрет, – согласился Аснерд. –
Толковый. Человек должен сам… но в таких вот трудных случаях можно бы и магией!
На это есть отпрет.
Вяземайт пожал плечами.
– Аснерд, ты знаешь, что я кое-что могу. Хочешь, прямо
сейчас из воздуха достану жареного барана?.. Немало колдунов, чародеев и даже
волшебников помнят, как я их в бараний рог гнул. Но с Придоном все иначе…
Догадываешься, какие силы он затронул? Тут ни один маг не поможет.
Аснерд проворчал что-то, спина сгорбилась, он повернулся и
вдвинулся в шатер. Вяземайт посмотрел вдогонку Придону, уже только далекая
точка в степи, зашел за Аснердом. В шатре пахнет шерстью и болезнями, воздух
пропитался запахами горьких трав. Старый воин, кряхтя, сел на шкуры, потом
подумал, лег, забросил ладони за голову.
Вяземайт огляделся, в шатре только легкий стол и широкая
лавка, тяжело опустился на скрипнувшее сиденье. Плечи поднялись, волосы жидким
серебром хлынули на грудь.
– И вообще, – сказал он раздраженно, – ты на
меня пальцем не показывай, не показывай! У него был меч, так?.. Даже два меча,
как рассказывали. С Черным мечом мог бы стать властелином Вселенной, а он
просто отшвырнул в камнедробилку. Еще был меч этого Хорса… что на самом деле не
Хорса, а какого-то самого древнего, с тем он бы вообще… и что? Оставил в
Куявии! Сам тцар Тулей совал ему этот меч, а он отказался! Гордость показал!
Аснерд проворчал:
– А ты бы не отказался?
Вяземайт покачал головой:
– Я бы – нет. Я бы подумал прежде всего об
Артании. Что я с этим мечом сделал бы для страны, для людей.
– Старый пень, – буркнул Аснерд.
– Что?
– Что слышал. Придон молод, он думает сердцем, а не
головой. Это у тебя сердца уже нет… или почти нет, а у Придона…
– А у Придона головы нет, – закончил
Вяземайт. – Это хотел сказать? Ладно, я понимаю, что Придон не мог иначе.
Наша честь, достоинство – выше любых выгод. Мы не куявы… По вот теперь
Придон, несмотря на все подвиги, обманут, у куявов и меч, и награда, а он с
предательской раной в спине…
Аснерд посмотрел на подрагивающий под напором свежего
ветерка шелковый свод, цветные тени скользят по шкурам, расцвечивают Вяземайта,
как дивного зверя из морских глубин, поморщился.
– Остынь… Ты не перед войском глаголешь. Мне вовсе не
надо так красиво. Мы оба знаем, как было на самом деле.
– А как было? – спросил Вяземайт зло. – Что,
хочешь сказать, куявы правы?
– Нет, – сказал Аснерд, – все куда хуже. Оба
правы, в этом и беда. Когда прав один, то все решается быстро. А сейчас… Я не
поверю, что ты ничего не придумал! Вяземайт, не поверю.
Вяземайт развел руками.
– Я такие раны не лечу.
– Ну хоть что-то сделай! Он спать не может от этой
раны, по ночам кричит, вскакивает…
– Я лечу раны от оружия, – ответил Вяземайт глухо.
Он опустил ладони на столешницу, сжал и разжал кулаки, посмотрел на сухие
бледные пальцы, все еще толстые, крепкие. – От огня, от зубов волка или
яда змеи, от льда… Помнишь, как я поднял Зброяра, он вмерз в льдину и пробыл в
ней с неделю?
– Ты еще Огнивца спас, – сказал Аснерд. – От
парня осталось мокрое пятно, когда с такой высоты, но ты ж собрал его и… вон
скачет, как будто таким родился!
– Это все не то, – отмахнулся Вяземайт. – Это
либо от рук людей, либо от зверей, гадов, или от своей дури, а с
Придоном – хуже… Ну не дано мне вмешиваться в дела богов! Не дано,
понимаешь?
Аснерд насторожился.
– При чем тут боги? Это ж Итания его вдогонку так
приложила!
Вяземайт встал, снова сел, руки не находили себе места, пока
не переплел пальцы в плотный замок и не оставил на столешнице.
– Это, – сказал он глухо, – дела богов.
Человек дерзко вторгся в их хранилище, хватает все, до чего дотянется рука… Ты
помнишь, в Начале было Слово, и Слово было Богом. Магия вокруг нас: в камнях,
земле, воде, траве и деревьях, но мощь богов и даже Единственного – именно
в словах. Итания выкрикнула вдогонку Придону… жгучее ли слово, горькое
ли – не знаю. Повторяю, это – дела богов. Нам, людям, дана магия, это
проще.
Аснерд прорычал тоскливо:
– Магия дана, а слова берем сами. Немудрено, что острым
ножом с непривычки можно и порезаться.
– Или порезать других.
Аснерд скривился. Грудь его поднялась, захватывая воздух
так, что стенки шатра вогнулись, шест затрещал, а когда выдохнул, шатер
раздуло, как пузырь.
– Это видим. Но как его… вылечить?
– Не в моей власти, – отрезал Вяземайт. – И
не во власти человека вообще. Если хочешь знать, то даже не во власти богов.
– Ого!
– Не огокай, – сказал Вяземайт строго. – Что
сделано богом, ни один другой бог не может отменить. Или даже изменить.
Полог надулся под внезапным порывом воздуха, хлопнул. Вместе
с ветром в шатер влетела странная птица, что показалась огромной летучей мышью,
заметалась сослепу по шатру, поднимая крыльями ветер. От нее пахнуло сильным
звериным запахом, слишком сильным для такого маленького тела, бросилась на
Вяземайта, будто готовилась вцепиться в серебряные волосы, он отшатнулся,
Аснерд видел застывшие в страхе глаза верховного волхва.
Полог продолжало трепать с сильными щелчками, похожими на
удары пастушьего кнута. Существо сделало резкий поворот и проскользнуло в щель
навстречу солнцу. Вяземайт шумно перепел дыхание, лицо побелело, губы
вздрагивали.
– Что это? – спросил Аснерд снизу.
Вяземайт остановившимися глазами смотрел на хлопающий полог,
встал, закрепил ремешками.
– Я же сказал, – прошептал он, – уже нельзя
ни отменить, ни даже изменить…
Аснерд насторожился – Вяземайт произнес эти слова очень
уж торжественно, – приподнялся на локте, заглядывая волхву в лицо. Тот все
отводил взгляд, наконец посмотрел прямо в глаза.
