Возница взмахнул кнутом, заорал, теряя терпение:
– Эй, куяв!.. Тебе бы купцом стать, а то и жрецом при
куявском тцаре! Но меня не перехитришь, морда твоя куявская!.. Этим двум я дам
овса, а тебе сена охапку… А то и вовсе соломы. Кто как работает, того так и
кормят. У нас в Артании. У вас там нее наоборот, но над тобой сейчас артанская
плеть!
Мимо, пригибая головы под низко растущими ветками,
проскакивали артанские всадники, посмеивались, слушая гневные вопли. Телеги и
кони явно краденые, куявская чернь торопится награбить, хотя здесь украли явно
только телегу и коней, а в самой телеге молодой оборванец склонился над другим
оборванцем, старым и с отросшими длинными неопрятными волосами. От обоих прет
нечистотами и сильным запахом вина. Чтобы подольститься к победителям, громко
именуют себя артанами, как будто за версту не видно обыкновенных куявских
мародеров…
Возница обернулся к оборванцу, что сидел над распростертым
человеком.
– Ну как он?
– Выдержит, – ответил оборванец. –
Достопочтенный Комах, твоя мудрость достигает небес и проникает в глубины
земли, но сейчас ты, похоже, переигрываешь…
– Похоже, – признался возница, которого оборванец
назвал достопочтенным Комахом. – Просто дрожь по телу, когда эти звери
пронеслись совсем близко. Я же видел в их ненасытных глазах, как высматривают
человека в красном плаще, в позолоченных доспехах, в шлеме с пышным гребнем из
перьев жар-птицы. Сперва, понятно, искали среди сраженных в бою, надеялись, что
удастся отыскать раненого и лежащего без памяти среди трупов…
Оборванец кивнул:
– Раз уже шныряют по дорогам, значит, перерыли все
места, где отгремели самые жаркие схватки. Быстрые они, ничего не скажешь!
– Самый быстрый способ закончить войну, – сказал
возница задумчиво, – это потерпеть поражение… Но я не думаю, что Тулей
примет такой великолепный план!
– Великолепный? Ах да, вы о том, чтобы перемолоть
артан, сдавшись им?
– Да. Но, увы, у наших правителей не хватит смелости на
это пойти…
В стороне послышался радостный рев. Из-за деревьев навстречу
показались всадники, за ними на длинной веревке шли с десяток связанных и с
петлями на шее военачальников разного ранга. Комах взглянул коротко, быстро
отвернулся.
Оборванец тоже бросил короткий взгляд, тут же посмотрел на
лежащего в беспамятстве лохматого старика.
– И Велигора поймали, – обронил он тихо, не
поднимая глаз. – Ох, Гвидона и Сулиму тоже ведут… Да, я могу так видеть, я
много могу, но только не остановить эту войну. Надеюсь, артане потребуют с них
выкуп, а не принесут в жертву своим жестоким богам.
– Могут и не потребовать…
– Полагаете?
– Да, хотя и падкие на грабеж, а ради добычи удавятся.
Но иногда, желая показать свою артанскость, швыряют деньги в грязь, а дорогими
шелками выстилают дороги перед своими конями. Так и пленников могут просто
казнить. Мол, нам плевать на выкуп. Поступки артан и зверей предсказать нельзя.
– Но мы должны?
Комах не ответил, сосредоточенно бормотал. В телеге возник
ворох цветного тряпья. Он оглянулся, буркнул:
– Зачем?
– Артане могут удивиться, что едем со стороны
разгромленного стана, но ничего не пограбили. Пусть хоть одежда…
– Тогда разбросайте чуть. Пусть видят, что ничего,
кроме одежды. Ни под нею, ни сверху.
Бородатый грязный старик застонал, тяжелые красные веки
поднялись. Кровяные жилки полопались, глаза казались залитыми кровью. Некоторое
время он смотрел в проплывающие зеленые ветки, сквозь которые часто
просвечивало синее небо.
– Где… мы?
– Спите, дорогой Одер, – сказал Комах ласково.
– Что… – пробормотал грязный старик. – Кто
вы… Неужели сам великий…
Комах сказал тихо:
– Тссс!.. Так надо.
– Великий Комах… – пробормотал старик, –
мудрый Блакыть… почему в таком виде?
– А вы хотите, чтобы ехали в роскошных плащах верховных
чародеев?.. Да еще выкрикивали во все горло свои имена и титулы? Доберемся к
своим, вам тоже вернем прежний облик.
Оборванец, которого Одер назвал Блакытью, хмыкнул:
– Можем даже подправить.
– Что…
– Ну, что-то увеличить, что-то уменьшить. К примеру,
пузо добавить…
Сзади послышался конский топот. Их догоняли трое верховых
артан. Блакыть поспешно коснулся лица старика, тот всхрапнул и вытянулся в
глубоком сне. Всадники поравнялись с телегой, возница съежился и снова начал
клясть ленивых куявских коней, подлых, как все куявы, оборванец вытащил из
вороха дорогой одежды с пятнами крови баклажку с вином, вскинул над головой:
– Пьем за победу Артании!
Всадники с каменными лицами проскакали мимо. Оборванец
отхлебнул вина, посмотрел всадникам вслед, снова поднес баклажку к губам и не
отрывал до тех пор, пока не задрал донышком кверху. Комах, не выпуская вожжей,
оглянулся, сморщенный рот перекосился в невеселой ухмылке.
– Ты заметил, ни следа магии?
Блакыть буркнул:
– Дикари… Они ею почти не пользуются.
– Как же, я сам видел…
Комах с пренебрежением отмахнулся:
– Только в ответ на нашу. А сами первыми еще ни разу,
заметил? Для них это как бы позорно, дурни. Это все равно что позорно быть
грамотными.
– Хорошо. Я уж струхнул. Будь с передовыми отрядами
колдун даже средней руки, он бы сразу нас нащупал.
– Как? – спросил Комах уязвленно. – Я накрыл
нас таким щитом, что даже могучий колдун не…
– Я не сомневаюсь в твоей мощи, – поспешно сказал
Блакыть. – Но именно этот щит и заставил бы их послать сюда сотни этих
орущих зверей! А против их топоров никакая магия долго не продержится. Страха
не знают, а гибель десятка-другого их товарищей только разъярит… Долго бы мы
продержались?
Комах угрюмо промолчал. Одер застонал, дернулся, снова
поднял красные веки. Глаза были измученные, красные, лицо же, напротив, стало
смертельно-бледным. Он неуклюже перевернулся на бок, подогнул колени. Комах
сочувствующе отвел глаза в сторону. Все три раны Одер получил в спину, когда
спасался бегством. Но для куява нет позора в бегстве, ведь можно вернуться и снова
дать бой. Уже с учетом прошлого проигрыша.
– Что с войском?
– Войска больше нет, – ответил колдун кратко.
– А Когонь, Ефанд, Горобец, Шило…
– А также Уховерт, Сичень, Мизга, – прервал
Комах. – Дорогой Одер, вам лучше закрыть глаза и довериться нам. Хоть в
одном, но победу артанам подпортим: им вас захватить не удастся. Ни живым, ни
мертвым.
