Одер простонал сквозь зубы:
– Не могу поверить… Битва так хорошо начиналась!
Оба колдуна сочувствующе промолчали. Куявы сильны в обороне,
когда стеной, когда щиты сцеплены краями, когда ощетиниваются длинными копьями,
когда все войско – единый многоглавый зверь. Еще лучше и сильнее куявы за
крепкими городскими стенами. Но если – не допусти боги Куявии! –
единое войско распадается на кучки, то все войско превращается в обезумевшую от
ужаса толпу бегущих баранов. Это артанин даже в одиночестве сражается яростно,
красиво, находчиво и уходит из жизни, захватив с собой несколько куявов. Если
же куявское войско дрогнет, тогда уже одинокий артанин может гнаться по пятам и
безнаказанно убивать в спину десятками, если не сотнями бегущих, забывших, что
они – воины.
– Да, это не набег, – сказал наконец Комах. –
Это война. Блакыть подумал, обронил невесело:
– Очень плохая.
Одер буркнул:
– Да, у них огромное войско.
– Все намного хуже, – сказал Комах
негромко. – Что войско?.. Куявия может выставить войско в десять раз
больше.
– А чем же хуже?
– Они уже околдовали нас, – ответил Комах. Увидел
непонимающий взгляд Одера, пояснил: – Сейчас мы с Блакытью внушаем всем
артанам поблизости… да и не только артанам, даже своим на всякий случай, что
везем престарелого отца, страдающего от колик. Нашей мощи хватает, чтобы все на
выстрел из лука в это верили. В этом наше спасение… Так вот, артане сумели
внушить всей Куявии, что Тулей подло и гадко обманул их героя. И хотя мы все
втайне злорадствуем, мол, артане – враги, их и надо дурить, но вообще-то
понимаем, что сподличали. А это ослабляет наши души… а с ними и руки, в то же
время усиливает мощь артан.
Блакыть буркнул:
– При прочих равных сильнее тот, кто чувствует себя
правым.
– Или оскорбленным, – поправил Комах.
Одер поморщился:
– Ясно одно, артане пришли не грабить. Они бросились бы
на богатые особняки беров. Их здесь хватает… Они пришли сокрушить нашу силу.
Он впал в тяжелое раздумье, дальше не промолвил ни слова.
Колдуны посматривали с сочувствием на потемневшее лицо, помалкивали, чтобы не
бередить рану. Одер закрыл глаза, притворившись, что спит, хотя раны жгли
привыкшее к удобствам тело.
Поражение, страшный разгром, мелькнула злая мысль, даже
позор плена… возможно, что еще?.. Но на самом деле поражения никакого нет, как
и разгрома… Бывали поражения и пострашнее, но Куявия всегда находила в себе
силы собраться и разгромить врагов. Пока что ни Артания, ни Славия, ни Вантит
не сумели нанести такое поражение, чтобы захватить столицу, не говоря уже о
всей стране. Под его началом была не армия Куявии, а всего лишь войско, что
стояло на дальних подступах к столице. Правда, другого войска сейчас у Куявии
нет, если не считать расположенного в самой Куябе столичного войска, зато в
каждой крепости есть многочисленные и хорошо вооруженные отряды. Кроме того, у
всех удельных беров – крупные дружины, а у князей – даже собственные
войска. Стоит бросить клич, начнут стягиваться в столицу уже на следующий день…
Даже более того, по дороге артанам придется пройти через
владения Вишневича, а это богатейший и могущественнейший князь, под рукой
которого множество городов, сел, земель, замков и крепостиц, где многочисленные
гарнизоны. Ему стоит только повелеть, чтобы тут же собрались в сильное и
грозное войско. И таких князей, как Вишневич, в Куявии тьма…
Он слышал, как возница сказал тихонько, чтобы не разбудить,
и в то же время словно бы подслушав его мысли:
– Блакыть, что ты знаешь о Вишневиче?
Над головой Одера голос прозвучал совсем тихо:
– Немного, и все – тревожное.
– Ты думаешь, что он постарается остаться в стороне от
войны?
Комах хмыкнул:
– Если понадобится, он даже примет сторону артан.
Одер сжал челюсти. Проклятые колдуны правы, они больше
заглядывают в саму суть людей, чем смотрят расположение войск. Вишневич давно
негодует, что столица ввела слишком большие налоги. И всячески уклоняется от
уплаты. Тулей грозился привезти его в цепях и допросить со всем пристрастием.
Если не сумеет оправдаться, то передаст его земли более послушным. Так что
князь Вишневич не совсем надежен, не совсем… Это у артан, когда нападает на
страну враг, все забывают распри и тут же бросаются на врага. В Куявии же
наоборот: когда нападает враг, все стараются под шумок отхватить от центральной
власти кусок пожирнее. Увы, это все от ощущения силы, мол, все равно отобьемся!
Не выдержав, открыл глаза.
– Не накаркайте, – посоветовал серьезно. –
Вишневич – опытный и умелый князь. Он не наделает таких глупостей. Да,
удаленность от столицы, от власти вытворяла такие шутки и с другими, помню.
Именно сопредельные с Артанией земли нередко вели себя непокорно. Такое бывало,
кто спорит?.. Но чем всегда кончалось? Плахой да виселицей для тех, кто не
успевал сложить голову в битвах. Укрепитесь духом, вы же мужчины, хоть и
чародеи! Ни один артанин еще не наносил такого удара Куявии, чтобы даже
содрогнулась. Это все не более чем комариные укусы. Настоящие силы куявов стоят
нетронутые.
* * *
Дракон слегка покачивался на восходящих потоках, крылья
растопырил так, что трещали, стараясь удлиниться. Когда делал два-три взмаха,
Иггельда прижимало к костлявой спине, тело наливалось тяжестью, затем крылья
застывали в растопыренности.
Он все старался уйти подальше от реки, там холодный воздух,
но Иггельд похлопал по шее.
– Давай, Черныш, давай!.. Взглянем и улетаем домой в
горы!
Черныш горестно вздохнул, вяло подвигал крыльями, внизу
поплыла изумрудная зелень, трава еще не высохла, а деревья так и вовсе выглядят
зелеными кочками. Иггельд залюбовался сперва травой, затем навстречу поплыли
низкие кучевые облака, причудливые, похожие на снежные горы, а когда снова
посмотрел вниз, пальцы судорожно сжались на костяных выступах.
Далеко внизу все пространство заполнилось крохотными
бегущими фигурками. Между ними проскакивали крохотные всадники на коричневых
лошадках. Едва заметными искорками поблескивают клинки. Похоже, всадники рубят
не всех подряд, бегущих слишком много, выбирают либо с хорошими доспехами, либо
военачальников.
– Проклятие, – вырвалось у него яростное, –
как они могли… Ниже, Черныш, ниже!
Спина качнулась, провалилась, желудок подпрыгнул. Черныш
пошел к земле чуть ли не соколом, пасть раскрылась в ожидании, кого бы
ухватить, вон сколько дичи, Иггельд до рези в глазах всматривался в бегущих.
Очень редко попадались всадники, их, похоже, перебили
первыми. Возможно, еще в сражении. Да и бегущих замечали сразу, а конный
куяв – это дорогие доспехи, прекрасное оружие. Пешие же разбегаются, как
тараканы, прячутся в кустах, петляют между деревьями…
