Он хлопнул в ладоши. Вошел Новак. Щажард подозвал, приблизил
лицо к его уху и прошептал:
– Возьми ребят покрепче, что умеют держать язык за
зубами. Выкопайте в саду яму поглубже. Этот сундук закопайте так, чтобы и следа
не было видно. Все понял? И – навсегда забудем сегодняшний день.
Новак кивнул. Лицо оставалось таким же неподвижным, как и
раньше.
– Все будет сделано, хозяин.
Ключ Щажард сунул в карман, чтобы выбросить, когда окажется
снова далеко за городом.
Глава 25
За последние пять лет Тулей дал втянуть себя в две
бесполезных войны со Славней, к тому же затеял строительство огромного
портового города в удобном заливе, защищенном высокими скалистыми берегами от
бурь и штормовых волн. Пришлось насыпать высокий мол из огромных глыб, их
возили издали, народ роптал, налоги почти удвоились, а потом настроили
кораблей, нагрузили товарами, первая же буря утопила весь флот.
Тулей, стремясь восстановить все заново, велел поднять
налоги, корабли настроили снова, но на этот раз их перехватили вантийские
пираты. В третий раз Тулей приказал создать хороший флот боевых кораблей,
набрать и обучить умелых моряков-воинов, чтобы сопровождали торговые караваны.
Это добавило новые налоги, на что города ответили уже не ропотом, а гневными
выступлениями беричей и богатых горожан. Их поддержала беднота, города
переставали платить подати вообще.
По совету Щажарда разгневанный Тулей велел непокорным
городам собрать для нужд армии по телеге золота, по три телеги серебра и по
десяти тысяч коров с каждого города, а также прислать для службы при дворце
сыновей самых знатных беров. Это сочли как требование предоставить заложников,
волнение охватило целые провинции. И в это время стали поступать сведения, что
артане уже собирают на своем берегу реки огромную конную армию.
Город Сарынь, что расположился на берегу моря и потому, в
отсутствие башен колдунов, был очень уязвим, всегда страшился артан, но сейчас
артане показались меньшим злом, чем жадность и вымогательство Тулея. Вообще
Сарынь когда-то соперничал с Куябой, он был намного древнее, богаче, но
постоянные набеги ослабили его, а Куяба, новый город, расположенный под защитой
двух черных башен, разрастался, богател, пока туда не переехали властелины
страны со всей роскошью, присущей стольному граду. С той поры Сарынь остался
лишь бывшей столицей, что дряхлела, сокращалась в размерах, ибо опустевшие дома
на окраинах никто не заселял, они медленно разрушались, а молодые и сильные
старались покинуть этот город, как уже обреченный богами на гибель.
Но все равно город все еще был богат, силен, и сейчас, когда
пришла весть, что артане обещают даже не входить в город, а их дань не
превышает дани Тулею, восторг охватил жителей. На улицах и площадях были
игрища, праздники, пляски и состязания певцов. Уж Куябу артане точно не
пощадят, ее возьмут и разграбят, и тогда Сарынь снова станет главным городом, к
которому стянутся все остальные города и земли!
Правитель Сарыни, мудрый и осторожный, каким надлежит быть в
этом много повидавшем дряхлеющем городе, был доволен, что нашествие артан
отвлечет Тулея от необходимости посылать карательные войска, но ему не
нравилась радость, охватившая горожан. Сборщиков подати с позором выгнали за
городские ворота, а кое-кого и втихую утопили в выгребных ямах, молодежь доставала
отцовское оружие, порой изрядно поржавевшее, заново наводили блеск, точили до
остроты бритв, надевали родительские доспехи и гордо расхаживали по улицам, с
головы до ног обвешанные оружием.
Снова заговорили о полном отделении, но верховный бер Верхней
Куявии колебался, выжидал, на чью чашу весов качнется победа. Когда артане
наконец-то вторглись и пошли захватывать один город за другим с непонятной
легкостью, он послал сообщить Придону, что признает его власть, просит принять
присягу в верности и просит только о восстановлении старых привилегий древнего
города Сарыни, бывшей столицы этой страны.
Те стада, что приготовили уже на уплату в Куябу, правитель
Сарыни поспешил отправить навстречу наступающим войскам Придона. Он не
обманулся в ожиданиях: Придон подтвердил все древние свободы города, а налог
назначил вдвое меньший, чем брал Тулей. Сказать по правде, он вообще готов был
отказаться от всех налогов, его сжигало видение проклятой Куябы, которую он
однажды спас от Янкерда. Это ее нужно взять и разрушить, это в Куябе
драгоценнейшая жемчужина из всех жемчужин, это ради нее все, а налоги,
интриги – мелочи, но Аснерд настоял, что слишком много свобод тоже плохо:
куявы сочтут, что их опасаются, и возгордятся, начнут строить препятствия…
Лишь два города, достаточно важных, не пожелали вступить в
переговоры. Плотен и Резаньск, богатые и прекрасно выстроенные, оба окружили
себя высокой стеной из толстых глыб, что привозили издали, оба выкопали рвы и
заполнили их водой. Правда, вода давно высохла, а рвы почти занесло песком, но
стены оставались высокими, несокрушимыми, а богатство городов обеспечивало им
содержание хорошо обученных гарнизонов.
Оба города, как и Сарынь, когда-то были самостоятельными
городами, потом им пришлось признать объединение земель под железной рукой
жестокого Тараса, древнего правителя этих земель, принести ему присягу, а когда
главенство перешло к Куябе, так же спокойно признали ее власть. Куяба всякий
раз подписывала договор, что в Плотске и Резаньске свое правление, Куявия не
назначает своих наместников, не требует уплаты налогов, а взамен эти города
соблюдают законы Куявии и не дают убежища сбежавшим из Куябы преступникам. Это
вполне устраивало как плотчан, так и резаньчан, потому ответили таким резким
отказом на требование артан открыть ворота.
Придон в нетерпении стремился дальше, но и оставлять два
города за спиной – рискованно. Пусть даже там нет войск, но не оставишь же
здесь охрану, сюда могут стягиваться по одному-два человека отчаянные головы, а
потом, когда наберется хотя бы тысяча, ударят в спину…
Он сам выехал к воротам Плотска и потребовал сдачи. В
подтверждение, что настроен серьезно, с обоза в виду стен начали снимать
великое множество катапульт. Придон прокричал, что как только выстрелит хотя бы
одна катапульта, то разговоры о сдаче прекращаются: город отныне
приговаривается к уничтожению.
Катапульты устанавливали, заряжали, возле каждой выложили
груду тяжелых камней, и наконец над воротами взвился белый платок, отворилась
дверца, появился человек, в руке тоже белый платок, которым размахивал над
головой.
Придон пустил коня навстречу, Аснерд сказал настороженно:
– Что-то больно рыло колдунье. Вяземайт, езжай следом!
– Я сам, – ответил Придон.
– Вяземайт, – повторил Аснерд резче, – езжай
рядом. Мы не можем потерять вождя. Самого дурака не жалко, но враги решат, что
мы что-то потеряли, обрадуются.
Вяземайт вспрыгнул на коня, догнал и поехал рядом, не
обращая внимания на насупившегося Придона. Человек остановился, все еще в
пределах досягаемости стрел с крепостной стены, но Придон на такие мелочи
внимания не обращал, внимательно рассматривал высланного для переговоров.
