– Набежали из соседних сел и весей, – сказал
Придон недобро. – Ничего, сейчас возьмем Куябу в кольцо, мышь не
проскользнет. А защитников поубавим, поубавим…
Крок зачарованными глазами смотрел на дивный город.
– Боги… Неужели в самом деле Куяба? И мы стоим под ее
стенами?
– Отдыхаем! – велел Придон. – А то кони
стерли копыта, а наши обозы неизвестно где тащатся. Пусть куявы видят нашу
силу. Это взвеселит наши сердца, а их подлые души затрясутся в страхе.
Куяба – огромный город, но костры артанского войска
опоясали его со всех сторон. Даже со стороны гавани не подойти, туда артане с
ходу бросили отборные отряды лучников, а те моментально расстреляли горящими
стрелами корабли.
С той стороны огонь поднимался до небес, ветер гнал черный
дым в сторону города. Горели корабли, что не успели отойти от причала, а также
те, кто не ушел достаточно далеко. Корабли вантийских купцов вышли в море и
бросили якоря на безопасном, как они полагали, расстоянии, однако толстые
металлические стрелы ударили в борта, а затем прилетела толстая и длинная
стрела, роняя горящие масляные капли, и корабль вспыхнул, как просушенное на
солнце тряпье нищего.
Точно так же сожгли и второй, вселяя ужас в сердца тех, кто
видел это нечеловеческое деяние.
Окрестные села разорили и сожгли, предварительно согнав в
воинский стан весь скот. Сейчас его резали, пошел пир. На всех кострах
установили вертела с насаженными целиком телятами, а то и быками. Воздух
заполнился запахами свежей крови, затем все перебил аромат жареного мяса.
В лагере звучали песни, всюду играли на рожках, стучали в
бубны. Воинами овладело исступленное веселье, всех распирала гордость, ибо
никогда еще артанское войско не подходило к стенам стольного града проклятой
Куявии. Но они смогли, сумели. И об этом будут с гордостью рассказывать по
возвращении…
Придон, счастливый и хмельной от ликующей радости, шел в
сопровождении Аснерда, Вяземайта и десятка знатнейших военачальников и героев
на край воинского стана, долго смотрел на блистающие под солнцем высокие стены.
Светило уже клонилось к закату, белоснежные стены медленно
окрашивались в нежно-алый цвет, потом станут красными, Придон это уже наблюдал,
когда привез ножны, видел стены даже багровыми, это когда доставил рукоять, а
сейчас может наблюдать, как станут даже черными… нет, серебристыми в лунном
свете, а потом снова заалеет восток, заалеют и стены.
– Как долго я этого ждал! – выдохнул он.
Серебряные звуки труб звучали ближе, громче. За трубачами
шли развеселые юноши и лупили в огромные бубны. Получалось не очень стройно,
зато громко, весело, а сердца начинали стучать в такт, в ритм.
Придон вскинул ладонь, останавливая, велел весело:
– Походную!..
Музыканты с энтузиазмом ударили в бубны, задудели, кто-то
запел юным чистым голосом, а за спиной могучие хриплые голоса военачальников
подхватили:
Гэй-но, наполним полные чары,
Чтоб через венцы лилося!
Чтоб наша доля нас не чуралась,
Чтобы лучше в мире жилося!..
Придон сбросил плащ, его тело уже почти не подчинялось ему,
сильная могучая воля повела в круг, заставила притопнуть, выпрямиться, гордо
вскинуть голову, руки застыли… А затем он увидел мир совсем другим, здесь звуки
стали зримыми, цветными и осязаемыми, он чувствовал их шероховатость, теплоту
или бодрящий холод, ноги наступали на одни нити, руки хватали и удерживали
другие, успевали связать узлы, скрепить, и мир сразу менялся, где земля стала
прозрачной, небо и твердь соприкоснулись. Он увидел дивные создания, что
всматривались в него с неимоверным удивлением, а он плясал, прекрасно понимая,
что это не просто танец, а разговор, деяние, творение, создание нового дивного
света, что существует в этом простом мире, но видеть его смогут только настоящие,
а не люди-поденки с их мелочными заботами и куцыми грезами…
Аснерд отвел Вяземайта в сторону, тот все не отрывал
горящего взора от раскрасневшегося в танце Придона.
– Ты мне вот скажи…
– Да что ты хочешь? – сказал Вяземайт нетерпеливо.
На щеках верховного волхва выступили красные пятна, он дышал учащенно, а кулаки
сжимались. – Чтобы Придон перестал плясать?
Аснерд покачал головой:
– Я не такой дурак. Если это не мешает нашему походу,
то пусть пляшет. Но ты мне скажи, есть в его танцах магия или пет?
Вяземайт передернул плечами:
– Да какая тебе разница?
– Он же вождь, – напомнил Аснерд. – Вождю
непристойно танцевать вот так… просто. Как все. Лицо роняет! Но если в его
танцах магия, то совсем другое. Понимаешь? Если его танцы веселят или печалят
только его самого, то для вождя его не лимит. Но если своей песней или танцем
может зажечь сердца, что все станут втрое сильнее и с пламенными… ага, сердцами
ринутся в бой…
Он не закончил, Вяземайт кивнул, сказал уверенно:
– У него танцы вождя. Точно. Вон Щецин ревел, когда
смотрел, как Придон танцует! А чтоб Щецин заревел, ты сам представляешь, что
для этого надо.
Аснерд покачал головой:
– Заревел? Ты бы меня толкнул, чтобы я посмотрел.
– Ревел, ревел, – заверил Вяземайт. – Но тебя
было не оторвать. Да у тебя самого глазки что-то блестели.
– Наверное, есть хотел, – предположил Аснерд.
– Наверное, – согласился Вяземайт. – Ты ж
такая свинья, тебе бы только есть. Но даже ты не можешь себе представить такую
дурь, чтобы Щецин заревел! Значит, его танцы – не просто танцы. Это магия!
Волшебство.
От костров сильно пахло ароматом вишен, вокруг города
располагались знаменитые вишневые сады, их порубили на костры. Сладкий вишневый
запах причудливо перемешивается с ароматом поджариваемого мяса, сучья стреляют
крохотными горячими угольками, с туш на вертелах срываются крупные капли, шипят
на пурпурных углях. Небо темнеет, пламя все ярче, и вот уже, как будто в
преисподней, где все пылает багрово и жутковато, а вокруг сгущается мрак,
вокруг костров пляшут огненные, но какие-то плоские фигуры, полностью исчезая
второй половиной в темноте, огромные тени удлиняются так, что протягиваются,
наверное, в самую Куябу и ложатся там на площади, смущая души придворных беров
и беричей, пугая женщин.
К ним подошел Щецин, явно услышал свое имя. Лицо оставалось
красным, но слезы вытер, смотрит с обычной угрюмой настороженностью.
Аснерд, тоже красный, но разогретый обилием пожранного мяса
с горькими травами, жизнерадостно хлопнул его по плечу.
– Что скажешь? Есть в танце Придона магия? Или нет
магии?
– Я ж говорю, – сказал Вяземайт сварливо, –
есть.
– А вдруг нет? – спросил Аснерд. – Я вот не
ревел, как некоторые… не буду указывать пальцем.
