Он подал коня назад, зрители замерли на стенах и на земле,
однако ни Придон, ни Дунай не бросились один на другого, как все почему-то
ожидали, они вообще не двигались, только Придон чуть пригнулся вперед, перенес
вес на правую ногу, чуть-чуть приподнял щит, а топор отвел назад. Дунай даже не
шелохнулся, синие глаза сузились, видно даже в щель шлема, всматривается,
оценивает, выискивает слабые места. Вообще-то артанин весь – слабое место,
куда ни ударь – рассечешь пополам, но попасть непросто, без доспехов любой
двигается быстрее, зато эта страшная секира в руке артанина выглядит ужасающе. Непонятно,
выдержат ли ее удары доспехи, пусть даже скованные в подземных мастерских
дивными гномами…
Наконец Дунай сделал пробный выпад, Придон легко мог бы
увернуться, но принял на щит удар, оценил крепость руки куява, сам замахнулся
топором, не удивился, что Дунай не стал уклоняться, а подставил щит. Тоже хочет
проверить силу противника, что естественно, все почти открыто, а если кто и
прячет за спиной тайные приемы, то будет хранить до решающей минуты…
Зрители у ворот и на стене не могли определить, кто же
сильнее, гром от тяжелых ударов оглушал одинаково, земля вздрагивала, а когда
над головами осмелилась пролететь стая ворон, половина попадала, оглушенная.
Дунай двигался легко, меч сверкал длинной блистающей полосой, щит держал
небрежно, но, когда стремительно опускался топор артанина, лезвие всякий раз
наталкивалось на металл щита. Дунай умело поворачивал так, что топор артанина
соскальзывал, тут бы провалиться следом, но ар-танин лишь расставлял ноги шире,
фехтовал топором с такой легкостью, словно длинным лезвием кинжала, глаза его
не отрывались от могучей фигуры Дуная.
Зрители постепенно сдвигались, завороженные схваткой, Аснерд
выделил десяток крепких воинов, те древками копий отодвигали народ за черту. На
стене вскрикивали, охали при каждом сильном ударе, потом вскрики становились
все реже, пока не умолкли. Бой шел тяжкий, трудный, жестокий, уже никто не
надеялся одним ударом завершить схватку.
Если бы Дунай выбрал боевой топор или булаву, бой уже бы
кончился его поражением, но мечом он красиво и быстро фехтовал, рубил, колол и
даже отражал удары, перед Придоном порой сверкала целая стена из стали, как
будто у Дуная становилось десять рук с десятью мечами. Придон подставлял щит,
парировал секирой, даже рукоятью из закаленной стали, длина ее больше руки
взрослого мужчины, отступал под градом ударов, но, едва Дунай решался
передохнуть, тут же секира сверкала в воздухе, и не всегда удавалось принять
удар на щит.
Еще от первого же удара топором занемело плечо, и, хотя
доспехи выдержали, Дунай со страхом ощутил, что прочный металл прогнулся. Что
за топор, мелькнула устрашенная мысль. Доспехи ковали гномы, а кто выковал
страшное оружие артанина, что разбивает такие доспехи?
Придон всматривался в прорезь шлема Дуная, глаза куява вроде
бы чуть потемнели, даже дыхание стало хриплым, но не чувствуется, что устал, а
солнце уже поднялось к зениту, жарко печет обнаженные плечи и спину. Дунай
умело отступал, но, едва Придон устремлялся следом, красиво и очень быстро
оказывался перед ним, где топор на длинной рукояти сразу теряет преимущество.
Придон с силой бил щитом, Дунай отшатывался, у артанина просто нечеловеческая
сила, и снова на солнце холодно и смертоносно сверкали лезвия топора и меча.
Уже все молчали, артане устрашение посматривали на
металлическую статую, что двигалась быстро, ловко, и хотя дыхание стало хриплым
и надсадным, но других признаков усталости не видно. Щит Придона уже в глубоких
зарубках, словно он из дерева, а не прочнейшей стали, но и доспехи Дуная носят
следы ударов: погнутости, на груди вмятина, плечи излохмачены, в одном месте
металл лопнул, но крови нет, зато холодно блестит, как рыбья чешуя, кольчуга.
Усталость все же начала сказываться в движениях Дуная,
тяжеловооруженные воины не сражаются так долго, они обеспечивают главный удар,
раскалывающий ряды врага, обращают его в бегство, а в погоню пускаются
легковооруженные всадники и ратники, догоняют и убивают бегущих в спину. Сейчас
же он дерется уже полдня, он один на всю Куявию, кто может выстоять на ногах
так долго, и если не закончит схватку умелым ударом сейчас, то страшно
подумать…
Он начал дышать чаще, отступил, еще отступил, сделал вид,
что пошатывается от усталости. Притворяться не приходилось, тело в самом дело
гудит, как дуплистое дерево, полное пчел, а руки дрожат. Даже его всегда цепкие
пальцы едва удерживают рукоять меча.
Придон тут же усилил натиск, из толпы ободряюще крикнули.
Придон нанес два быстрых удара, отразил меч щитом и ударил в третий раз. Шлем
треснул, по шее потекла красная струйка. Дунай пошатнулся, Придон отступил на
шаг, опустил топор.
Дунай, шатаясь, сделал шаг вперед. Колени начали
подгибаться. Все затаили дыхание, гигант сейчас грохнется так, что задрожит
земля, Дунай сделал еще шаг, его раскачивало, Придон отступил еще, и тут Дунай
словно превратился в смерч. Меч засверкал, грохот железа, стук, звон, тяжелое
дыхание, щит Придона разлетелся на куски, плечо окрасилось кровью, и вдруг
Дунай вздрогнул и застыл.
Не все успели заметить страшную рану в боку, ибо тут же
снова молниеносно сверкнул топор. Звон железа и глухой стук разрубаемых костей,
в воздух взлетело крупное, металлическое. По воздуху разлетелись красные струи.
Безголовое тело еще стояло, а голова с силой ударилась о ворота, там осталось
кровавое пятно, голова грохнулась на землю, ремешок лопнул, шлем с
металлическим звоном скатился. Голова смотрела выпученными глазами.
Тело рухнуло, не сгибая колен. Земля дрогнула от тяжелого
удара. Артане с изумлением смотрели на великана, распростертый, в изрубленных
доспехах, он был грозен и страшен. Кровь хлестала из обрубка шеи, голова от
удара в ворота откатилась обратно к телу и сейчас лежала на расстоянии руки от
шеи.
Придон опустил руки. С левого локтя соскользнули обломки
щита, из пальцев правой выползла и устремилась к земле, как скользкая змея,
рукоять топора.
Аснерд подбежал первым, заорал счастливо:
– Придон! Слава Придону!.. Слава самому великому воину
на всем белом свете!
Со всех сторон раздались ликующие крики. Придон смотрел на
обезглавленное тело остановившимися глазами. Лицо окаменело, Аснерд тряхнул его
за плечо.
– Ты победил!
– Да, – ответил Придон хриплым голосом, – да…
Победил?.. Точно победил?
– Да взгляни, ты же его располосовал, как хозяйка
разделывает рыбу!
Придон прошептал:
– Но почему он дал себя убить?.. Аснерд, у него в самом
деле была возможность нанести мне смертельный удар! Почему… почему он не
воспользовался?
* * *
…Из города вышли, громыхая железом, мрачные воины.
Обезглавленное тело положили на носилки, голову поместили так, что Дунай
выглядел заснувшим, если не считать страшной косой раны на шее.
Распоряжался носильщиками Рипей, старый знакомый. Аснерд
поприветствовал дружески, после победы Придона готов был обниматься со всеми
куявами, война окончена, столица взята, но Рипей скривился, сделал вид, что не
заметил.
