– Последнее время меня преследуют два типа. Сейчас они должны появиться, оба, – сказала Рогозина. – Один прикинулся журналистом, которому нужно интервью, а другой – покупателем, которому нужно эксклюзивное платье.
Оказывается, у наших парней будет совсем не любовное свидание! Неужели они тоже занимаются расследованием?!
Однако следующие слова Рогозиной заставили забеспокоиться:
– Но я им не верю.
– Почему? – удивился Темик.
– Интуиция. По-моему, они что-то вынюхивают. Я хочу устроить им ловушку.
– Какую? – поинтересовался Темик.
– Когда они появятся, я их запру и вызову охрану. Пусть их задержат как воров!
– Здорово! – восхитился Темик. – А сейчас охрана где?
– Футбол смотрят по телику. Хоть на ушах ходи, не услышат!
Ожившие манекены
Леху хотят заманить в ловушку?!
От беспокойства я вздрогнула и покачнулась.
– Что это? – вздрогнул Темик. – Что это с манекеном?
Не спуская с нас внимательного взгляда, он обошел вокруг. А потом произнес:
– Во делать стали! Как настоящие! А эта один в один моя Олька.
И тут Рогозина задумчиво произнесла:
– Странно… Мне кажется, у этого манекена руки были подняты…
Круглое лоснящееся лицо приблизилось к моему, руки потянулись к шляпе… Я перестала дышать и изо всех сил старалась не моргнуть.
И в этот момент на галерее грохнуло, жахнуло, и сверху упало что-то тяжелое.
Когда осели тучи пыли, перед нашими потрясенными взорами предстала четвертая участница девчачьей команды – Лида. Оглушенная, покрытая известкой и паутиной, она сидела на полу, крепко прижимая к себе видеокамеру.
– Кажется, спасла! – произнесла она с растерянной улыбкой и, непонятно было, о ком она говорит – о нас или о камере.
Ее радость была преждевременной.
– Шпионка! – взвизгнула Рогозина. – Она все снимала! Хватай ее! Отними у нее камеру!
Темик, разъяренно сверкая глазами, одной рукой сгреб Лиду, другой вырвал у нее камеру, размахнулся и…
И в этот момент трое манекенов кубарем скатились со стола и повисли на нем с отчаянными криками:
– Замри, зараза! Отпусти ее! Отдай камеру!
Сцена, последовавшая за этим, была достойна кульминации любого романа или фильма.
Рогозина дико взвыла, затряслась и, выкатив глаза, огромными скачками понеслась к выходу.
У Темика отпала челюсть и он, отпустив Лиду, во все глаза уставился на Олю. А потом по его лицу расползлась мертвенная бледность, и он начал медленно оседать на пол.
И после этого произошло нечто совсем уж неожиданное и невероятное: к визгу Рогозиной присоединился топот, какие-то новые голоса, и мы увидели, что еще три манекена ожили и преследуют ее.
Это были «Пират», «Гномик» и… И «Йети».
Фигуры мчались ей наперерез, громко крича и размахивая руками.
Как вы понимаете, всего этого оказалось вполне достаточно, чтобы мы трое тоже тихо улеглись на цементный пол рядом с Темиком.
Крах паучихи
Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу на ворохе лоскутков. Рядом лежали белая шляпа и Танюсик. Остальные участники событий были на ногах и отчаянно ругались. У меня кружилась голова, и чувствовала я себя не очень, поэтому вставать не хотелось. Я с сожалением подумала, что стала совсем слабонервной – падаю у обморок при каждом новом повороте событий. И тут Танюсик, словно отвечая моим мыслям, вдруг тихо произнесла:
– Заморочки переходного возраста…
Похоже, она тоже не торопилась вставать. И еще похоже, что спорщики прекрасно обходились без нас, поэтому мы, устроившись поудобнее, решили остаться просто слушателями и зрителями.
А посмотреть было на что. В оживших манекенах, окруживших Рогозину, мы с изумлением узнали троих приятелей: «Гномиком» был Смыш, в костюм йети переоделся Сеня, а в «Пирате» я с замиранием сердца узнала своего Леху.
Оля все еще оставалась Снегурочкой, она сидела на полу и трясла головой. Темик стоял неподалеку и, не участвуя в разборках, поедал ее глазами.
Лида уже вполне пришла в себя и с сокрушенным видом разглядывала камеру – вернее, то, что осталось от нее после падения.
Оказалось, что парни действительно проводили собственное расследование – и теперь стало ясно, почему они оказались на балу и на скалодроме – так же, как и мы, они собирали информацию о Рогозиной и выслеживали ее.
– А какое вам вообще дело до всего этого? – пыталась обороняться Рогозина. – Чего вам от меня надо?
– Ты обидела наших девчонок! – хором воскликнули Сеня, Леха и Миха, и за эти слова мы с Танюсиком тут же простили им все провинности.
Злоумышленница оказалась крепким орешком и с самым наглым видом все отрицала. Но это не смутило «Гномика»-Смыша, который во время самых жарких разборок оставался невозмутимым, как скала, и в конце концов объявил:
– Все материалы этого дела будут переданы в прокуратуру.
– У вас нет доказательств! – взвизгнула Рогозина. – Вам никто не поверит! Никто никогда ничего не узнает! У вас нет свидетелей! Кто вам все подтвердит?
– Я. Я подтвержу, – заявил вдруг Темик и встал рядом с Олей.
– Ты?! – взвилась Рогозина. – И ты посмеешь? После того, что я для тебя сделала?
– А что ты такого для меня сделала? – удивился Темик.
– Я тебя в люди вывела! Человеком сделала! Да знаешь, кем бы ты был без меня?
– Знаю. Нормальным парнем, а не скотиной и тряпкой, – твердо сказал Темик, и мы вдруг подумали – может, он и в самом деле не скотина и не тряпка?
А потом «Йети-1» повернулся к Оле и сказал:
– Оля, извини меня, пожалуйста. Я вел себя по отношению к тебе как… как…
– Снежный человек, – подсказала Танюсик.
– Ну да! – согласился Темик. – Как настоящая горилла. Но это было не специально, а по глупости, поверь. Я просто не догадывался о своих истинных чувствах. И только теперь, когда я увидел тебя в костюме Снегурочки, такую добрую и прекрасную, я понял, что ты для меня значишь. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
В его голосе было столько мольбы и страдания, что я бы на месте Оли смилостивилась.
Но проследить за развитием драмы не удалось – людям надо было дать поговорить, и мы неохотно поднялись.
Тем более, что нам тоже надо было кое с кем выяснить отношения.
Разборки не получилось. По крайней мере, у нас с Лехой. Увидев, что я встала, он бросился ко мне со словами:
