— И вот мы здесь! — бодро сообщила Маргаритка — Так давайте же найдём ваших детей! И снимем напряжение!
— Сюда, — сказал волосатый и наткнулся на рододендрон.
— Снимите тёмные очки, зачем они вам? — посоветовала Маргаритка.
— Чего?..
— Темновизоры выключи, — сказал няня Пит.
— А, — Смертельный Эрик снял очки и, моргая, остановился под уличным фонарём — Да.
— Ну?
— Оставьте тачку, — сказал Смертельный Эрик. — Пошли. — По усыпанной гравием дорожке он подвёл их к фасаду большого неосвещённого особняка и подёргал дверную ручку. — Заперто.
— А где ваши ключи?
— Не знаю.
Няня Пит вежливо кашлянул.
— Если позволите… — он немного поковырялся в замке.
Дверь открылась. Завопила сигнализация.
— Круто! — восхитился Смертельный Эрик, постукивая своим змеиным сапогом в такт заразительному ритму тревожного сигнала.
Няня Пит повозился в сигнализации, и она смолкла. Смертельный Эрик кивнул и улыбнулся.
— Здорово, — сказал он. — Найдите ребят, ладно? А я телик посмотрю…
Он плюхнулся в кресло и нашарил пульт. «Блям, блям, блям», — заблямкал телевизор. Эрик отвесил челюсть. Глаза у него выпучились. Он весь ушел Туда.
Няни обыскали дом.
На придирчивый взгляд Маргаритки, это был странный дом для рок-звезды. Повсюду множество военных мундиров и фотографий пушек и бомб. Разные золотые штучки и несколько драгоценных камней: няня Пит заботливо убрал их в свою сумку. Но детской как будто не было вовсе. И детей не было. И никаких признаков конечности Королевского Михаила. Всё это очень странно (фыркая, подумала Маргаритка).
И они пошли вниз. Телевизор в холле всё ещё блямкал, и Смертельный Эрик, развалясь в тяжёлом кресле, шевелил губами, безмолвно вторя Телепузикам. Няня Пит сказал:
— Ни черта не понимаю.
— И я не врубаюсь, — сказала Маргаритка с великолепным пренебрежением к Изяществу Речи. Няня Пит между тем разглядывал картину на стене. — Что-то не так?
Это была большая картина в тяжёлой золотой раме. Она изображала человека в военном мундире, богато расшитом золотом. Он стоял на скале, подняв правую руку с тремя вытянутыми пальцами — странный салют, что-то среднее между нацистским приветствием и бойскаутским. Под скалой простиралось широкое поле, до самого горизонта заполненное курами. Куры как будто слушали речь человека в мундире.
— Домашняя птица, — задумчиво произнес няня Пит. И помолчал. Потом рявкнул: — Мистер Трэшметалл!
— У? — рассеянно откликнулся тот.
— Вы уверены, что вы у себя дома?
— Это как? — сказал Смертельный Эрик, не отрывая глаз от экрана.
Маргаритка живо выдернула штепсель из розетки.
— Ой! — вскрикнул Смертельный Эрик, дико озираясь. — Что мы тут делаем?
— Хороший вопрос, — сказала Маргаритка.
— В доме Аугусто Бьен-Карцера, старого диктатора, — уточнил няня Пит. — А мистер Трэшметалл живет…
— Я живу в соседнем доме! — сказал Смертельный Эрик. — Что за дела?
Они вывалились на крыльцо.
— Туда вроде, — сказал Смертельный Эрик и двинулся напролом сквозь кусты.
Маргаритка нахмурилась. Сквозь душераздирающий треск рододендронов вроде бы слышался далёкий скрежет очень больших машин.
* * *
Смертельный Эрик похлопал себя по карманам.
— Нет ключей, — сказал он.
— Они под ковриком, — сказала Маргаритка.
— Откуда вы знаете?
— Вы сами сказали.
Но мысли Смертельного Эрика были уже далеко. Он распахнул дверь, прошёл по мраморному полу холла в комнату с толстым кроваво-красным ковром и оттуда, спустившись на одну ступеньку, в Каминную Комнату для Бесед, где беседы вести было невозможно, потому что телевизор работал на предельной громкости.
— Они были здесь! — прокричал Смертельный Эрик.
— Кто?
— Дети.
— Вы про тех, которые на диване?
— Да. — На лице у Смертельного Эрика появилась смутная улыбка облегчения.
Маргаритка нашла пульт и выключила телевизор. Оба ребёнка обернулись и стали кричать, чтобы она включила его обратно.
— МОЛЧАТЬ! — рявкнула Маргаритка.
Дети раскрыли свои маленькие ротики и выпучили маленькие глазики. Никто никогда с ними так не разговаривал.
— Ваш бедный папочка потерял вас, — сказала Маргаритка.
Далеко на верхнем этаже раздавались какие-то таинственные стуки: то Пит Фраер искал часть Королевского Михаила.
— Конечно, потерял, — сказал старший ребёнок, маленький свирепого вида толстяк, курносый и косоглазый, — он забыл посмотреть.
— Куда посмотреть?
— Налево.
— Вы что, были слева? — удивился Смертельный Эрик. — Обычно вы сидите справа.
— Не в этот раз, — сказал толстяк. — Глупый старый хиппи. — Высунув язык, он стал бренчать на воображаемой электрогитаре.
— Всё оттого, что воспитывался на гастролях, — устало покачав головой, сказал большой Смертельный Эрик.
— Где же их мать, скажите ради бога?
— В Калифорнии. А может, в Риме. Кто её знает?
— Боже мой, — сказала Маргаритка.
Шум наверху продолжался. А ещё к нему прибавился новый шум: сильный, механический, снаружи.
— Так, дети. Сейчас няня сделает вам вкусный заварной крем, а потом в постель и без разго…
Шум снаружи стал таким сильным, что Маргаритка не смогла закончить фразу. И заново начать не смогла, потому что в эту самую секунду стена вспучилась, рухнула, и в Каминную Комнату для Бесед въехал бульдозер. Он остановился, рыча и содрогаясь.
— Ни хрена себе, — сказал Смертельный Эрик.
— Боже мой! — сказала Маргаритка.
В дверях появилась голова няни Пита.
— Линяем! — сказал он.
Вмиг комната наполнилась пылью, обломками и шумом. И строителями: десятками строителей. Маргаритка схватила в обе руки по ребёнку и через пролом в стене дернула в темноту.
— Сюда! — крикнул няня Пит.
Ночной двор, казалось, был забит машинами. Маргаритка начала задавать первый из шестидесяти вопросов, теснившихся в её голове, но помешала одышка, и вдобавок все её силы уходили на то, чтобы удерживать липкие ручонки детей. Дети норовили вырваться, и она держала их мёртвой хваткой.
— Давай! — крикнул няня Пит.
— Идём, идём! — откликнулась она, волоча своих маленьких подопечных во тьму, оглашаемую рёвом машин.
