Старшой ничего не сказал — ибо рот у него был занят. Он с восторгом грыз подлокотник трона.
3
Пит? — сказала Капитан. — В тюрьме? Арестован нянями?!
— Боюсь, что да, — сказала Маргаритка. — Они похожи на обычных нянь, только необычные. Гораздо свирепее.
— Ты пошла на такой риск! — сказала Капитан.
— По долгу службы, — скромно ответила Маргаритка. — А теперь я решила найти эту Великую и поговорить с ней по душам. Видали — арестовать Пита! Похитить Старшого! Ишь чего выдумали!
— Подожди! — воскликнула Капитан.
— Некогда, — сказала Маргаритка. — Неизвестно, как часто они меняют пароль, но, боюсь, это произойдет весьма скоро.
Капитан вздохнула и провела своими музыкальными пальцами по благородному челу.
— Ну что ж, будь по-твоему. Ты расправилась — со сколькими? С шестнадцатью нянями?
— С семнадцатью, — со сдержанной гордостью поправила ее Маргаритка.
— Ладно, — сказала Капитан, — иди в тюрьму, раз так надо. — Отражение Капитана в стекле ходовой рубки смахнуло что-то с щеки — похоже, слезу. — И верни мне моего Пита. Иди. Ни пуха ни пера!
Маргаритка лихо отдала честь и вышла из рубки.
За дверью ее поджидала Примула, одетая (к величайшему Маргариткиному удивлению) в нянину форму.
— Идем, — сказала Примула.
— И ты? — удивилась Маргаритка.
Примула похлопала по сумке.
— Я захватила ужин, — сказала она. — Часть для нас. Часть — для других.
— Господь велел делиться, — сказала Маргаритка.
И они пошли.
* * *
Увидев нянину форму, полицейские под сходнями расступились, точно кролики перед двумя тиграми. По темным зловонным улицам две маленькие няни решительным шагом вошли в Сьюдад-Ольвидада. В небе висел узкий месяц. В его свете Маргаритка разглядела мрачную тюрьму, возвышавшуюся над городом. В одной из ее башен тускло светилось желтое окошко.
— Десять часов десять минут, и всё тихо, — заметила Примула.
— Я думаю, — сказала Маргаритка, — что все уже улеглись бай-бай.
Они шагали в направлении тюрьмы.
— Что это было? — внезапно спросила Примула.
— Что «это»?
— Что-то звякнуло.
— Я ничего не слышала.
Они прошли еще немного.
Дома постепенно становились выше, вонь — хуже. Наконец они очутились на площади, вымощенной булыжником. На дальнем краю ее возвышалась стена из крупных камней, покрытая белой шелушащейся краской. В стене — угрюмые ворота. Над воротами надпись: ЦЕНТРАЛ. ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ. Ворота были с опускной решеткой, а перед ними — подъемный мост. Чуть выше виднелись какие-то лотки. Над одним было написано: ОПАСНО — КИПЯЩЕЕ МАСЛО — ОЧЕНЬ ГОРЯЧЕЕ. Над другим: ОСТОРОЖНО — РАСПЛАВЛЕННЫЙ СВИНЕЦ — МОЖЕТ СЖЕЧЬ ЗАЖИВО. Над третьим: СОДЕРЖИТ ЖИВЫХ СКОРПИОНОВ. Но еще менее привлекательными, чем невидимые скорпионы, казались две гигантские Няни, стоявшие у подъемного моста. Они вязали. Маргаритке не понравились их спицы. Во-первых, слишком длинные. И слишком острые — во-вторых. Она набрала в грудь воздуху.
— Добрый вечер, Няни! — крикнула она, шагая к подъемному мосту.
Невежливые Няни не ответили на ее веселое приветствие. Они только ухватили покрепче свои спицы.
— Пароль, — сказала та, что справа.
— Эники-беники.
— Проходите, друзья, — сказала та, что слева.
— Мятную конфетку? — предложила Примула.
Обе Няни скосили на нее глаза. Они увидели маленькую румяную няню с соломенными волосами. В руках у нее была жестянка с мятными леденцами.
— Двойной крепости, — сказала Примула.
Для нянь сочетание абсолютной чистоты и убийственной едкости мятных леденцов — непреодолимый соблазн. Две руки, подобные стрелам подъемных кранов, протянулись к жестянке и схватили угощение. «Спасибо». Две гранитные челюсти с хрустом сомкнулись на конфетах. Из двух могучих грудей вырвалось дружное: «Ху-у-у!»
— Нам безумно интересно, — сказала Маргаритка, — посмотреть на Няню, которую привезли сюда недавно. За то, что не знала пароль…
Одна сторожевая Няня зашевелила губами, намереваясь сказать: «Вы арестованы», но вместо этого у нее вырвались чудовищно неожиданные слова:
— В эту дверь, вниз по лестнице, в туннель, по воде, третья справа, камера пять, не ошибетесь. Ключ на гвозде.
— Огромное вам спасибо, — сказала Маргаритка.
— Не пойти ли вам искупаться с пирса? — предложила Примула.
— Чудесная мысль, — обрадовались Няни и затопали к порту.
Звяк.
— Что в этих конфетах? — полюбопытствовала Маргаритка, когда они шагали по подъемному мосту.
— Купорос. Уговорный сахар. Насильная эссенция, — объяснила Примула. — Вниз по лестнице, так?
— Двинулись, — сказала Маргаритка. — Фу! Этот туннель в безобразном состоянии.
— Глубокий ил. — Под ногами захлюпало. — А это, надо думать, вода? Если не ошибаюсь, третья камера справа. Точно?
— Точно, точно, — сказала Маргаритка. И немного повысила голос: — Ку-ку! Пит, то есть Няня Петронелла, ты здесь?
— Здесь, — раздался ответный крик.
Они шли по коридору. Из каменных стен сочилась вода, слева и справа были дубовые двери, окованные железом. Из-за маленьких зарешеченных окошек доносились стоны. Окошко камеры № 5 было занято недовольным лицом Няни Петронеллы Фраер.
— Чего так долго? — спросил он.
— Кто долго ждет, тот долго живет, — наставительно сказала Маргаритка. Она сняла с гвоздя ключ и отперла дверь. — Ну и как тебе тут, Пит?
— Очень уютно, — сказал Пит, — не считая тритонов и прочих соседей.
— Пропавших найти не удалось?
— Как таковых — нет, — сказал Пит, отводя глаза.
— Ай-ай, — сказала Маргаритка — Ну что, пошли отсюда?
— Э-э, — произнесла Примула, словно пытаясь привлечь сестрино внимание.
— Сейчас не время экать, — осадила ее Маргаритка. — Ой.
«Ой» было вызвано тем, что коридор внезапно наполнился огромными Нянями. Они нависли над Примулой, как скалы.
— Мятненьких? — испуганно предложила Примула, протягивая жестянку.
— Спасибочки, с удовольствием, — сказала передовая Няня и протянула огромную руку.
Огромную и неловкую.
