* * *
Мелисса была немного удивлена тем, что ее послали к изоляторам, в которых содержались Мэтт и Оливер.
— Ничего особенного, просто советник Харрис решил подстраховаться, — сказал Ивор, глядя на нее с экрана терминала связи. — Спускайся сюда и проследи, чтобы все прошло нормально.
И вот сейчас она шагала по длинному коридору к комнатам, где почти неделю назад заперла людей, которые считали ее своим боевым товарищем.
Мерзкое чувство.
«Во что ты меня впутал, Ричард? — подумала женщина. — Я в предатели не записывалась».
Уже у самой двери она услышала хлопок выстрела. Мелисса резко толкнула дверь и ворвалась в комнату.
Мэтт сидел на кровати с абсолютно ошарашенным выражением лица, а рядом с ним лежал советник Джеймс Харрис. Мелисса думала атаковать старого командира при помощи модуля «Ока», но в последний момент заметила, что тот был безоружен. Пистолет лежал в руке советника, а оказалась она здесь через пару секунд после выстрела.
— Что, черт подери, тут произошло? — закричала она на Мэтта.
— Не знаю, — ответил он. — Мой брат просто взял и вышиб себе мозги.
— Не придуривайся, командор! Это ты его застрелил?!
— Ты же можешь проверить, зачем спрашиваешь? — огрызнулся Мэтт.
Его голос был полон боли и горечи, и Мелисса поняла, что в каких бы отношениях ни были эти двое, они были братьями. Женщина коснулась разума Мэтта и увидела все произошедшее: тусклый блеск пистолета, прощание и выстрел.
— Да ладно… — тихо сказала она.
— Мелли, — Мэтт стал приходить в себя. — Советн… Джеймс перед тем как… сделать то, что сделал, упоминал какогото Ричарда, полковника, кажется. Ты его знаешь.
Этот вопрос вогнал Мелиссу в еще больший ступор.
— Да, знаю.
— Отлично, — сказал Мэтт. — Помоги нам с Оливером выбраться отсюда и сведи с ним, это очень важно, понимаешь? Иначе мой брат застрелился зря.
«Ричард, откуда он знает про Ричарда? Советник Харрис ему сказал? Но почему? Ричард же предупреждал, что ему нельзя верить».
— Ты поможешь нам?
Мелисса только кивнула в ответ. Она достала из нагрудного кармана пиджака покойного ключкарту с фотографией доктора Ивора, удовлетворенно цокнула языком и, показав добычу Мэтту сказала:
— Это наш билет отсюда. Сейчас заберем Оливера, он в соседней комнате, и наружу.
— Займись, — ответил Мэтт, — а я догоню.
После того как Мелисса вышла за дверь, Мэтт подошел к телу.
— Что же за игру ты затеял? — обратился он к покойнику. — И куда она тебя привела?
Он наклонился, достал из еще теплой, будто принадлежащей все еще живому человеку, руки пистолет и в последний раз посмотрел на брата.
— Пока, Джеймс.
Глава 22
Несколько дней прошли тихо. Генри больше не донимал Деймоса, хотя он и чувствовал его постоянное присутствие. Использование модуля тоже не прошло даром: он не мог нормально спать. Даже когда удавалось отключиться, его разум находился на грани между сном и явью. Видения из прошлого, настоящего и, как ему казалось, из будущего гигантской волной захлестывали его сознание каждый раз, когда Деймос закрывал глаза.
Боль, страх, гнев. Эмоции, чувства тех, чьего разума коснулся Деймос, когда в полную силу воспользовался модулем по науськиванию своего альтерэго, теперь следовали за ним. Вот мальчик, которого избивают на улице ради его новых ботинок; женщина, которой из военной части пришла похоронка, бездушно отбитая когдато в канцелярии и ждущая своего часа в стопке заготовок; пьяный отчим, стягивающий штаны со своей рыдающей и уже даже не отбивающейся от него тринадцатилетней падчерицы; и еще сотни трагедий, как малых, так и больших, происходящих в ту ночь среди населения города. Этого огромного, на ладан дышащего чудовищного организма, который называют обществом.
Он бы мог прекратить все это. Потянуться к хулиганам и заставить их в ужасе бежать от мальчишки, которого они еще минуту назад пинали ногами, успокоить женщину и дать ей сил жить дальше, парализовать отчима и вложить в руку девчушки нож. Он бы мог заставить слезть с «пыли» молодую наркоманку, которая губила собственный острый и пытливый ум этим зельем, мог бы заставить бесхребетных тиранов прекратить бить своих жен, которые делают это потому, что на большее в этой жизни не способны, мог бы заставить воров и убийц начать честную жизнь.
«Но зачем? Это их выбор».
Деймос не знал, его ли это мысли или это Генри, пробиваясь наружу, говорил с ним. И чем дольше он пребывал в плену этих видений, тем больше понимал, насколько тщетны его попытки хоть чтото изменить.
— Деймос?
Из бредового сна его вырвали голос Адикии и легкое прикосновение холодной женской ладони к его лицу.
— А? Что? – он был дезориентирован, будто пьян.
— Ты стонал во сне, — девушка выглядела обеспокоенной. — Чтото не так?
Деймос промолчал в надежде, что она уйдет, но Адикия даже не шелохнулась, все так же стоя на коленях рядом с ним и ожидая ответа.
— Что происходит? – опять спросила она.
Он потер глаза, будто бы этим мог избавиться от видений, и, собравшись с мыслями, ответил:
— Помнишь, на днях я воспользовался модулем?
Она молча кивнула в ответ.
— Так вот, — продолжил Деймос, — то, что я увидел, преследует меня, Адикия. Это дерьмо следует за мной по пятам.
— Что следует? – спросила она.
— Чужие жизни, – Деймос тяжело встал с матраца, который служил ему постелью, и подошел к окну, — судьбы тех, чьего разума я коснулся. Их мысли, страхи, переживания. И знаешь, что в совокупности я чувствую сейчас?
Адикия понимала, что это риторический вопрос.
— Я чувствую отчаянье, Адикия. Им пропитано все: все мысли, тревоги и даже надежды. Люди, живущие здесь, вокруг, казалось бы, в благополучном секторе Столицы, находятся в отчаянии.
— Это чтото меняет?
— Нет, — Деймос покачал головой, наблюдая за ночными огнями города, — только укрепляет меня в мысли, что мы все делаем правильно.
Адикия встала с пола, подошла к своему товарищу и положила руки Деймосу на плечи.
— Ты уверен в том, что задумал? Я хочу сказать, что чувствую даже без модуля: ты считаешь себя уже мертвым.
Деймос только улыбнулся и накрыл одну из ладоней Адикии своей рукой.
— Это приговор, девочка, от него не сбежать, — наконец ответил он. — Вполне возможно, что я умер еще до того, как сиделка вколола мне обезболивающее. А может, и тогда. Я не знаю.
— Когда мы начнем действовать? Время уходит, — едва слышно сказала она.
