Разжалование золота как денежного актива США и МВФ в конце 1970-х значит, что на протяжении почти двух поколений в ведущих вузах в учебных планах по экономике не было серьезного изучения золота. Золото могли преподавать на определенных лекциях по истории, и есть много экспертов по золоту, являющихся самоучками, но любой экономист, рожденный после 1952 г., практически наверняка не имел формального обучения по использованию золота для монетарных целей. Результатом стало скопление мифов о золоте вместо серьезного анализа.
Первый миф состоит в том, что золото не может образовывать основу современной денежной системы, потому что не существует достаточного количества золота для поддержки требования мировой торговли и финансов. Этот миф очевидно лжив, но он цитируется так часто, что его лживость заслуживает контраргументации.
Совокупное мировое предложение сегодня, за исключением запасов в почве, примерно 163 000 т
[240]. Доля этого золота, которой владеют официальные организации, такие как центральные банки, национальные казначейства или МВФ, – 31 868,8 т. Если использовать цену 1500 долл. за унцию, официальное золото в мире имеет рыночную ценность 1,7 трлн долл. Например, денежная масса только одних США, если использовать показатель M1 Федеральной резервной системы, в конце июня составляла 2,5 трлн долл. Более крупная денежная масса ФРС M2 в тот же период составляла 10,6 трлн долл. Объединение этой суммы с денежными массами ЕЦБ, Банка Японии и Народного банка Китая дает значение всемирной денежной массы в четырех крупных экономических зонах 20 трлн долл. для М1 и 48 трлн долл. для М2
[241]. Если бы всемирная денежная масса была ограничена до 1,7 трлн долл. золота вместо 48 трлн долл. бумажных денег по М2, результатом стала бы катастрофическая дефляция, приводящая к жестокой депрессии.
Проблема в этом сценарии – это не количество золота, а цена. Есть достаточно товара по справедливой цене. Если бы золото стоило 17 500 долл. за унцию, официальный объем золота был бы примерно равен денежной массе М1 в Еврозоне, Японии, Китае и США вместе взятых. Дело не в том, чтобы предсказать цену золота или предвосхитить золотой стандарт, но только в том, чтобы проиллюстрировать, что количество золота никогда не может быть препятствием для золотого стандарта, при условии что его цена соответствует заданной денежной массе.
Второй миф – это то, что золото не может использоваться в денежной системе, потому что золото стало причиной Великой депрессии в 1930-х гг. и поспособствовало ее продолжительности и тяжести. Этот миф наполовину правдив, но в этой полуправде масса путаницы. Великой депрессии, обычно датируемой 1929-1940 гг., предшествовало принятие «золотовалютного стандарта», который поэтапно внедрялся с 1922-го по 1925 гг. и с огромными трудностями просуществовал до 1939 г. Золотовалютный стандарт был принципиально согласован на Генуэзской конференции в 1922 г., но систематические шаги к его внедрению были оставлены для разработки странами-участницами в следующие годы.
Как подразумевает название, золотовалютный стандарт был не чистым золотым стандартом того вида, что существовал с 1870-го по 1914 гг. Это был гибрид, в котором выступать в качестве резервов и использоваться для любых балансовых расчетов могли как золото, так и иностранная валюта, преимущественно доллары США, фунты стерлингов Великобритании и французские франки. После Первой мировой войны граждане большинства важных экономик больше не имели при себе золотых монет, как было до 1914 г.
Теоретически валютные резервы страны подлежали погашению золотом, когда держатель предъявлял их выпустившей стране. Граждане также могли обладать золотом. Но международные погашения кредита по определению редки, а обладание гражданами физическим золотом сводилось к крупным слиткам, которые по большей части не подходят для ежедневных расчетов. Идея состояла в том, чтобы создать золотой стандарт, но иметь в обращении как можно меньше золота. Доступное золото должно было оставаться в основном в сейфах Федерального резервного банка Нью-Йорка, Банка Англии и Banque de France, в то время как граждане привыкали к использованию бумажных банкнот вместо золотых монет, а банкиры центробанков учились принимать расписки торговых партнеров вместо того, чтобы требовать слитки. Золотовалютный стандарт был в лучшем случае бледным подобием настоящего золотого стандарта, а в худшем – масштабным жульничеством.
Что важнее всего, государствам приходилось выбирать курс перевода между своей валютой и золотом, а затем придерживаться этого соотношения по мере развития новой системы. Принимая во внимание увеличение обширной денежной массы бумажных денег, которое возникло в ходе Первой мировой войны с 1914-го по 1918 гг., большинство стран-участниц выбрали стоимость своей валюты, которая была значительно ниже довоенного соотношения. В действительности они девальвировали свои валюты к золоту и вернулись к золотому стандарту по новому, гораздо более низкому обменному курсу. Эту политику осуществляли Франция, Бельгия, Италия и другие участники того, что позднее стало известно как Золотой блок. США вступили в войну позже, чем европейские силы, и их экономика меньше пострадала. США также получили крупные входящие потоки золота в ходе войны, и в результате у страны не было трудностей с сохранением предвоенного валютного курса золота 20,67 долл. за унцию. После девальваций в Золотом блоке и при том, что США не испытывали затруднений, будущий успех золотовалютного стандарта зависел от определения курса перевода фунта стерлингов Великобритании.
Великобритания под руководством министра финансов Уинстона Черчилля решила вернуть соотношение стерлинга к золоту к довоенному эквиваленту 4,86 фунтов стерлингов за унцию. Это было сделано, потому что Черчилль одновременно чувствовал себя обязанным обеспечить банкноты Банка Англии металлическим покрытием по их первоначальной стоимости, но также по прагматическим причинам, имевшим отношение к сохранению позиции Лондона как надежного прочного денежного центра мирового финансового дела
[242].
