Книга Девятнадцать стражей, страница 50. Автор книги Владимир Аренев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Девятнадцать стражей»

Cтраница 50

Он отхлебнул еще авы. Патту следовало бы его задержать – даже привычных питухов напиток рано или поздно ввергает в сон.

– Если бог-хранитель, бог-создатель жив и бодрствует, у него должны быть точки доступа. У всего живого есть точки доступа. У тебя… – Он махнул рукой. – Глаза, уши, нервные окончания. Где нервы у бога? Надо их только найти. Я найду. Я найду и спрошу… спрошу…

Савант уронил голову на стол и захрапел.


Время утекало, как вода из горсти. «Алики» мчалась вперед, сверяя курс с причудливыми отсветами на экране сонара. Узоры теплообменников на морском дне были затейливы и неповторимы, как отпечатки ДНК, но порой корабль все же терялся в их переплетении и петлял по волнам, пока титанические складки вспененного алмаза под сотнями локтей воды не собирались в нужную картину.

Гест наблюдал за этими эволюциями с плохо скрываемым неодобрением. Саванта раздражала всякая неточность, а точности в море не найдешь. В мире без дня, и ночи, и звезд, среди плавающих и летающих островов, невозможно было найти универсальных мер, а самая величина ДаниЭдер предупреждала всякую возможность определить такие меры договором. Древние, священные эталоны просачивались порою вниз с верхних эшелонов поднебесья, куда их привозили внешники из космических портов, порождая метрические ренессансы, но рано или поздно терялись. В быту основою всяких мер оставался человек, бесконечность же океана оставалась неизмеримой.

Навигация в открытом море требовала отличного знания тригонометрии – не сферической, потому что на масштабах ДаниЭдер дно мира и его крышу можно было считать совершенно плоскими, – навыков быстрого счета, большого опыта и при всем этом – немалой удачи. Летчики-смотровые уменьшали опасность возможной ошибки, но всякой зоркости есть предел. Рассеяние в атмосфере не позволяло разглядеть даже самые крупные острова больше, чем за три-четыре сотни тысяч шагов. Воздушные и морские течения могли спутать сетку ориентиров за считаные миллионы ударов сердца. Неизменной оставалась только карта глубин, но острова и комья крошева, плавучие мангры и гигантские плоты кочевников – все на поверхности моря и над нею, кроме выступающих со дна рифов яркости, – плыло и смещалось по отношению к линиям теплообменных хребтов.

Патту казалось, что никакой карты не нужно было вовсе. «Алики» стремилась в кромешную глубину.

На сфере всегда есть выделенные точки. В случайном распределении божиламп, парящих в воздушной толще, всегда найдется где-то колодец темноты, пробитый между поясом бурь и поверхностью океана. Столб холодного воздуха порождает воздушные течения, а те преграждают путь божилампам в их вольном дрейфе. Так рождается ужас мореплавателей – темное море, где ночь – это понятие географическое.

Божилампы над головой светили все тусклей, их становилось все меньше. Небо поначалу наливалось грозной синевой, потом темнело. Ночесветки горели в пене морской, мир словно перевернулся – под черным небом зеленело, лазоревело, бирюзилось светлое море. Все трудней было находить эшелоны с попутным ветром: холодное пятно выталкивало из себя воздух. Налетали внезапные шквалы, катился с неба крупный дождь, и время от времени просверкивали в вышине молнии. Потом погода смирилась и наступил такой штиль, что «Алики» пришлось идти на машинном ходу. Небо стало прозрачным, высоким, непроглядным, таким темным, что Патту не могла понять – синее оно или уже черное. И только тогда, после нескольких сотен килосекунд в поисках и блужданиях в мертвой зыби, впереди показался остров.

Он был велик – пять-шесть тысяч шагов в поперечнике, как могла прикинуть Патту, хотя в полумраке трудно было правильно оценить размеры. Было в его очертаниях что-то неправильное, пугающее. Берега поросли пуной, гибиском и зерумбетом, но вялая зелень не доходила до воды – склон круто обрывался в море с высоты нескольких шагов, обнажая желтый и бурый камень.

– Я ожидал большего, – проронил Лебор, глянув на берег. – Хай, катраны, – якорь на берег!

Якоря пришлось сбрасывать с вертокрыла. Никакие кранцы не спасли бы борта от ударов о камень, поэтому «Алики» швартовалась в отдалении от берега. Матросов пришлось перетаскивать на остров вертокрылами по одному. Хавакаи-декмастер перелетел своим ходом, снисходительно поглядывая на бескрылых. На ясном свету Патту рискнула бы махнуть с борта на берег одним прыжком, но в обманчивой полумгле желающих не нашлось. Промахнешься, рухнешь в воду, затянет под остров – и только осьминогам на корм.

Или лускам – те любят селиться под островами с плоским днищем, в темноте и прохладе, выжидая в засаде, пока добыча не появится на границе воды и суши. Патту вздрогнула. С гигантскими спрутами у нее были связаны дурные воспоминания – должно быть, в ее душе они отложились насквозь черным слоем.

Дорогу сквозь невысокие, но густые заросли матросы прорубали абордажными лопатками. Патту показалось странным, что такая плотная стена зелени может появиться там, где уже миллиарды секунд не видели света, но если остров и впрямь служит местом обитания кого-то из высоких, то чудесам можно не удивляться. Они сами – чудеса, больше духи-тупук’а, нежели люди, которыми были когда-то. А в царстве духов удивляться следует скорее отсутствию жестоких чудес.

Из-под хрупкой, сыпучей земли прорывались ровными рядами янтарные пирамидки, как на причудливом кладбище некоего давно забытого народа. Или народца, потому что пирамидки были небольшие, человека под такую не уложишь. Но кое-кто из матросов уже начинал искать взглядами в темноте привидений-кайту, и только окрик пиратского капитана привел их в чувство.

Гест спотыкался на каждом шагу, кривясь от боли в сведенных судорогами бедрах. Его поднимали, ставили на ноги, подталкивали в спину. Лебор не был бессмысленно жесток, но кормить чужинца подходящей пищей всю дорогу не собирался.

Пленников вели связанными – только по рукам, без зверства, но старательно. Приходилось идти, опустив голову, чтобы не получить веткой в глаза, но по прикидкам Патту они приближались к центру острова. Кустарник становился все реже и приземистей, пирамидки – все выше и острей. Внезапно их ряды прервались. Впереди лежала широкая площадь, совершенно голая. Землю с нее смыло дождями, и обнажились кости земли: широкие шестиугольные пластины из того же янтарно-желтого камня, расчерченные сложным самоподобным узором.

Математически точным узором.

Какая из древних цивилизаций океана создала эти плиты? Сколько лет дрейфует остров в ночном море? И знает ли ответы на этот вопрос кто-то, кроме того, за чьей милостью явился сюда Лебор-Падальщик?

Матросы толпились на краю площади, не осмеливаясь далеко заходить по желтым камням, тревожно перешептывались. Узоры вспыхивали тусклым огнем под ногами.

– Высокий хозяин этой суши! – выкликнул пират, выходя на середину площадки. – Яви себя скромным искателям твоей милости!

Ничего не происходило так долго, что Патту уже решила, что остров безлюден, что все поиски и блуждания были напрасны. Но когда терпение ее уже подходило к пределу, между рядов янтарных пирамид по другую сторону площади показался нагой мужчина.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация