— То, — пояснила я.
Снова раздался смешок, но рука убралась.
…Мне снилась огромная грозовая туча. Туча чернильно клубилась на горизонте, глухо погромыхивая в раздумьях, куда ей податься. Как это часто бывает во сне, я точно знала, что стоит сказать слово против — гроза пройдет стороной. Но я почему-то промолчала, и туча начала приближаться.
15
Как Кайлеан и обещал, я проснулась через час; голова действительно была ясной. Такой головой надо было воспользоваться.
Я вышла в прихожую, сунула ноги в валенки, накинула вытертый кроличий полушубок, прихватила из-за вешалки фанерку, которую держала, чтобы не сидеть на холодном, и выскользнула на крыльцо.
Цвет неба был таким чистым, таким ярким, каким он бывает во второй половине зимы, когда воздух еще холоден и прозрачен, но солнце уже начинает лить сверху золотые обещания. Тени на снегу, как и положено в ясный день, были темно-голубыми, а сугробы украсились хрупким кружевным серебром. Мне даже показалось, что свежесть, разлитая в воздухе, и не зимняя вовсе, а весенняя… и так захотелось свободы, что показалось: если в ближайшее время не выберусь отсюда, в моем характере что-то изменится… и не в лучшую сторону.
Я запахнула плотнее полушубок, положила дощечку на крыльцо и села, упершись локтями в колени. Надо было подумать. Хотя думать по-настоящему не хотелось совершенно. Напротив, хотелось закрыть глаза, запрокинуть голову и беспечно греться на солнышке, наблюдая за радужными огнями, дрожащими между ресниц. А если и размышлять, то о чем-нибудь несерьезном, вроде того, что если долго подставлять лицо солнечным лучам, то веснушки станут темней и заметней… и что подумает Кайлеан Георгиевич… разумеется, в том случае, если вообще обратит на это внимание… В некотором роде мысли были правильные. Про внимание Кайлеана Георгиевича надо было думать, только не размениваясь на пустяки вроде его отношения к каким-то там пятнышкам на коже.
Позади открылась дверь.
Нет, она не скрипела, и шагов командора в тиши не раздавалось, но я ощутила присутствие Кайлеана так же, как знала, проснувшись, что он находится в библиотеке, как он почувствовал, что я проснулась… вот об этой слишком явной зависимости, собственно, надо было поразмыслить в первую очередь.
Поразмыслить и решить, что с этим делать.
Но я оттягивала момент. Мне хотелось немного постоять на пороге сказки, а потом уже прямо взглянуть в лицо неумолимому факту: ко всему происходящему надо относиться без особых иллюзий относительно характера наших дальнейших отношений.
…Он сел рядом и протянул большой бокал из толстого стекла с двумя ручками, в котором было нечто горячее, цвета красного янтаря.
Пахло славно — корицей и чем-то ягодным.
— Что это?
— Это вроде вашего глинтвейна, только специи и фрукты наши, эрмитанские. Хорошо согревает.
— Там есть алкоголь? — осведомилась я.
— Вино.
— Отлично, давайте сюда ваш глинтвейн.
Я отхлебнула несколько раз и сказала:
— Очень вкусно. Верните мне Снежинку.
Эта мысль крутилась в моем сознании постоянно, с тех самых пор, как я обрела первозданный облик. Если Кайлеан сумел вернуть, казалось бы, потерянное навсегда человеческое тело, то что ему стоит воссоздать маленькую кошечку? Но было бы как-то неловко, едва обретя дар речи, приставать к Их Высочеству с просьбами. Тем более что тогда он находился далеко не в лучшей форме. Поэтому я решила дождаться подходящего случая в виде задушевной беседы за чашкой чая… словом, надо было подловить демона в благодушном настроении и тогда уже поднять эту тему.
И вот он, подходящий случай. Правда, все представлялось мне совсем по-другому… чай оказался не чаем… и настроение у нас обоих было отнюдь не благодушное, а какое-то непонятное… с другой стороны, я уже начала привыкать к тому, что ожидания или не оправдываются, или сбываются в непредсказуемом виде.
В любом случае недавно мне было предложено просить услуги…
Молчание Кайлеана длилось так долго, что у меня заранее сердце ушло в пятки. Потом раздались ужасные слова:
— Тело вашего фамильяра потеряно безвозвратно, все до последнего атома ушло на воплощение. Душа хранит точные данные изначального тела как некий вечный слепок, но, чтобы слепок обрел реальную физическую трехмерность, вторичное тело должно послужить основой, фундаментом для развития. Таковы законы магии воплощения, всегда приходится чем-то жертвовать.
Я оцепенела. Слова Кайлеана вылились на меня ушатом холодной воды. Вот чем обернулась моя глупость для храброй верной Снежинки…
— А вселить ее в какое-то другое тело? Может, в тело умирающего животного? Найти в клинике какой-нибудь ветеринарной или еще где?
Кайлеан отрицательно покачал головой.
— Нет смысла. Умирающее тело погибнет независимо от того, кто его на данный момент населяет, и утянет за собой вашего фамильяра. Причем шансы на то, что на этот раз небытие станет окончательным, резко возрастут.
Мне показалось, что солнце потускнело, и сразу стало зябко.
Я машинально отхлебнула горячего.
— Также не думаю, что вам захочется лишить кого-то вполне здравствующего его законного тела, — продолжал безжалостный Кайлеан. — Хотя я могу, только скажите. — Он коротко хохотнул. — Я ведь злой адский демон и не столь щепетилен. Можно, положим, взять кого-то, кто это заслужил. Хотите, найдем ведьму Ангелину, выкинем ее к чертям собачьим из тела и заселим туда вашу Снежинку.
Я вообразила эту картину — Геля, разговаривающая как Снежинка, — и мне стало дурно. Я опять припала к горячему вину и сделала несколько больших судорожных глотков.
— Не надо, — сказала я, чувствуя, как жидкий огонь разливается по жилам.
— Наиболее вероятным выходом из положения мне видится сотворение гомункулуса, спроектированного специально под душу вашего фамильяра. Риск отторжения велик и в этом случае… но вероятность благоприятного исхода увеличится. Однако в любом случае все это — не здесь и не сейчас.
Не здесь и не сейчас…
Я должна была что-то сделать для Снежинки.
— Ваше Высочество, давайте будем честными друг с другом. Скоро нас разделят разные миры. Я вернусь домой, а вы окажетесь в своей Эрмитании и не вспомните ни про меня, ни про моего фамильяра. У вас возникнет множество важных дел… чем там обычно занимаются принцы? Балы, охота, испепеление неугодных, купание белого коня… опять же, женитьба на развитой горнорудной промышленности. Я разумный человек и все понимаю… но у меня есть предложение…
Будучи в обычном состоянии, я никогда не выговорила бы того, что произнесла далее. Однако глинтвейн придал мне храбрости.
Как там говорят настоящие колдуны? — сцепив зубы, думала я. Есть только цель и достижение цели?
