— Только яблоко не ешь! — крикнула я Дианке вслед. — Мама его Андрюхе оставила.
В общем, переодела я брата и пошли мы тоже на кухню. И вовремя! Диана стояла у раковины и крутила в руках Андрюхино яблоко.
— Ты что? — возмутилась я. — Это же для ребёнка!
— Ясное дело! Но как ты ему давать его будешь? Целиком, что ли?
Я растерялась. Мама не предупредила, что делать с яблоком! Почистить? Порезать? В самом деле, не целиком же давать! У него же всего два зуба, подавится ещё!
— Эх ты! — усмехнулась Диана. — Без меня совсем пропадёшь! Каждый нормальный человек знает: малыши пюре едят.
Тут Андрюха потянулся к яблоку. Диана не дала, и он снова разверещался! Жуть! Я начала его трясти, как будто у меня нервный тик, и он немножко успокоился. Стал палец сосать.
Я его трясти перестала — он опять орать. Я снова трясу. Аж руки разболелись.
— Диан, — попросила я, — потряси его хоть чуть-чуть! А я пока из яблока пюре сделаю.
— Тебе доверить яблочное пюре? — возмутилась Диана. — Ты что? Посмотри, даже твоя мама не решается его сама сделать, в магазин за ним пошла. Куда тебе! Нет, это дело профессионалов. Где у вас блендер?
Я молча кивнула на шкаф. Диана открыла дверцы шкафа и начала греметь посудой, но блендер всё-таки нашла.
— Может, его помыть? — спросила я.
— Ты делом занимайся, — велела мне суперняня, а сама быстро-быстро яблоко помыла, почистила, порезала большими кусками и кинула в блендер.
Нажала на кнопку. Блендер не работал.
— Что такое? — нахмурилась Диана. — У тебя инструкция есть?
— В шкафу, — вздохнула я.
Полезли мы опять в шкаф. Андрюха тем временем с моих рук на пол сполз. На четвереньки встал и погнал из комнаты. Видно, потерял надежду, что мы его накормим. Решил сам чего-нибудь на обед сообразить.
Мы тем временем инструкцию искали. Кучу банок перевернули, специи какие-то рассыпали, с сушками пакет порвали. Но нашли!
Стали изучать.
Читали-читали… А потом Диана голову поднимает — да как завопит!
Смотрю, в дверном проёме — Андрюха! В руках бусы держит! Красивые такие, сине-голубые, из войлока. То есть часть бус у него в руках, а часть — во рту!
Диана заголосила, к нему бросилась. Бусы отнимает, приговаривает:
— Отдай! Отдай немедленно! Это же моё! Хенд-мейд! На ярмарке купила! Кучу денег стоили! Моё! Моё!
А Андрюха не отдаёт. Вцепился и вопит. Типа, это мой обед, отдай, отдай!
Слышу я: ключ в двери поворачивается. Мама пришла!
— Говорю тебе, мои бусы! — крикнула Диана и вырвала у Андрюхи свой «хенд-мейд».
Тот заревел. Я бросилась к нему, подхватила на руки.
— Ну как вы тут, всё в порядке? — спросила мама.
— Конечно! — заявила Диана. — Памперс поменяли, пюре яблочное почти готово, опасные для жизни бусы вне досягаемости ребёнка. К тому же мы почти починили ваш блендер.
— Молодцы! — обрадовалась мама. — Давайте чай пить, я печенье творожное купила.
— Нет, спасибо, — отказалась Диана. — Я пойду. Уход за ребёнком — дело хлопотное.
И убежала. А Андрюха всё ревел. Так мне его жалко стало, что я принялась его целовать в щёки, в лоб, в нос, так крепко, что он замолчал и растерянно уставился на меня. А мама на это посмотрела и говорит:
— Хорошо на тебя Диана влияет. Ты с ней побольше общайся.
— Обязательно, — говорю. — А ты пюре принесла? А то у нас там с яблоком ничего не получилось, блендер не работал.
Мама засмеялась и сказала, что блендер нам был ни к чему. Нужно было просто отдать Андрюхе яблоко целиком, чтобы он его грыз и чесал дёсны, в которых режутся зубки.
Я ещё долго расспрашивала маму про то, как правильно ухаживать за малышами, и с тех пор с удовольствием оставалась с братом. Потому что, если знать наверняка; как и что делать, любой может стать чемпионом по уходу за детьми.
Моя экосистема и Тараторкин
На уроке Нина Сергеевна объявила тему: «Экосистема озера». Напомнила, что экосистема состоит из воздуха, воды, почвы, горных пород, кормильцев, едоков и мусорщиков. Как только она произнесла слово «мусорщиков», все засмеялись, а Катя, моя соседка по парте, наклонилась ко мне и прошептала:
— Я влюбилась.
— В кого? — спросила я.
— В Тараторкина.
Она глянула на меня счастливо и испуганно и отодвинулась, словно я собиралась озвучить её новость всему классу.
А я и не собиралась. Новость меня так оглушила, что я не расслышала вопроса Нины Сергеевны.
— Ну что же, Кристина, — сказала Нина Сергеевна терпеливо, — продолжи пищевую цепочку! Камыш — плотва… дальше кто?
— Кот, — брякнула я, и все снова захохотали.
— Кот — часть совсем другой экосистемы, — огорчённо сказала Нина Сергеевна. — Дома подумай, ладно? В среду спрошу.
А мне в этот момент, честно сказать, было не до кота и плотвы, и даже не до мусорщиков. Я по-прежнему ничего не слышала и не видела, словно сидела не за партой, а на дне озера. Катя влюбилась в Тараторкина! Трагедия! Катастрофа!
Ну почему в Тараторкина, а?! Неужели мало других мальчиков?
Мне давно нравился Тараторкин, просто я не решалась признаться в этом Кате. А что делать теперь? Если признаюсь, она подумает, что я его собираюсь у неё увести. Или что я повторяю за ней из зависти. И спросит: «Неужели других мальчиков мало?»
Мало. Вообще нет. Тараторкин — он такой один. Во-первых, он симпатичный. У него такие глаза! Во-вторых, он спортсмен. Хоккеист. Постоянно на сборах. А как это важно звучит: «На следующей контрольной присутствовать не смогу, у меня сборы!» И учителя всегда с улыбкой отпускают его. И просят принести школьной команде победу.
А главное — мы с Тараторкиным в один Дворец детского творчества ходили ещё до школы. Я — на ИЗО, он — на свой хоккей. А домой вместе ездили. Ну то есть нас бабушки забирали, но мы в автобусе рядом садились. И он всегда делился со мной половинкой «Сникерса», который покупала ему его бабушка. В общем, мне Тараторкин ещё с самого детства нравится! А тут — здрасьте вам… Эх, Катя-Катерина!
Что и говорить, моя собственная экосистема была разрушена. И выхода не было.
Да ещё Нина Сергеевна задала дома прописать пищевые цепочки, а у меня в голове — один Тараторкин.
— Ты спишь? — спросила мама, войдя в комнату, где я делала уроки.
