– Но они же второкурсники! А я заканчиваю АПП в этом году! – в отчаянии воскликнул Стефаль, всплеснув руками.
– И что? Не ты ли собирался оставаться и писать под моим руководством работу по толкованию знаков Игиды третьего круга? – выгнул бровь дэор, заложив старосту с потрохами.
– Да, но напарники… Я… я не могу. Это может быть слишком опасно! – продолжал упрямиться благородный эльф.
Декан лишь вскинул бровь и кивнул тройке студентов. Сами заварили, сами и расхлебывайте.
– Ты нас совсем за детишек-то не держи, друг, – прогудел Хаг. – Я топор в руки не вчера взял и не всегда им дрова колол, к тому же не каждым враждебным заклятием кожу мою прошибить можно. Он, – тролль кивнул на Машьелиса, скромно ожидающего своей минуты восхвалений, – любую угрозу лучше, чем бифштекс в столовой, чует и тоже кое-что в магии кумекает, не говоря уж о том, что дракон, хоть пока и мелкий. Вот Яна… да, девушка… и биться ей ни с кем покуда не доводилось и, надеюсь, не доведется. Только ведь и она не простая клушка из курятника. Коль припечет, так и врезать может, нет, я не про кулаки, – по-доброму усмехнулся парень. – Знаешь ведь, приговорщица она. Пусть и учится только, а все одно над эдакой силой власть иметь – дорогого стоит. Не отказывайся, подумай. Не до́лжно тебе одному оставаться, коль с кем-то вместе быть можешь. Четверо – вчетверо больше, чем один, сделать могут.
Взгляд эльфа метался от Хага к Лису, от дракончика к спокойно улыбающейся Янке, от второкурсников к непрошибаемому декану и невозмутимой Тайсе. Если бы преподаватели воспротивились затее Машьелиса, Стефаль с легкой душой отказался бы от предложенной авантюры, но они молчали, а он так устал в одиночку отправляться по жребию пророчества.
Юноша вздохнул и робко промолвил, машинально поглаживая тонкими пальцами жесткий коврик:
– Я хочу попробовать, однако безмерно опасаюсь за благополучие своих будущих напарников.
– Их подстрахуют, – спокойно пообещал Гад, и это решило дело.
– Спасибо, – поблагодарил всех разом Стефаль и неожиданно всхлипнул.
«Никогда еще не видела эльфа с красными глазами и сопливым носом», – растрогалась Янка. Она бы с удовольствием сейчас обняла бедолагу, да вроде как при преподавателях не полагалось. Зато Машьелис о Либеларо никакими мыслями о возможной неловкости не заморачивался. Он просто кинулся к эльфу и хлопнул его по спине, облапил старосту и Хаг. Тогда уж и Янка махнула рукой на все приличия и, потянувшись, звонко чмокнула парня в щеку, а потом потрепала по волосам.
– Как вы знаете, мои дорогие студенты, – коварно усмехнулся декан, – ни одно доброе дело, впрочем, как и ни одна авантюра, не остается безнаказанным.
– Опять Башню Судеб мыть или плитки на площади? – нарочито страдальчески застонал Машьелис.
– Нет, с этого дня у вас начинаются не только тренировки, о которых просили, но и дополнительные занятия по нанесению рун на листы Игиды. Жду вас в день самоподготовки. Подходите к часу дня в лабораторию номер пять. Вопросы?
– Пока нет, но точно будут, – широко улыбнулся дракончик, никогда не бегавший от возможности научиться чему-нибудь интересному, а если еще и в обход стандартного расписания…
Янка только страдальчески поморщилась и промолчала. Она лишний раз напрягать мозги не особо стремилась, вот только искренняя улыбка и свет в глазах Стефаля стоили любых трудов.
– В таком случае покиньте зал медитации, вы, думаю, мастеру Тайсе уже успели надоесть, – распорядился Гад, и компания поспешно поднялась с ковриков.
Сильфида, молча созерцавшая разыгрывающееся представление и, казалось, забавлявшаяся им, обронила:
– Яна, задержись.
Возражать милой, улыбчивой и жесткой как кремень женщине, понятное дело, не стал никто – ни студенты, ни Гад, ни тем паче сама Янка. Она вновь опустилась на коврик и приготовилась слушать мастера.
Когда за последним из ребят закрылась дверь, Тайса опустилась на пол и, подойдя к студентке, промолвила:
– Тебе еще рано блюсти пророчества. Ты не способна быстро напитать энергией лист Игиды. Зачет в прошлом семестре был сдан за счет упорства, но не силы.
– Я знаю, – согласилась с очевидным девушка, даже не пытаясь разыгрывать из себя обиженную и оскорбленную. Это Лис с Хагом супермены, то есть супердракон и супертролль, особенно по сравнению с ней, лишь разок сбросившей в воду нескольких студентов.
– Тогда почему ты промолчала? Надеешься, что напарники все будут делать за тебя? – испытующе вопросила сильфида.
– Нет, – помотала головой Янка и, шмыгнув носом, честно ответила: – Стефаля жалко. Он такой одинокий и все на себе везет. Вину за струсившего напарника, все факультетские дела и все стоически терпит, никому даже грубого слова не сказал. Может, как-нибудь, пока я не научусь, все обойдется. Вы же сами говорили, непосильного задания не выпадет.
– Есть один небезопасный способ обрести контроль над энергией, – прослушав путаный монолог студентки, неохотно промолвила мастер Тайса. – Я могу сбрызнуть тебя пыльцой сильфиды, расширяющей каналы, по которым в теле течет сила. Я почти никогда не предлагаю такого, потому что, чем корыстнее желание жаждущего обрести силу, тем большие мучения он испытывает. Боль может оказаться настолько сильной, что смерть покажется благом, вот только выбравший силу не умрет, а лишится рассудка.
– То есть если я хочу силы ради выгоды, то получу боль, и, чем больше хочу, тем больнее будет? – задумчиво уточнила Яна, проверяя, насколько правильно поняла учительницу.
– Да.
– Давайте, сыпьте вашу пыльцу, авось не больнее, чем при месячных, мне этих ваших сил и наф… то есть… совсем бы не надо было бы, если бы для учебы не требовалось, – пожала плечами девушка и спросила: – Мне что делать-то надо?
– Ложись, достань тетрадку и возьми в рот корешком, чтобы не прикусить язык, – дала жизнеутверждающие рекомендации Тайса.
Яна выбрала тетрадочку потолще с жестким корешком и в точности выполнила инструкцию мастера. Чувствовала она себе при этом почему-то не испуганной, хоть и обещали боль, а донельзя глупой. Как собачка, которой кинули ветку и скомандовали: «Апорт!» Сильфида дождалась, пока ее повеление исполнится, и взмахнула радужным веером проявившихся крыл, заслонивших зал. Вот тогда и пришла она. Дикая… щекотка!
Поначалу студентка пыталась терпеть с серьезной миной, но щекотка не унималась. Казалось, по всему телу водят тоненькими перышками или бегают мелкие паучки на длинных лапках. В итоге Янка, ждавшая обещанной жуткой боли, начала кривить рот в улыбке, а потом, выплюнув тетрадку на коврик, свернулась клубочком и всласть захихикала. Щекотка не ослабевала. Тихое хихиканье перешло в повизгивания, а следом и в громкий смех. Кончилось все неожиданно резко как раз тогда, когда девушка поняла, что уже не щекотно, а почти неприятно.
Усевшись на коврике и утирая ладонью выступившие от смеха слезы, Яна сдула со лба несколько прядок волос и наткнулась на острый взгляд Тайсы. Та осматривала и чуть ли не ощупывала девушку, и, наверное, подозревала, что самоуверенная студентка лишилась рассудка от невыносимой боли, как и было сказано.
