– Ну да, – понуро согласилась Яна. – Слушать слушала, только мало что поняла и почти все забыла. А Силы Времени это те, которые в разных мирах время регулируют, да?
– Упрощенно – да, они контролируют временные потоки Мироздания и помогают нам контролировать исполнение пророчеств и предсказаний в мирах, – согласился Стефаль, почти с умилением взирая на собеседницу. Почему-то ему очень нравилось объяснять девушке даже самые элементарные вещи, не говоря уж о том, что, попроси Яна, он с удовольствием стал бы заниматься с ней дополнительно и все равно чем.
Зачарованный открывающимися перспективами, эльф позволил себе несколько секунд помечтать, потом как-то резко помрачнел. Вспомнилась грядущая фиктивная помолвка Янки с Машьелисом. Замысловато переплетая пальцы, Стефаль помялся, помялся и вдруг выпалил:
– Яна, как ты считаешь, я красив?
– Конечно, – машинально ответила девушка, искренне удивившись возможным сомнениям эльфа. (Чего думать-то, когда в зеркале ответ каждый день видишь?) – Очень красив, как и все эльфы и эльфийки.
– Ты в самом деле так считаешь? – продолжал допытываться Стефаль. Он протянул руку и робко коснулся ладони девушки.
– Считаю, – охотно подтвердила Яна и, внезапно догадавшись, куда клонит стеснительный друг, с горячим сочувствием уточнила: – Тебе какая-то девушка нравится и ты не уверен, понравишься ли ей?
– Именно, – потупился Стефаль, кончики ушей у него снова заалели.
– Не переживай, ты очень-очень красивый, умный, добрый и ответственный, – стараясь, чтобы ее голос звучал как можно убедительнее, заговорила Янка, наклоняясь к собеседнику. – Ты не можешь не нравиться! Если стесняешься, хочешь, я сама с той девушкой, которая тебе приглянулась, поговорю. Уверена, у вас все получится!
Стефаль почему-то покраснел еще сильнее и закашлялся. Наверное, подавился вареньем. Сладкое-то, если не в то горло попадет, так изнутри дерет, хуже перца! Янка захлопотала, доливая эльфу воды в чашку. Заботясь о госте, хозяюшка все продолжала чирикать: – Ты замечательный, Стеф! Все девчонки на факультете на тебя заглядываются! Как зовут твою девушку? Давай я прямо сегодня к ней подойду!
Вообще-то временами Яна бывала очень стеснительной, но если речь шла о благополучии друзей, то пробивной способности и упорству Донской могли позавидовать таран, осадная башня и знаменитый однофамилец вместе взятые. Вот сейчас она решила позаботиться о старосте, и ничто уже не могло остановить землянку, вознамерившуюся сделать добро. Ничто, кроме тихих слов самого объекта предполагаемого благодеяния:
– Спасибо большое, Яна. Только ни к кому подходить не надо, – тихо прошептал Стефаль.
– Стесняешься? – притормозила девушка. – Тебе время нужно, чтобы обо всем подумать?
– Да-да, надобно, – охотно закивал староста, не поднимая на собеседницу глаз. – Я обязательно поведаю тебе, когда все обдумаю.
– Ладно, – пожала плечами Яна. Иной раз даже самые бойкие парни бывали стеснительнее девушек. Вот Степка, ее приятель, когда влюбился в Ленку с соседней улицы, первое время с бойкой девчонкой общался только через Янку и везде ее с собой звал. Это уж потом Ленка все в свои руки взяла и из Степки дурь вместе со смущением повыбила. Стефаль… он такой тонкий, интеллигентный, сразу видно, чувствительная натура. Вот и смущается, бедняжечка!
К счастью, долго переживать смущение эльфу не пришлось. В комнату со смехом и поцелуйчиками вломились Йорд и Иоле. Заметив чаевничающую парочку, они, конечно, миловаться перестали, только держались за руки и улыбались друг другу так, словно целовались взглядами. Янке снова на секундочку стало завидно. Какая же у подруги настоящая любовь! Какая же она счастливая!
– Ясного вечера, – поздоровалась ифринг с соседкой и старостой.
– Ясного! – кивнул и Йорд.
– Вы с артефакторики у декана? – уточнил Стефаль, обменявшись приветствиями с ребятами.
– Да. И нет, ничего интересного мы не услышали, – поморщился василиск, не особенно любивший сплетни.
– Ректор Шаортан к декану заходила. – Иоле как девушка относилась к такому виду передачи и распространения сведений поспокойнее и сочла нужным поделиться с компанией добытой по случаю информацией: – Ректор жаловалась, что городской совет и комиссия по расходованию ассигнований в этом году особо зверствуют. Наверное, проверяющих в этом семестре пришлют. Вроде как советник Ширьлу сам к нам с инспекцией явится. А Гад утешал, предлагал ему какую-нибудь очень нужную редкость из теплиц сунуть, чтобы резко подобрел, интерес к проверке потерял и домой засобирался. Еще Шаортан сказала, что мастер Гиракх спешно отбывает к дочери. Она плохо переносит беременность. Близость к матери в родном гнезде должна помочь горгулье выносить двойню. Поэтому неясно, кто станет преподавать в АПП этикет. Кто-то из мастеров замещать станет или нового преподавателя придется подыскивать.
– Надеюсь, у мамы и малышей все хорошо будет, – от души пожелала Яна и, чувствуя неловкость, призналась: – Вообще-то я рада. Я мастера Гиракх чуток побаиваюсь, очень уж она суровая. Вроде и делаешь все, как она говорит, стараешься, а спиной чуешь – не одобряет.
– Горгульи – они такие. Камень есть камень, пусть и живой, – пожал плечами Йорд. – Никого, кроме членов своей семьи, не признают. Зато справедливые, не любят всех одинаково, но учат на совесть.
Стефаль с задумчивой полуулыбкой кивнул, подтверждая слова василиска. Пришедшие налили себе чаю, и мирный разговор о тяготах студенческой жизни потек дальше.
Уйдя из комнаты подруги, староста метнулся к себе, под сень живого дерева са-орои. Юный эльф хмурил брови, быстро строчил что-то на листе бумаги, потом замирал, черкал, кусал губы, комкал или рвал написанное. Спустя пару часов, когда за окном начало смеркаться, вокруг Стефаля весь пол уже был в бумажных отходах, а он все черкал и комкал, брал из тонкой папки с серебряным и травянисто-зеленым теснением листок за листком и, недовольный, выбрасывал. Слова никак не хотели складываться в нужные предложения.
До поздней ночи над рабочим столом вместо лампы светился золотой шар крупного волшебного плода. Навалившаяся усталость между тем брала свое. Поначалу Стеф мотал головой, отгоняя дремоту, потом потирал веки, в конце же концов сам не заметил, как положил щеку на стол и крепко заснул. Эльф спал, сжимая в пальцах писчую палочку с забавным цветком на кончике. Мало-помалу пальцы юноши разжались, и палочка мягко покатилась по бумаге, остановившись в нижнем уголке листка. «Цветок» ручки коснулся красивого вензеля, и случилось маленькое чудо.
Листок с записями, выскользнув из-под щеки писателя, сложился в симпатичную бумажную бабочку. Бумажной та пробыла лишь долю секунды, и вот уже, затрепетав радужными крылышками, со стола вспорхнула волшебная красавица. Покружившись по комнате, она растаяла в воздухе.
Стефаль остался один, не считая живого дерева. То укоризненно поскрипело ветвями, подмело высвободившимися корешками и склоненными веточками пол, смахнуло мусор со стола и притушило плод-фонарик. Перемещать на ложе самого молодого хозяина растение не решилось, только превратило жестковатый рабочий стул в уютную кушетку и прикрыло эльфа самой мягкой веткой с густой листвой. Так, свернувшись клубочком, будто большой кот, староста факультета блюстителей пророчеств и проспал до самого утра.
