Янка честно старалась отвечать, почему машины так невыносимо воняют, как делают иллюзии для говорящего ящика, чем лампочки отличаются от магических шаров и так далее, и тому подобное. Прервал процесс довольно сердитый, судя по громкости выбитой дроби, стук в дверь.
С криком «я открою!» Янка подорвалась с места. Кто там за дверью, ей было почти все равно, главное, получить передышку для уставшего языка.
На пороге, уперев в бок руку, стояла и раздраженно кривила губы Ириаль. Насколько студентка успела узнать за время учебы сокурсницу, это было ее обычное состояние. Янка припомнить не могла, когда вампироэльфийка выглядела счастливой и довольной жизнью. В лучшем случае та казалась спокойной. Мина надменной непричастности слетала с Шойтарэль по десять раз на дню. Она фырчала, рычала, огрызалась и язвила настолько часто, что к этому все давно привыкли и практически перестали обращать внимание, вернее, обращали не больше, чем на мелкую морось осенних циклад. Не особенно приятно, а и ладно, никто не растаял. Большинство студентов даже зонтов не носили. Ограничивались куртками с капюшонами или, если владели магией, легкими защитными куполами. Лис такой тоже ставить умел, только применял редко. Дракончику, как и Хагу, нравилось мокнуть.
Ясного дня однокурснице Ириаль желать не стала, только скривилась еще сильнее при звуках голосов, донесшихся из комнаты, и, ухватив Янку за руку, потащила за собой, буркнув на ходу:
– Надо поговорить.
Надо так надо. Все лучше, чем способствовать научно-техническому просвещению друзей, выросших в магических мирах. Объяснять не до конца понятное самой оказалось той еще пыткой. Чтобы ее отсрочить, землянка была готова даже с Шойтарэль побеседовать.
Клыкастая однокурсница протащила ее по коридору в свою комнату. Она делила ее с Юниной, терпеливо сносящей все закидоны напарницы. Ольсе, подруге эльфийки, досталась компания третьекурсницы-гномки. Вообще, как еще на первом курсе, пусть и задним числом, сообразила Янка, комендант Олхрокх оказался удивительно прозорливым при расселении новичков. На курсе у Донской никто сменить соседа и переехать в другую комнату не стремился.
Из-за двери в ванную доносились шум воды и мелодичное пение. Ройзетсильм принимала ванну. Ириаль пренебрежительно фыркнула и махнула рукой:
– Тут поговорим, Юна только залезла, меньше чем через час не выплывет.
– Чего хотела-то? – Янка устало глянула на вампиршу.
– Почему с меня не сняли долг крови? – в лоб атаковала раздраженная Шойтарэль.
– Какой долг? – хлопнула ресницами землянка.
– Этот! – рассерженная девица тряхнула перед носом собеседницы широким черным браслетом с выгравированными на нем летучей мышью, кругом, крестом и прочими занятными фигурами.
– Давно спросить хотела, а почему он у тебя не развалился, как те туфли? – задумалась Янка.
– Это родовой артефакт, он часть меня, – отмахнулась Ириаль и требовательно повторила вопрос.
– Ты не рычи, а объясни толком, чего от меня хочешь. Я не понимаю, – чистосердечно попросила землянка.
Вампирша втянула воздух сквозь острые зубы, на миг-другой прикрыла проблескивающие раздраженно-красным глаза и рыкнула:
– Ты дура или притворяешься?
– Или объясняй, или я пошла к себе, – миролюбиво проинформировала Янка, даже не обидевшись на хамку. Что взять с психической, кроме анализов?
Шойтарэль постояла с закрытыми глазками, подышала, раздувая ноздри, и все-таки снизошла до объяснений. Речь шла о случае на первом курсе. Тогда две ревнивые студентки, одурманенные зельем, задумали проучить Яну. Они полили коврик у входной двери раствором йиражжи, растворяющим живую плоть похлеще кислоты. Ириаль, зашедшая к Янке, случайно наступила в ловушку и сильно пострадала. Донская вовремя предложила обмыть раны водой, потом помогла с покупкой обуви для больной. Почему-то родовой артефакт вампирши счел ее обязанной Яне. Сейчас же, на втором курсе, после того как Шойтарэль заслонила девушку от раскаленных угольков во время неудавшегося пикника, она считала долг уплаченным. А счет не обнулился. Вот разозленная Ириаль и потребовала объяснений.
Тяжело вздохнув, Яна сказала:
– Шойтарэль, ты мне ничего не должна, и должницей я тебя никогда не считала. Я не знаю, как работает твой браслет, поэтому ничем помочь не могу. Ну хочешь, я тебе расписку дам?
– Толку-то, – фыркнула Ириаль и раздраженно тряхнула рукой, к которой намертво прирос широкий черный ободок.
– Прости, я до сих пор слишком мало знаю про магию. В моем мире о ней только сказки пишут, а я и тех раньше не читала. Как на Незнайке с волшебной палочкой закончила, так и все.
– Это что за хрень? – невольно заинтересовалась вампирша, с некоторым пиететом относившаяся к волшебным палочкам после тренировок у Брэдока.
– Поучительная история для детей о том, как безответственный хулиган, совершивший три бескорыстных добрых поступка, получил в подарок от волшебника волшебную палочку и что он с ее помощью натворил, – добросовестно припомнила Яна свой отзыв о книге, составленный во втором классе с маминой помощью.
Девушка сказала, а Ириаль уставилась на нее так, будто ей сейчас не сказку пересказывали, а очередное пророчество о судьбе АПП изрекали, даже губами пошевелила, а потом выругалась, со злостью стукнула рукой с браслетом по стенке и зарычала:
– Бескорыстных? Да ты издеваешься? Я же никогда не расплачусь! Р-р-р!
Из бессвязных и полных экспрессии воплей раздосадованной девицы Яна мало-помалу вычленила суть. Фамильный браслет – символ статуса, охранный амулет и вообще жутко ценная штуковина – подлежал обязательному ношению и вообще-то не являлся металлом. Его нацепляли на ручонку младенца, и ценная вещь росла вместе с носителем, попутно защищая от смертельных опасностей. В случае Шойтарэль над браслетом по праву второго родителя похимичил ее блудный отец, которого девушка видела за всю жизнь не более десятка раз и, честно признаться, желания свести с папашей более тесное знакомство не испытывала. Его вклад в магию артефакта якобы должен был увеличить силу браслета. Так ли это было или нет, сказать сейчас Ириаль не могла, а вот то, что эльф «испортил» своей светлой силой обычные эгоистичные установки на магической штуковине – в этом вампирша была твердо уверена! Браслет только что подтвердил нелепое предположение Янки о списании долга чести лишь при условии бескорыстной помощи.
Вот нелепое условие! Бескорыстно, как честно призналась Ириаль, она могла только стукнуть или укусить Янку, но никак не спасти. С другой стороны, теперь, когда проблема с долгом прояснилась, вампирша чуть-чуть успокоилась. В конце концов, долг чести перед человеком – это не самый страшный из долгов. Долг крови или жизни – куда страшнее.
Вампиров в конце прошлого семестра студенты изучали на расоведении, потому Яна смогла оценить состояние сокурсницы и если не посочувствовать той от души, то хотя бы понять.
