– Знаешь, Ириаль, нам еще три с лишним года учиться. За это время все случиться может, в том числе и что-то такое, от чего твой долг исчезнет, – резюмировала девушка.
Вампирша скривилась и нехотя кивнула. Смело утверждать относительно чего бы то ни было «этого не может быть, потому что не может быть никогда» любой, проучившийся в АПП хоть пару циклад, не стал бы.
Пока сокурсницы беседовали, стихли мелодичное пение и шум воды, щелкнула задвижка, и в клубах пара из ванной выплыла мокрая, как русалка, и довольная Юнина.
– О, у нас гостья? Ириаль, а что ты Яну присесть не пригласила? Я сейчас сока налью и сладкие хлебцы достану, – начала соседка.
Вампирша только скривила рот и возвела глаза к потолку. Любезная мягкость эльфийки выводила ее из себя частенько, но столь же быстро умиротворяла, потому что сердиться на напарницу долго было совершенно невозможно. Настолько светлым созданием она являлась.
– Не надо, Юна, я уже к себе возвращаюсь, у меня там посиделки с напарниками, – отказалась от угощения Яна и, получив в награду почти благодарный взгляд сумрачной вампирши, покинула однокурсниц.
Глава 22
Первая миссия
О том, как изрекаются, записываются и исполняются пророчества, озвученные студентами-прорицателями академии, Яна вместе со всеми студентами-первокурсниками узнала на общей вводной лекции в первый день учебы. В деталях же о том, как организовано исполнение свитков с пророчествами, хранящихся в корпусе летописцев, в специальном зале-хранилище неисполненных пророчеств, и что означают знаки на печатях летописцев, студенты-блюстители узнали во втором семестре первого курса. Оказывается, печати на свитках были не просто красивыми блямбами, отвечающими за целостность документа, а и своего рода штрих-кодом. По нему знающий специалист (летописец или блюститель) устанавливал характеристики мира пророчества, что существенно облегчало исполнение.
Для пущей наглядности, не ограничившись лекциями и рефератом по «штрих-кодам», декан Гад передал своих ребят декану летописцев – мастеру Ротамиру, и этот маленький колобок со звучным именем провел для молодежи экскурсию.
Первокурсники, успешно преодолевшие первую сессию, посетили хранилище – Зал свитков, полюбовались открытыми полками, где каждое пророчество было помещено в отдельный держатель и повернуто печатью наружу, дабы дежурные не упустили момента его близкой активации.
В тонкости работы летописцев и маркировки свитков мастер Ротамир не вдавался. Из Зала свитков группа студентов, насладившихся созерцанием громадного фронта работы, была препровождена в Зал жребия. Именно там определялось, кому именно из «счастливчиков» выпадет честь соблюсти пророчество, и там же открывался портал в мир, ждущий своего пророчества и блюстителей.
Технически процедура была несложной. Два больших полых шара на подставках-артефактах вращались рукой дежурного летописца. Выпавшие из них маленькие шарики с цифрами указывали номер курса и номер команды блюстителей, вызываемой для исполнения. Нужный свиток с пророчеством помещался дежурным на артефактный пюпитр. Явившиеся блюстители не только вскрывали печать, считывая изображенные на ней знаки, но одновременно активировали портал в нужный мир. По завершении миссии достаточно было сказать: «Пророчество исполнено». Эта кодовая фраза возвращала студентов в зал. Впрочем, одно дело досконально знать теорию, другое – практическое испытание.
Несколько циклад после поимки злодейского Собирателя прошли почти мирно. Как стало известно друзьям со слов декана Гадерикалинероса, после дознания, проведенного следователями стражи, городской совет на треть сменил состав. Преступников вроде метаморфа-отравителя и диверсанта в нем, конечно, не нашли. Зато несколько высокопоставленных взяточников, заложенных не в меру разболтавшимся по приговору юной блюстительницы господином Ширьлу, посты потеряли. Сам же он после освидетельствования магом-лекарем был признан безумцем и отправлен на принудительное лечение. Так что Яна в своих подозрениях насчет Собирателя не ошиблась. Впрочем, мечта метаморфа об оранжерее и саде некоторым образом исполнилась. При лечебнице имелись зеленые насаждения, в безмятежной заботе о коих коротал свое время неизлечимый больной, вполне безобидный, если не выпускать его за стены заведения из-под присмотра санитаров и не давать власть в руки.
Больная дриада совершенно поправилась и благополучно вернулась в родные леса, так и не вспомнив о причинах, побудивших ее преследовать второкурсников-блюстителей. В личном разговоре декан предположил, что душу девушки притянула под стены АПП в целом и к Янкиной команде в частности сила пророчества о Собирателе. Возможно, дриаде довелось случайно лицезреть метаморфа, принимавшего ее облик, и именно об этом она желала предупредить. Увы, выяснить точно так и не удалось.
Никакие иные призраки и духи студентов более не преследовали. Радость жизни им отравляло иное: декан Гад, муштрующий команду на лабораторных и практических с утроенной силой – раз и невозможность повторного визита в храм Ветров – два.
Нельзя сказать, что Яна и Машьелис не пытались. Пронырливый Лис легко договаривался с любым, кто собирался нанести визит в храм. Но! В первый раз доброволец самым банальным образом забыл зайти за спутниками, во второй дракончика остановили на проходной и не пустили в город как не явившегося на отработку к мастеру Ротамиру. Сам факт того, что декан летописцев никак не мог назначить отработку блюстителю-второкурснику, ничуть дежурных не смутил. Пока качали права, проводник плюнул на копуш, вернул задаток и ушел один. В третий раз, когда Янка и Лис сели на хвост влюбленной парочке, те умудрились потерять своих спутников в городе на почти пустой улице. Вот были, а потом свернули – и исчезли, как сквозь землю провалились.
Трех попыток оказалось достаточно, чтобы даже о Либеларо понял – просто так добраться до храма не получится. Он первым предложил Янке отложить визит до конца года. И если к концу второго курса ничего не сообразится, попросить помощи у декана. Браслеты же на руках друзья постановили считать обычными побрякушками. Кстати, именно так и решили однокурсники, видевшие дракончиков на руках у напарников. Вдобавок Лис, совершенно не кривя душой, объявил, что украшения – это подарок. А что подарок не его личный, а храма Ветров – об этом парень умолчал.
Гораздо больше, чем браслеты, однокурсников интересовал новый член команды – староста Стефаль. Кое-кто завидовал, но против воли шэ-дара не попрешь, так что студенты даже сильно не возмущались, к тому же идея Машьелиса о сборных командах помогла найти напарников еще пяти «беспризорным» блюстителям с других курсов. Нет, скопом студентов «на коврик для медитации» Тайса с деканом не вызывали. Что-то мастера втихую похимичили, может, погадали, но все, кого приглашали в зал медитации для «перевыборов», обделенными не остались.
Янка вообще не принимала всерьез историю с помолвкой в развалинах храма через колокольчики и браслетки. Разве же можно без живого священника или хотя бы работника ЗАГСа, внесшего запись в журнал бракосочетаний, считаться чьей-то невестой? Практичная девушка думала, что нет. А что был у нее на попе цветочек, а стал дракончик – так пусть. Изображение симпатичное, яркое, как детская переводная картинка. Не мешает. Не на носу же нарисовалась! Отыскали они браслетики на каких-то развалинах, надели и не сняли. Что с того? Пускай висят, жить не мешают, в отличие от Гада, замучившего тройку второкурсников тонкостями создания знаков на пустышках Игиды.
