Вытолкав шутливо сопротивлявшегося мужчину за дверь, я наспех оделась.
После нескольких дней пути штаны сели как родные. Будто бы я всю жизнь в такой одежде ходила. А ведь еще неделю назад даже не подозревала, насколько это удобно…
За завтраком хозяйка с Тавишем вели себя как совершенно чужие люди. Она делала вид, будто просто оказывает нам услугу, накормив. Не бесплатную, разумеется. И если, когда он не смотрел, Адлава так и облизывала наколдованного взглядом, то Тавиш интересовался исключительно едой. Притом ел он, как настоящий демон, — много и жадно. Хорошо, хотя бы аккуратно. Но и говорить при этом успевал.
— И что сделали с той женщиной? — по-видимому, это продолжался не законченный вчера разговор.
Я жевала оладушки с медом, совершенно не чувствуя вкуса. Так и подмывало спросить, что он вчера полночи у хозяйки делал, раз не удосужился расспросить о главном. Но я прикусила язык и в очередной раз напомнила себе, что меня это не касается. Я бывшему демону в няньки не нанималась.
— Странно с ней получилось, — поджала губы Адлава. — Она пешком пришла. Наши все еще удивились: тут ведь рядом ничего нет и обозов в тот день не было. Но одета была хорошо, за комнату вперед заплатила, вот моя соседка ее и пустила. Потом уже оказалось, что девка больная была, Ноксана вместе с ней тем же вечером слегла. А постоялица ушла, правда недалеко, мужики два дня назад в лесу тело нашли.
Вдова еще какое-то время удивлялась, мол, откуда странная болезнь взялась, у них такой отродясь не случалось. Жар, бред, страшный кашель, а вчера вечером у одного из заболевших лицо стало язвами покрываться. Точно такие были на теле, которое сожгли, чтобы зараза не распространялась.
Интерес к еде я окончательно растеряла.
Знакомая болячка. Но откуда?! Да еще в том самом виде, в каком бушевала пятнадцать лет назад в совершенно других местах…
Бедные, они пока разберутся, как за больными ухаживать, чтоб у них были шансы и зараза не распространялась, полдеревни вымрет.
Надо как-то помочь.
Как раз на этой мысли Тавиш встал из-за стола.
— Спасибо, Адлава, но нам уже пора, — вежливо, но безразлично кивнул он женщине. — Некогда рассиживаться, если хотим через два дня быть в Терое.
— Конечно-конечно, — понимающе, но как-то уж очень разочарованно закивала та и даже проводила нас до калитки.
Тут лошадей не меняли, нашим хватило времени отдохнуть.
Адлава стала ему уже не интересна, и Тавиш даже не смотрел на нее, в то время как я еще долго ощущала спиной пронзительный взгляд. Когда же отъехали достаточно далеко, бывший демон нагнулся в мою сторону и прошипел:
— Тебя это не касается. Пусть разбираются со своими проблемами сами.
Надо же, как хорошо меня изучил. Я насупилась.
— Хотя бы расскажу местному лекарю, что надо делать.
— Для начала — не пускать на постой всякий сброд, — фыркнул бывший низший демон. Хотя, посмотреть на его поведение, так не такой уж и бывший. — Даже за деньги. Даже за очень большие деньги.
Высказывание возмутило и повеселило одновременно.
— Эй, вчера утром мы с тобой сами во все двери стучались! — напомнила я.
Однако признавать свою неправоту Тавиш не умел.
— Но я же не заставлял нас впускать, — заметил он. — Даже когти не показывал.
В другое время я бы сдалась и потом еще некоторое время испытывала из-за этого муки совести. Но сейчас была такая злая… а бывший демон такой довольный… в общем, некоторое время мы еще пререкались, после чего я, не предупреждая и не спрашивая разрешения, направила лошадь в сторону деревянного сруба с табличкой, на которой значилось, что там принимает лекарь.
Позади раздался глухой рык, но уже через несколько мгновений стало ясно, что Тавиш следует за мной. И вовсе не с намерением взять за шкирку и вернуть на правильный, по его мнению, путь.
— Упрямая девчонка, — пробормотал себе под нос демон.
А потом и вовсе вызвался самолично поговорить с лекарем. После случая на торговых рядах он смело мог назвать себя магом, ничего ему не сделают, самое худшее — забоятся. А вот как ко мне отнесутся, особенно если увидят лицо, неизвестно.
Пришлось рассказывать, что сама знаю, ему. А потом вставать у окна и прислушиваться, не перепутал ли чего.
Но память у наколдованного оказалась отличная, и не прошло и получаса, как мы наконец покинули деревушку.
— Это была последняя дыра, в которой мы останавливались, — с видимым облегчением сообщил беловолосый.
Посмотреть на большой город в глубине души хотелось, я ведь даже в Гилхе ни разу не была. Но и страшно было. И за людей в деревне, одолеваемых хворью, я переживала. А потому на душе скребли кошки и вообще не было никакого желания разговаривать.
Тавиш же, напротив, хорошего настроения не растерял и то и дело пытался завести разговор. Я не реагировала. В конце концов он обреченно вздохнул и попытался переключиться на осмотр окрестностей.
Ненадолго, потому что я опять отличилась.
В ветках колючего кустарника будто блеснуло что-то… Под одежду пробрался холодок неясного предчувствия, но я не успела обратить на него внимание. Уж слишком быстро все произошло.
Лошадь, на которой я сидела, внезапно заинтересовалась тем самым кустом, ее даже колючки не смущали.
Я не сразу заметила запутавшуюся в ветвях цепочку с простеньким медальоном, а когда заметила, растерялась и не сообразила одернуть животное.
Тавиш, который ехал всего на пару шагов впереди, тоже это увидел, побледнел и стремительно рванулся ко мне:
— Михаэлла!
А?! Что?
Зеленая вспышка ослепила.
Лошадка взбрыкнула. Меня сильно мотнуло, потом вообще швырнуло в сторону. Еще и ногу больно вывернуло, когда она выскальзывала из стремени.
Ну все, сейчас точно убьюсь…
Я зажмурилась, даже дышать перестала.
Но за миг до болезненной встречи с землей за воротник плаща успела схватиться сильная рука.
Еще раз полыхнуло. И стало будто бы больше места.
— Цела? — пропыхтел в макушку Тавиш, втаскивая меня на лошадь и сажая перед собой.
— В-вроде… — Только ногой ударилась, глаза до сих пор жжет и испугалась так, что даже дрожать не получается, но жаловаться я как-то не привыкла.
— Вот и ладно, — пробормотал мужчина и прижал меня к себе так крепко, что дышать стало трудно.
Сморгнув пелену слез, я разглядела, что второй лошади рядом нет. В смысле, вообще нет! И цепочки тоже нет.
— А что это вообще было? — спросила, чувствуя, как сердце испуганно трепещет в груди.
— Амулет переноса с большим зарядом, — буднично сообщил Тавиш. И, поразмыслив немного, добавил: — Понятно теперь, как та больная попала в деревню.
