«Палатки, костры, крики, ругань…»
Летом 1998 года страну захватила целая волна забастовок, стачек и прочих акций протеста. Наиболее громкой из них стала «рельсовая война». Началось все с того, что 1 мая в шахтерском городе Анжеро-Судженске в Кузбассе несколько шахтеров объявили голодовку с требованием выплатить многолетние долги по зарплате. Через несколько дней к акции присоединились уже десятки шахтеров, и она переместилась к зданию местной администрации. А поскольку никакой реакции со стороны властей не последовало, с 10 мая в Кузбассе начались уже массовые митинги. 13-го числа Кириенко выступил в Госдуме и заявил, что правительство не подчинится давлению и будет продолжать реструктуризацию отрасли в соответствии с требованиями Международного банка реконструкции и развития. Эту фразу шахтеры, точнее, те, кто за ними стоял, восприняли как «оскорбление» и решили действовать. 14 мая было впервые перекрыто движение по железным дорогам Кузбасса, а на следующий день «рельсовую войну» объявили горняки Ростовской области и Коми. Вскоре к ней присоединились и нешахтерские регионы: Тюмень, Тула, Пермская область. Попутно с требованиями возврата долгов появились лозунги об отставке президента и правительства. Ну а потом кто-то выдвинул идею, мол, к чему отсиживаться здесь, в то время как правительство в столице нас не слышит. Вперед, на Москву! 11 июня шахтеры из Воркуты приехали в Москву и расположились на Горбатом мосту, заявив, что не уйдут, пока Ельцин не уйдет. Периодически они стучали касками так, что грохот был слышен во всех правительственных кабинетах. А в конце июля к «рельсовой войне» подключились шахтеры Сахалина и Челябинской области.
Как в Гражданскую войну, возникло три основных «фронта» борьбы – Север, Юго-Восток (Кузбасс) и Восток (Приморье). «На станциях Марьинская, Ижморская начался кошмар, – рассказывала журналистам одна женщина, решившая съездить к родственникам по железной дороге, проходившей через шахтерский край. – Купить что-либо поесть негде – базарчики, киоски, магазины закрыты. Проводники пояснили – боятся шахтеров, которые забирают продукты для своего пикета. Добрались до Яи. Там творилось что-то невообразимое. Все пути на километры забиты грузовыми и пассажирскими составами. Нестерпимая вонь от человеческих испражнений. По вагонам ходят крепкие мужики, требуют у пассажиров деньги в фонд бастующих шахтеров. Милиция не реагирует: „У нас приказ ни во что не вмешиваться“. Кое-как доехали до Анжеро-Судженска. Ночь. Палатки, костры, крики, ругань… В девятом вагоне нашего поезда умерла женщина. Немедленно откуда-то прибыла группа хорошо одетых мужчин, покойницу положили в вагон-холодильник и дали нам „зеленый“. За нашим поездом немедленно пристроились другие. Нас пытались остановить, но машинисты держали минимальный разрыв между составами, не давая возможности разорвать эту „колонну жизни“. Так мы добрались до Новосибирска, где поезда пошли нормальным ходом». В общем, все опять же как в Гражданскую войну! Попутно вскрылись многочисленные факты воровства и нецелевого расходования средств на самом Кузбассе, который был авангардом движения. Выяснилось, что 14 бандитских группировок Кузбасса контролировали половину сбыта угля. Причем в преступную схему были вовлечены многочисленные фирмы и сами руководители шахт и предприятий. В итоге правительство пошло двумя путями. Глава налоговой службы Федоров поехал с коллегами по шахтерским регионам искать деньги, а Немцов, который поначалу отмахивался от проблемы в духе «Покричат и разойдутся», отправился на железные дороги вести переговоры с лидерами движения. Правда, особых успехов на этом поприще ему добиться не удалось. Вскоре правительству пришлось применить силу. Первыми использовали ОМОН против шахтеров власти Сахалина, где из-за протестующих была остановлена крупнейшая ГРЭС, и весь остров на несколько суток погрузился во тьму. Была полностью парализована работа портов и железной дороги.
8 июля в столицу приехали уже тысячи работников предприятий ВПК из 26 городов и 17 регионов. Собравшись у Министерства обороны на Арбатской площади, народ потребовал вернуть им долги по зарплате, а потом стал выкрикивать лозунги: «Президента и правительство в отставку! Банду Ельцина под суд!» и т. п. Ну а потом огромная колонна двинулась к Кремлю. Наиболее устрашающе смотрелись рабочие Муромского приборостроительного завода. Они вооружились игрушечными пейнтбольными ружьями, которые демонстративно перезаряжали на ходу. «На нашем заводе мы делаем не только игрушки, – угрожал не получавший зарплату восемь месяцев инженер Сергей. – У нас есть оружие посерьезнее – двух залпов вполне хватит, чтобы разнести Кремль. В следующий раз обязательно захватим с собой». «Мы не верим своим землякам Кириенко и Немцову, – кричали рабочие Нижегородского машзавода. – Мы по 20 месяцев сидим без зарплаты, а они нам не помогают». Ходили слухи, что скоро к акции присоединятся учителя, которые будут стучать учебниками, а также врачи и другие бюджетники. Благо лето 1998 года выдалось жарким и засушливым, что благоприятствовало уличным протестам. Вот в таких поистине революционных условиях пришлось работать правительству.
Но беда, как известно, не приходит одна! Летом 1998 года на страну обрушилась новая напасть – страшная засуха, каковой не фиксировалось уже давно. Стихия охватила практически все черноземные районы страны. Всего же от нее пострадало 35 регионов! Где-то хлеба просто горели, в других районах засохли. В итоге солнце выжгло в общей сложности 40 миллионов гектаров, в том числе на 12 миллионах урожай был уничтожен полностью. Убытки исчислялись многими миллиардами рублей. При этом ждать помощи сельхозпроизводителям было неоткуда, правительство к тому времени не расплатилось еще по прошлогодним обязательствам перед ними.
Тем временем информационная война, развязанная против президента и правительства еще осенью 1997 года, достигла своего апогея. «Президент практически недееспособен, правительство – беспомощно, экономический курс – ошибочен» – таковы были основные темы новостей, многочисленных аналитических программ и ток-шоу на российском телевидении. «Реформаторские силы оказались не готовы к развязанной еще осенью прошлого года олигархами „холодной войне“ с властью за умы соотечественников, – писали „Известия“ 5 августа. – Результат известен: лишь 7% россиян считают сейчас, что они выиграли от проводимых реформ, а 60% – что проиграли… Все для такой идеологической атаки было под рукой. Во-первых, небольшие финансовые средства, позволяющие при запуганных русскими страшилками „нерезидентах“ удачно играть на понижение курса ГКО; во-вторых, собственные СМИ и, в-третьих, пригодные для решения этих целей установки творческой интеллигенции, до сих пор уверенной, что своим плачем о народных тяготах она не пополняет кошельки мироедов, а, напротив, поддерживает несчастных. Почти все (за исключением РТР) телеканалы, многие радиостанции и газеты на протяжении двух месяцев между 20 мая и 15 июля представляли исключительно одних шахтеров, оборонщиков, медработников из нескольких депрессивных регионов, начисто позабыв об остальных. Сюжеты главных выпусков новостей подбирались таким образом, чтобы у зрителя оставалось ощущение, что земля буквально разверзается под ногами. Практически был введен запрет на другого рода социальную информацию, на все то, что не укладывалось в концепцию катастрофизма… Самые плачевные сюжеты давались исключительно в подробных репортажах, а также в специальных политических клипах. Уже в разгар рельсового противостояния ОРТ и НТВ предлагали в каждом вечернем выпуске новостей не менее десяти устрашающих сюжетов из тринадцати-пятнадцати… И так изо дня в день, из часа в час – в любых, независимо от целей и жанра, программах. Идет интенсивнейшая психологическая обработка с использованием таких правил пропагандистского искусства, как спецподбор тем и материалов, эмоциональная завербованность, метод „прицепного вагона“ в аргументации, запрет на выражение точки зрения противоположной стороны и так далее… К тому же шла блестящая работа с „ободряющими“ слухами: „налоги не соберут“, „забастовки не остановят“, „деньги МВФ не даст“, „правительство потеряло контроль над ситуацией“. А рядом раздута дискуссия о грядущем перевороте, публикации об изменении государственного строя, интервью сотрудника администрации о нездоровье Ельцина».
