– Директор, прошу вас. – Танн поднял руку в самом миротворческом жесте, на какой был способен. – По крайней мере, выслушайте меня. – Он показал на стул, на который она опиралась. – Сядьте.
Эддисон нахмурилась.
– Я постою, – сказала она, – и я вас слушаю.
Саларианец позволил женщине ее маленький бунт и предпочел не развивать эту тему.
– Давайте говорить об этом как разумные существа, – сказал он. – Какими были наши главные заботы после пробуждения?
– Выживание.
– Верно. А что еще?
Эддисон задумалась.
– Миссия.
– Точно. – Он улыбнулся ей, довольный, что, несмотря на ужасы последних часов, ее мозги работают. Он, конечно, ничего иного и не ожидал от директора Колониального департамента. В конечном счете ему было приятно, что она стоит перед ним. Она слегка взволнована и напряжена – об этих свойствах характера говорится в ее досье, но он опасался, что Скверна выбила их из нее.
– Когда эти люди отказались возвращаться в стазис, почва стала уходить у нас из-под ног. Слишком много ртов, слишком мало ресурсов и времени, для того чтобы восстановить баланс, а потому все случившееся стоило нам больше, чем мы могли себе позволить.
– Эти люди все еще остаются частью «Нексуса».
– Именно, – сказал Танн. – Именно так.
– И? – Эддисон сложила руки, оперлась о спинку стула, приняла менее угрожающую позу.
– И, – повторил он, растягивая слово, – что касается мятежников, мы должны предложить им два варианта.
– Два?
– Ну, ради упрощения.
– Отлично. – Ее брови взметнулись. – Только не говорите, что мы собираемся выкинуть их в космос.
Танн рассмеялся. Не смог сдержаться.
– Вообще-то, «выкинуть в космос» – это как раз то, что предлагала наш бывший директор службы безопасности, разве нет? Вот была бы ирония судьбы, окажись Слоан теперь одной из них. Но нет, ничего такого, конечно, не предлагается. Однако, может быть, имеет смысл позаимствовать что-то из профессиональных способов решения таких ситуаций, какими пользовалась Слоан.
– Что? Предложить им страшный выбор, а потом – разумный?
– Именно, – сказал он, одобрительно кивая. – Первый вариант: мы предлагаем им шаттлы…
– Мы не можем…
– Директор, прошу вас. Вы мне позволите?
Эддисон вздохнула:
– Прошу. Продолжайте.
– Мы предлагаем им шаттлы, – твердо повторил Танн, – и припасы в достаточном количестве, но не чрезмерном… чтобы хватило на некоторое время. И желаем им найти мир по их вкусу.
– Высылка.
– Именно.
– В уголок Андромеды под вечный страх смерти от какой-то адской туманности, тогда как все наши разведчики не смогли найти там ничего полезного или исчезли во время поисков? Черт возьми, Танн, да выкинуть их в космос будет не так жестоко.
– Да. – Улыбка Танна стала шире. – И они знают это. По крайней мере, Слоан знает. Поэтому второй выбор покажется им куда как более приемлемым.
– И что же это?
– Криостазис. Именно это мы и предлагали в самом начале. Конечно, по выходе из стазиса их будет ждать суд, но, по крайней мере, он будет проводиться при менее критических обстоятельствах. И более холодными головами.
Она тут же подхватила его мысль:
– Мы сможем все привести в порядок, восстановить инфраструктуру, сбалансировать ресурсы. – Она впилась в него взглядом. – Иными словами, отложить это все в долгий ящик и вернуться к вопросу позднее.
– В общих чертах – да, – признал он. – У нас нет ни времени, ни возможностей тратить ресурсы на кучку преступников, которые доказали, что доверять им нельзя, – порядка с ними не будет. – Он сделал неопределенный жест рукой. – Они могут либо покинуть «Нексус», либо отправиться спать. Никто в здравом уме не захочет улетать, когда всем угрожает Скверна. Тем более после того, что случилось с остальными.
– А после отбытия срока – мы что, реинтегрируем их в наше общество?
– Вы упустили тот момент, когда они пытались захватить контроль над «Нексусом»? – спросил Танн. Он постучал по столу. – Нет, они уже вкусили, что такое мятеж, теперь для них пути назад нет. С теми ресурсами, – добавил он, – что у нас есть сейчас, мы не сможем оставить их.
Несколько секунд она осмысляла его слова. Он видел, что она, вероятно, взвешивает «за» и «против». Хорошо. Танн знал: она придет к тем же выводам, что и он, потому что они правильные. Он все продумал до мельчайших деталей. Никто не решится отправиться в самоубийственную высылку в пространство, где хозяйничает Скверна.
Возвращение в стазис – наилучший вариант, какой может предложить руководство. Если бы к Танну прислушались в первый раз (а ведь не прислушались, и именно из-за возражений Слоан), то вообще ничего такого бы не произошло.
Была какая-то ирония в правильности этого решения, а провести его в жизнь нужно было давным-давно.
Наконец Эддисон кивнула:
– Хорошо, дайте мне связаться с Кеш…
– Извините, но нет. Нам ни к чему участие кроганов, – спокойно прервал ее Танн. – Они сделали свое дело. Теперь мы должны сделать свое, – сказал он, делая ударение на последнем слове. – Сделать нашу работу. Разве вы не согласны?
На этот раз она не стала спорить. К тому же – Танн это знал – и спорить-то тут было не о чем. Абсолютно трезвый план. Ему нравилось думать, что даже Слоан поддержала бы его, пусть бы и приправила какой-нибудь устрашающей тактикой. Пригрозила бы выбросить их на щупальца Скверны или что-нибудь в том же зверином духе.
Танну доставлял удовольствие тот факт, что теперь Слоан была вне процесса принятия решений, где ей, по его убеждению, не было места.
А он вовсе не был зверем.
Глава 34
– Один неверный шаг или взрыв недовольства, – сказала Слоан группе, когда к дверям камеры подошли охранники, – и я накормлю вас вашими же зубами, ясно?
Голос ее прозвучал тихо, но убедительно.
Они все мрачно кивнули.
Даже Ннеброн, чья темная кожа пожелтела. Нервы, подумала она. Они все ощущали это – гнетущее понимание того, что ничто не может защитить их от наказания, которому решит подвергнуть их совет.
Ничто, кроме нее самой, напомнила себе Слоан, и она будет сражаться до последнего за их жизни и будущее. Все остальное будет еще хуже, чем предательство по отношению к ним. Укрепит совет в убеждении, что у мятежников не имелось никаких оснований для бунта, для сопротивления.
Слоан знала: такие основания у них имелись.
Каликс если что и сделал для них, так это дал им почувствовать вкус свободы. И теперь им было трудно набрать воды в рот и молча слушать, как говорит она.
