«Если» отражало реалистичный взгляд на вещи и допускало возможность неудачи.
«Если мы прибудем в Андромеду.
Если нам удастся отремонтировать систему жизнеобеспечения вовремя.
Если Гарсон…»
– Система жизнеобеспечения стабилизирована, – сказала Эддисон. Танн не заметил, как она вернулась. Женщина взяла стакан из его рук и позволила себе сделать щедрый глоток. – Они справились, – добавила она и сделала еще один глоток.
Люди.
– Что ж, отличная новость, – ответил Танн.
Эддисон подошла к окну и замерла. Он смотрел на ее отраженное в стекле лицо, прозрачное поверх массы звезд, за которыми был виден темный хаос, не поддающийся определению. Страх, обуявший их всех, никуда не делся, хотя и значительно уменьшился. Решимость вытеснила сомнение, отодвинула на задний план все личные переживания.
Жаль, что он не предполагал такого развития событий, что у него не было оснований познакомиться поближе с руководителями Инициативы. Его бесило, если он приступал к какому-то делу, толком в нем не разобравшись.
Эддисон сделала еще глоток, кивнула в подтверждение каких-то собственных мыслей.
– Черт, как вкусно! Где вы его нашли?
Он показал на открытую панель с одной стороны письменного стола Гарсон. Она открылась во время аварии, и там обнаружился довольно впечатляющий набор различных емкостей. Из некоторых пролилось содержимое, но ни одна – чудо из чудес – не разбилась.
Эддисон улыбнулась, увидев потайной бар Гарсон.
– Ух, Джиен разозлится, когда узнает.
– Я думаю, – спокойно ответил Танн, – что при сложившихся обстоятельствах она меня простит.
Будто бы переполненная какой-то странной энергией, Эддисон допила вино, обогнула стол и, казалось, вознамерилась усесться в большое кресло за массивной столешницей – странное поведение, как ни крути, – но вместо этого просто поставила на него пустой стакан и повернулась к Танну.
– Вы полагаете, нам удастся спасти миссию?
Саларианец улыбнулся.
– Это только вопрос «если», – сказал он, довольный игрой слов.
Эддисон нахмурилась:
– Со связью есть какой-то прогресс?
Танну показалось, что она хотела спросить вовсе не это.
– Экран у вас за спиной, – ответил он, махнув рукой в нужном направлении. – Я попытался определить, какие соединения, передатчики и приемники все еще действуют, и дал задание создать новую сеть по результатам проверки. Оптимизированную для покрытия максимально возможного пространства. Некоторые… гм… не столь необходимые в данный момент коммуникации будут перепрофилироваться по мере необходимости.
– И вы сами сделали все это? – Ее удивление покоробило его. – Я думала, вы простой бухгалтер.
Пусть думает. Это пока вполне отвечало его целям.
– Ну, – с напускной скромностью произнес Танн, – не я сам, а специальная программа. Я знал о ее существовании, поскольку санкционировал расходы на разработку. Я отчетливо помню момент, когда документы вернулись с подведенным сальдо.
Эддисон посмотрела на него. Не переусердствовал ли он? Танн подавил вздох.
– Я нашел эту программу, – терпеливо сказал он, – и просто нажал большую кнопку с надписью «выполнить».
Он согнул длинные пальцы, словно некий чемпион по нажатию кнопок.
Эддисон, похоже, пока еще не пришла в настроение, располагающее к юмору. Тем не менее он заслужил удивленное движение уголка ее рта.
– Золотая звезда, – пробормотала она.
– Что?
– «Не столь необходимые в данный момент коммуникации», – громче сказала она. – Что вы имеете под ними в виду?
Теперь Танн повернулся к ней:
– Вы знали, что медицинская часть – и я говорю обо всем отсеке – была оборудована звуковой системой премиум-класса?
– Звуковой?
Он кивнул в знак согласия:
– Успокаивает пациентов.
Она вскинула брови:
– Мило.
– Да уж. – Танн немного помолчал. – Последнее слово техники, невероятный дизайн. Лучшие умы работали над тем, чтобы соединить искусство звука с наукой о нем. Прежде такого не было ни на одной станции. – Эддисон окинула Танна полным скептицизма взглядом. Саларианец позволил себе мимолетную улыбку. – Последнее слово техники. К сожалению, им теперь придется искать успокоение в другом месте.
Если Эддисон смеялась, то делала она это искренне. Она никогда не жеманничала.
– Мило, – повторила она довольно сухо.
Танн пожал плечами:
– Я решил, что нам лучше иметь в медотсеке функционирующую связь, а не успокаивающую музыку.
Ее юмор сникал на его глазах, и вот уже ему стало казаться, что в ее голове крутится что-то другое. Что-то такое, чего он не понимал, пока она не пробормотала:
– «Мы приносим самую большую жертву из всех, какие когда-либо приносились и будут приноситься».
Эта цитата отрезвила его. После короткой паузы саларианец чуть неуверенно проговорил:
– Возможно, превосходная звуковая система – не совсем то, что она имела в виду, но…
Что «но»? Но по крайней мере, обсуждение этой системы заставило их улыбнуться? А в дальнейшем поможет наладить какую-никакую коммуникацию с остальным кораблем?
Эддисон, казалось, поняла, что имел в виду Танн, но сделала нетерпеливое движение рукой, словно прогоняя это мгновение.
Терминал вдруг издал звук, сигнализирующий о завершении операции.
Это избавило Танна от мучительных усилий по продолжению разговора – он подошел к дисплею. Директор Эддисон присоединилась к нему.
– Посмотрим, что тут у нас.
Танн пожевал нижнюю губу, анализируя хаос линий и кружков. Огромные части «Нексуса» остались не охваченными связью, но даже охваченные секции можно было назвать таковыми лишь условно. Имелись коридоры, в одном конце которых связь наличествовала, а в другом – всего в каких-то жалких десяти метрах – отсутствовала. В лабораториях, по периметру которых связь была прекрасная, стоило подойти к центру, как ты оказывался в совершенно глухой зоне. В целом, темных зон было больше, чем светлых.
– Мм. – Эддисон увиденное совсем не впечатляло.
– Я думаю, лучше всего здесь подходит фраза: «Лучше, чем ничего», – предложил Танн.
– Согласна.
– Я за то, чтобы запустить конфигурацию в текущем виде. – Он скосил на нее глаза. – У кого-либо из присутствующих есть возражения?
Его вопрос вызвал мимолетную улыбку.
– Вам не нужен мой голос, исполняющий обязанности директора.
Танн отрицательно покачал головой.
