Возможно, он больше никогда не увидит ни Элиды, ни кого-либо из соратников.
Сегодня утром они сошли с барки на берег, предварительно набив съестными припасами заплечные мешки. Ветер шелестел в высоких травах. Их путь длился несколько часов. Элида начала уставать от пути и от подъема на крутой холм. Лоркан еще два дня назад учуял запах моря. Значит, их вынесло не так уж далеко от побережья.
Элида тяжело дышала. Думая, что ее мучит жажда, Лоркан протянул ей фляжку. Элида остановилась, опустив руки. Лоркан давно не видел ее в таком состоянии. Это был страх, отчаяние и… что-то еще.
Лоркан огляделся по сторонам, и ему самому стало не по себе.
– Что это за место? – шепотом спросила Элида, словно луга могли их подслушать.
Равнину, простиравшуюся до горизонта, правильнее было назвать впадиной. Холм, на который они поднялись, оказался скалой, резко обрывавшейся вниз локтей на двадцать. Наверное, какой-то разгневанный бог однажды топнул здесь ногой, после чего и возникла впадина.
Скала служила границей лугов. Внизу их сменяли болота. Растительность оставалась лишь на островках и кочках, а между ними серела стоячая вода. Из нее поднимались развалины каких-то строений. Даже сейчас они сохраняли следы былой красоты.
– Плохое это место, – прошептала Элида. – Не стоило нам сюда приходить.
Лоркан не пытался возражать, ибо ощущал то же самое. Он всматривался в болота, развалины, кустики ежевики на кочках и в острова. Кое-где росли деревья с густой листвой. От этого зрелища у него шевелились волосы. Все оттенки чутья обострились до крайности, что бывало только в очень опасных местах.
Даже бог смерти перестал подталкивать его в плечо и исчез.
– Что ты чувствуешь? – спросил у Элиды Лоркан.
– Тишину, – прошептала она побледневшими губами. – Жизнь, но… в полной тишине. Как будто…
– Как будто… что?
Элида вздрагивала от каждого слова:
– Как будто люди, которые жили здесь… очень давно… они и сейчас заперты… внизу.
Она махнула в сторону ветхого, накренившегося купола. Должно быть, остатки дворца.
– Лоркан, мне думается, живым здесь нельзя находиться. В воде полно опасных тварей… Вряд ли они потерпят незваных гостей. Да и мертвым наше вторжение не понравится.
– Кто тебе такое сказал? Камень? Или богиня, что наблюдает за тобой?
– Меня предостерегает сердце. Аннеит молчит. Вряд ли она хотела, чтобы я оказалась здесь. Потому и не пошла сюда за мной.
– Морат пострашнее этих мест, но туда она приходила. Что же отпугнуло твою богиню?
– Что такого в этих болотах? – вместо ответа спросила Элида. – Почему Аэлина направилась в эти места?
В том-то и весь вопрос. Если они с девчонкой чуют опасность, Аэлина со своим Рованом тоже должны это ощущать. Значит, либо рассчитывают сорвать изрядный куш, либо чего-то опасаются.
– Сам не знаю, что там, – сказал Лоркан. – Сколько мы плыли – ни городка, ни даже захудалой деревушки.
Однако темный бог почему-то толкал его не куда-то, а сюда. И продолжал толкать, хотя и дрожащей рукой.
Сплошные развалины и густая листва деревьев на островках. А в обманчиво тихой воде обитает неизвестно кто.
Но Лоркан не мог ослушаться темного бога и потому повел наследную правительницу Перранта вниз.
– Кто здесь жил? – спросила Элида.
На краю островка сохранился остаток стены с нишей, в которой стояла статуя. Сейчас и стена, и статуя накренились, готовые рухнуть в воду. Время не пощадило красивое лицо каменной женщины. Изваяние густо покрывали слои белесого мха. Над головой женщины торчали сгнившие обломки балок. Между ними застряли куски крыши. Мох, покрывавший статую, напоминал саван. Подумав об этом, Элида вздрогнула.
– Когда я родился, эти места уже называли давно покинутыми. Никто не помнил, как и почему на месте города возникли болота.
– Это была часть королевства Эйлуэ?
– Здесь тогда находилось другое королевство. Его больше нет. Те, кто населял эти земли, рассеялись во всему свету и растворились среди других народов.
– Какими же одаренными были жители этого королевства, если строили такие прекрасные здания.
Лоркан что-то пробурчал в знак согласия.
Два дня они блуждали среди развалин и островов – и не обнаружили никаких признаков Аэлины и ее свиты. Для ночлега выбирали подходящие развалины. Элида проваливалась в сон, а Лоркан почти не смыкал глаз. Ей снились бледные лица людей со странными, молочно-белыми глазами. Они барахтались в воде, моля о помощи. Но вода все поднималась, скрывая их лица. Элида часто видела их и днем, а ветер приносил крики.
Когда она заикнулась о странных видениях и звуках, Лоркан отмахнулся: это всего-навсего ветер. Попадая в щели между камнями, ветер способен производить звуки, похожие на голоса. Однако глаза Лоркана говорили ей другое: он тоже слышал мертвых.
Он слышал и много такого, о чем не говорил Элиде. Гул и грохот подземных толчков, обрушивших этот город. Шум воды, хлынувшей на улицы и площади. Спастись тогда удалось очень немногим. А потом, когда исчезли люди, здесь стали собираться морские, болотные и речные твари. Развалины стали местом их кровавых охот. Одни пожирали других. Некоторые породы смешивались и давали потомство, более приспособленное к жизни в здешних местах. Оно было крупнее, умнее и проворнее своих предков.
Это болотное зверье вынуждало передвигаться с черепашьей скоростью. Солоноватая вода редко доходила Лоркану до груди. Но спокойная водная гладь была обманчивой и опасной. Перед каждым переходом Лоркан тщательно осматривал окрестности. Только убедившись, что никто не поджидает их под серой поверхностью, он сажал Элиду на плечо и шел дальше.
Но и острова не всегда были безопасными. В одном месте Элида увидела длинный чешуйчатый хвост, скользнувший за обломок стены. В другом такой же хвост обвивал покосившуюся колонну. Несколько раз она наталкивалась на чьи-то большие золотистые глаза, лениво следящие за нею из камышей.
Из всех таких мест Лоркан сразу же торопился убраться, унося Элиду на плече.
Водились здесь и змеи. Зачастую они висели на деревьях, почти неотличимые от толстых стеблей плюща. Но сущей бедой этих мест были тучи мошкары и комаров. Они появлялись внезапно и повисали, торопясь напиться человеческой и фэйской крови. В редких случаях их уносил ветер. Чаще Лоркан посылал на них волну темной силы, и тогда мошкара темным дождем сыпалась вниз.
И всякий раз, когда Лоркан убивал змею или расправлялся с комарами, Элида чувствовала, как вздрагивает земля. Не от страха. Это больше напоминало пробуждение. Развалины прислушивались, удивляясь, что кто-то осмеливается странствовать по здешним местам.
К концу четвертого дня Элиде стало совсем тошно. Ей, как маленькой, хотелось хныкать и капризничать. Ее не радовало на редкость удобное место, найденное Лорканом для ночлега. Это были развалины зала, в середине которого прекрасно сохранилась широкая площадка, куда вели довольно крепкие каменные ступени. Высота площадки позволяла не опасаться, что ночью какая-нибудь тварь выползет из воды и нападет на них. Три стены были густо увиты плющом. Из его стеблей Лоркан соорудил у основания лестницы нечто вроде сигнальной полосы. Если ночью кому-то все же захочется сюда пробраться, шорох стеблей вовремя их разбудит.
