Их глаза встретились. В глазах Лоркана был немой вопрос. Рука Элиды прижалась к его сердцу. Оно билось громко и яростно. Элида подняла голову, поцеловала его и прошептала свой ответ…
В следующее мгновение Лоркан резко вскинул голову, потом вскочил сам, глядя куда-то на северо-восток. Там тьма наползала на небо, подминая собой звезды.
Желание, охватившее было Элиду, мгновенно погасло.
– Это что, буря? – спросила она.
– Нужно бежать отсюда, – коротко бросил Лоркан.
Бежать сейчас, глубокой ночью, когда до рассвета – часов шесть, если не больше? Отважиться в такое время странствовать по болотам… А тьма продолжала надвигаться, проглатывая звезды.
– Что это?
Темнота становилась все ближе. Чуя ее, умолкли болотные твари.
– Илки, – пробормотал Лоркан. – Целая армия илков.
Элида чувствовала: эти летят не за ней, а куда-то в другое место.
Глава 53
После двух дней блужданий по бесконечным лабиринтам Каменных Болот (хотя этот чертов Рульф уверял, что путь займет не более полутора дней) Аэлина испытывала сильное желание сжечь это место дотла. Сплошная вода, влажный воздух, вечно потная и липкая одежда. Но хуже всего были комары и мошкара.
Аэлина отгораживалась от этих маленьких демонов стеной невидимого пламени. Оно становилось видимым, лишь когда они наталкивались на преграду и сгорали, не успев ничего понять. В первый же день комары попытались сожрать ее заживо. Аэлина до крови расчесывала многочисленные места укусов. Ровану приходилось останавливаться и врачевать ее кожу.
Свои целительные способности Аэлина растратила в ночь нападения гончей и илков и еще не успела восстановить. Поэтому Рован и Гарель взяли на себя обязанности лекарей. Они врачевали комариные укусы, ожоги от ядовитых растений и царапины от притаившихся на дне развалин. Но солоноватая стоячая вода не отличалась прозрачностью, и любой неосторожный шаг мог окончиться мелкой царапиной или крупной раной.
Лучше всех себя чувствовала Манона. Ей не докучали комары, на нее не действовали ядовитые стебли. Она ухитрилась ни разу не порезаться. Похоже, ей даже нравился этот дикий мир, полный гнили и опасных тварей. Манона и сама чем-то напоминала Аэлине жутких водяных чудовищ – подлинных хозяев этих мест. Такие же золотистые глаза и сверкающие острые зубы… Аэлина гнала от себя подобные мысли, стараясь представлять, как они выберутся отсюда и снова окажутся на твердой сухой земле.
Но где-то в сердце этого жуткого места находился Замóк Мэлы.
День клонился к вечеру. Солнце неспешно сползало за горизонт. Рован, обернувшись ястребом, кружил над островками и торчащими обломками. Лисандра обследовала воды, для чего сама превратилась в чешуйчатую водяную тварь. Аэлина поморщилась, когда Лисандра, зашипев, показала ей раздвоенный язык и плюхнулась в болото.
Аэлина продолжала морщиться, поднимаясь на холм, покрытый колючими зарослями ежевики. На вершине в небо смотрели обломки двух колонн, густо обвитых плющом. Продираться сквозь этот зеленый лабиринт ей очень не хотелось, и тогда она послала вперед огненную волну. Холм мгновенно стал серым, и теперь ее сапоги утопали в пепле или с чавканьем ступали по серому месиву.
– Можно и так пробивать себе путь, – усмехнулся Фенрис, когда они спускались с опаленного холма.
У воды он протянул руку, чтобы провести Аэлину к очередному островку. Она хотела огрызнуться и заявить, что способна идти без сопровождения, но… на дне встречались не только острые обломки. Были и глубокие водяные ямы. Аэлина прекрасно представляла, чтó может находиться на дне таких ям. Ей совсем не хотелось плавать среди сгнивших костей и черепов.
Фенрис повел ее через протоку к соседнему островку. Вода была ей по грудь. Добравшись до берега, Фенрис вначале вытолкнул Аэлину, затем вылез сам. В волчьем обличье он бы легко мог перескакивать с острова на остров. Да и Гарель тоже. Аэлина не понимала, почему оба воина не пользуются этим преимуществом.
С помощью магии Аэлина, как могла, высушила на себе одежду, затем взялась сушить доспехи Фенриса и Гареля.
Это не требовало напряжения сил, хотя борьба с пожарами на побережье Эйлуэ измотала ее вконец. Телесно. Душевно. Аэлине казалось, что она могла бы проспать целую неделю. Но магия и сейчас бурлила внутри ее, не затихая ни на мгновение. Устала ты или нет, магическая сила требовала выхода. И Аэлина выплескивала свою магию, занимаясь сушкой одежды, своей и соратников. Уж лучше так, чем сжигать все вокруг.
Из зарослей ежевики высунулась жуткая морда – нынешняя Лисандра. Аэлина взвизгнула и попятилась. Оборотень оскалил пасть, показав пару очень острых клыков. Фенрис усмехнулся, приглядываясь к местному чудовищу, облик которого приняла Лисандра.
– Значит, облик ты можешь принимать, какой пожелаешь, а клеймо остается?
Лисандра немного вылезла из воды. Аэлина видела, как напрягся Эдион. Прекрасно. По крайней мере, она – не единственная, кто готов вцепиться в глотку каждому, кто вздумает насмехаться над Лисандрой. Но тело ее подруги замерцало и стало менять очертания, пока на месте чудовища не оказался… фэец.
Фенрис смотрел на уменьшенную копию себя. Гарель, выбравшийся на берег, остановился и раскрыл рот.
Когда Лисандра заговорила, ее голос почти не отличался от голоса Фенриса:
– Думаю, оно всегда будет меня выдавать.
Она завернула рукав камзола. На золотистой, коричневой от загара коже чернело клеймо.
Лисандра продолжала оглядывать себя со всех сторон, словно забыв об остальных.
– А твой слух действительно лучше, – призналась она.
Потом Лисандра провела языком к удлиненным клыкам. Фенрис слегка поморщился.
– Зачем тебе такие зубки? – спросила она.
Гарель отвел ее в сторону:
– Нашла у кого спрашивать. Я тебе сейчас объясню.
Вместе со Львом они пошли к вершине холма. Странно было видеть, как Фенрис улыбается чужой улыбкой. Настоящий Фенрис морщился. Аэлина посмотрела на него и усмехнулась.
Над головой захлопали крылья. К ним летел Рован, быстрый, сильный, безупречный. Оказавшись рядом с Эдионом, Лисандра вернула себе привычный облик и вдруг качнулась. Если бы не Эдион, она бы упала. Лишнее доказательство, что им всем нужно как следует отдохнуть.
– Я нашел то место, – объявил Рован, тоже вернувший себе привычный облик. – Завтра мы туда доберемся.
Аэлина решила: при следующей встрече с Рульфом у них обязательно состоится разговор о том, с какой точностью определяются расстояния на его магической карте.
Рован тоже устал. Аэлина давно не видела его таким бледным.
– Ты нашел то место или думаешь, что нашел? – на всякий случай спросила Аэлина.
– Я его чувствую. Вернее, моя магия.
