Дорина охватил ужас. Он чувствовал, по какому руслу потек их разговор.
– Что они способны делать? – спросил он.
– Ведьмины зеркала показывают настоящее, прошлое и будущее. С их помощью можно переговариваться на большие расстояния, если у собеседника есть такое же зеркало. Есть очень редкие серебряные зеркала. Тот, кто их делает, должен им отдать что-то жизненно важное.
Манона умолкла.
Похоже, даже у Черноклювых ведьм эти истории рассказывались шепотом и не всем.
– Есть зеркала, способные удерживать и усиливать магическую силу, чтобы потом направить ее на что-то или кого-то.
– Оружие, значит, – подытожил Эдион.
Манона кивнула.
Эдион, привыкший мыслить по-военному, догадался обо всем раньше Дорина:
– Встреча Бэбы с прежним королем касалась магического оружия?
Манона молчала. Зная, что Аэлина привыкла добиваться ответов, Дорин предостерегающе посмотрел на королеву. Аэлина поняла намек. Никто не торопил ведьму.
– Они строят башни. Большие. На колесах. Башни покрыты зеркалами. Эраван с их помощью собирается сжигать ваши армии.
Аэлина закрыла глаза. Рован тут же положил ей руку на плечо.
– А это… одно из таких зеркал? – спросил Дорин.
– Нет, – покачала головой Манона, разглядывая древнее изделие. – Сама не знаю, каким целям служило это зеркало и на что оно способно. Одно ясно: оно – вовсе не Замок, который вы искали.
Аэлина достала Глаз Элианы, подержала на ладони, потом шумно выдохнула:
– По-моему, событий на сегодня достаточно. Объявляю конец дня.
Зеркало оказалось довольно тяжелым. Фэйцы несли его поочередно.
Рован и Эдион стремились выудить у Маноны все, что она знала о ведьминых башнях. Ей было известно о двух уже готовых. Те стояли в Ферианской впадине. Сколько еще башен требовалось Эравану и где он собирался их разместить, она, естественно, не знала. Башни могли поставить где угодно. Как их перемещали в нужные места и сколько ведьм было прикреплено к каждой башне, не знала тоже.
Аэлина лишь слушала. Об этом она подумает завтра, когда выспится. И завтра решит, как быть с этим проклятым ведьминым зеркалом.
Ее магия была вычерпана до последней капли. Впервые за много дней глубокая пропасть погрузилась в спячку.
Аэлине самой хотелось погрузиться в спячку. На неделю. Или на месяц.
Каждый шаг на обратном пути к побережью, где их дожидались три корабля, давался ей с трудом. Лисандра была готова превратиться в лошадь и настойчиво предлагала Аэлине ехать на ней. Аэлина отказывалась, зная, в каком состоянии оборотень. Только сейчас становилось понятно, сколько сил отняло у них сражение с илками.
Ей хотелось поговорить с Элидой. Им бы нашлось что вспомнить и о чем рассказать друг другу, но… она должна была беречь силы. Иначе тело, оберегая себя, погрузится в долгожданный сон, и тогда другим придется нести ее вместе с зеркалом. А учитывая, сколько дней она спала урывками…
И потому Аэлина в основном молчала, предоставив Элиду заботам Лоркана, от которого та не отходила ни на шаг.
Слишком много тайн оставили после себя Элиана, Брэннон и их давнишняя война. Существовал ли вообще Замок? Или ведьмино зеркало – это он и есть? Вопросов полным-полно, а ответы можно пересчитать по пальцам. Нет, не для ее мозгов сейчас вопросы. Ими она займется потом, в более безопасной обстановке и после того, как выспится.
Тогда… и все остальное прояснится.
Назад они шли почти без отдыха, чтобы поскорее добраться до берега.
Первой неладное почуяла Лисандра. Леопардовое чутье было острее человеческого. До побережья оставалось где-то пол-лиги, но сам берег скрывала стена травянистых дюн. Там их ждала белая песчаная полоса, спокойное серое море и… что-то еще.
На гребень дюн все поднимались, держа оружие наготове. Ноги утопали в рыхлом песке. Рован не превратился в ястреба – верный признак полного истощения его магических сил. Но телесные у него еще оставались, и на гребень он поднялся первым.
Второй поднялась Аэлина. Дыхание обжигало ей горло. Следом – Гарель и Фенрис, несшие зеркало.
Все три корабля были на месте. Но их окружало не менее сотни чужих, приплывших сюда под серыми парусами. Эти корабли загораживали собой западный край горизонта. На палубах кое-где мелькали люди.
Корабли, приплывшие с запада… из залива Оро. Флот Мелисанды.
Берег тоже не пустовал. Их возвращения ожидали два десятка солдат под началом женщины в сером плаще. Лисандра выпустила когти и глухо зарычала.
Лоркан загородил Элиду.
– Отступаем в болота, – объявил он Ровану.
Лицо фэйского принца было каменным. Он смотрел то на флотилию, то на отряд, занявший берег.
– Если отступим, сумеем их обойти, – добавил Лоркан.
– Они не собираются нападать, – сказала Аэлина, засовывая вспотевшие руки в карманы.
– Тебе это подсказывает твой многолетний боевой опыт? – усмехнулся Лоркан.
– Попридержи язык, – бросил ему Рован.
– Сражаться в таком состоянии – это бред, – сплюнул Лоркан, поворачиваясь к Элиде. – Мы измотаны. У нас нет сил.
Лоркан потянулся к плечу Элиды, но его рука наткнулась на совсем тоненькую стенку огня. На большее Аэлину не хватило. С другой стороны блестели железные ногти Маноны.
– Никуда ты Элиду не заберешь, – прошипела ведьма. – Ни сейчас, ни вообще.
Лоркан выпрямился во весь рост. Он был готов вступить в стычку с обеими, но тут Элида коснулась своей худенькой ручкой его руки, сжимавшей эфес меча.
– Манона, я выбрала его, – сказала она.
– Это мы обсудим позже, – заявила Манона, взглянув на их руки.
– И в другом месте, – добавила Аэлина, заметив, что женщина в плаще и ее солдаты двинулись им навстречу.
– А с тобой мы еще не закончили, – буркнул Рован.
– Думаешь, я этого не знаю? – усмехнулась Аэлина.
Но Лоркан уже пробирался туда, где стоял Рован. И он тоже, собрав остатки своей магии, направил ее в сторону чужих кораблей. Сам Лоркан приготовился к обороне.
Спутники Аэлины всерьез готовились к бою. Эдион снял со спины щит. Фенрис и Гарель сжимали мечи.
– Идем поздороваемся, – предложила она Ровану.
– Ты в своем…
Но Аэлина уже спускалась с гребня вниз. Она шла с высоко поднятой головой, стараясь не упасть на сыпучем песке. Ее спутникам не оставалось иного, как тоже начать спуск. Аэлина спиной чувствовала их напряжение и очень опасалась какой-нибудь дурацкой случайности.
Солдаты были в тяжелых серых доспехах, успевших пообтрепаться. Грубые, обветренные лица, глаза следят за спускавшимися. Фенрис рявкнул на одного, и солдат отвел глаза.
