– Твой фэйский воин хотя бы умеет еще что-то, помимо грубых жестокостей, – сказал Дарро.
– Если бы сюда вдруг вторглись враждебные силы, ты, господин Дарро, первым оценил бы эти грубые жестокости, – все так же спокойно возразила ему Аэлина.
– А как насчет твоих способностей? Их я тоже должен оценить?
Аэлину не волновало, откуда он знал о ее магии. Она запрокинула голову и, заставляя себя тщательно обдумывать каждое слово, спросила:
– Какие из моих способностей мне следует проявить?
Дарро улыбнулся одними губами:
– Умение надлежащим образом себя вести. Эта способность очень украсила бы… ваше высочество.
Рован и Эдион, сидевшие по обе стороны от нее, превратились в две натянутые тетивы. Но если она сохраняет самообладание, значит и им это по силам.
Дарро видел в ней лишь принцессу. Не королеву.
– А об этом подумаю. – Аэлина ответила такой же улыбкой. – Теперь поговорим о том, почему я и мой двор пожелали встретиться с вами.
– Двор? – изогнул седые брови Дарро.
Он медленно обвел взглядом Лисандру, Эдиона и наконец Рована. Рен тоже на них смотрел – со смешанным чувством скуки и недовольства.
– И это ты называешь двором?
– Это часть двора. Когда мы прибудем в Оринф, состав будет расширен.
– Я что-то не понимаю: не будучи королевой, ты уже ведешь разговоры о дворе.
Первый удар. Но Аэлина не опустила голову:
– Мне непонятен смысл твоей последней фразы.
Дарро отхлебнул эля и шумно поставил кружку на стол. Муртаг замер.
– Любой правитель Террасена вначале должен получить одобрение семейств, управляющих провинциями королевства.
Ее жилы наполнились льдом, холодом и еще чем-то древним и непонятным. Аэлине очень хотелось обвинить в этом амулет, висевший на шее.
Холод сменился огнем. Его искорки вспыхивали у нее внутри и были готовы сорваться с языка.
– Ты хочешь сказать, что быть последней из рода Галатиниев – этого недостаточно? – с убийственным спокойствием спросила Аэлина. – Мне нужно еще и доказывать свои права на трон?
Аэлина чувствовала на себе пристальный взгляд Рована, но продолжала смотреть только на Дарро.
– Я пытаюсь объяснить тебе, принцесса, простую и очевидную вещь. Хотя ты и являешься последней из ныне живущих прямых потомков Брэннона, в случае если тебя найдут непригодной для правления, у королевства есть другие возможности, другие направления.
– Велан, прошу тебя, – перебил его Муртаг. – Мы не за тем явились на встречу. Мы собирались обсуждать возрождение королевства, помощь Аэлине и нашу работу с нею.
Его никто не слушал.
– Другие возможности – вроде твоего восшествия на трон? – спросила у Дарро Аэлина.
Изо рта у нее вырвалась струйка дыма. Аэлина загнала дым обратно, едва не поперхнувшись им.
Дарро не дрогнул.
– Странно, что ты думала, будто мы позволим двадцатилетней особе с репутацией ассасина утвердиться в нашем королевстве и начать командовать нами. Родословная – еще не всё.
«Дыши глубоко и думай. Люди, деньги, поддержка со стороны уставшего и измученного народа. Дарро предлагает тебе это. Все это ты сможешь получить, если проявишь здравый смысл и обуздаешь свой характер».
Аэлина притушила огонь внутри, оставив лишь тлеющие угли.
– Я понимаю, что история моей прошлой жизни многих настораживает…
– Меня настораживает практически все, что связано с тобою, принцесса. Начнем с выбора друзей, которых ты поспешила объявить членами своего двора. И хотя это меньшее из зол, однако… Объясни мне, почему в твоей свите оказалась шлю… прошу прощения, куртизанка, которая мнит себя знатной дамой? Или почему рядом с тобой сидит один из прислужников Маэвы?
Дарро с усмешкой взглянул на Рована:
– Если не ошибаюсь, принц Рован?
Откуда он знает? Наверное, посланник ему нашептал.
– Как же, слыхали мы о тебе, принц. И вот какой интересный поворот событий получается. Когда наше королевство предельно ослаблено, а наследница престола слишком молода, один из самых надежных воинов Маэвы хватается за подвернувшуюся возможность после того, как столько лет смотрел с тоской в сторону Террасена. Или лучше поставить вопрос так: зачем прислуживать у ног Маэвы, когда можно править рядом с принцессой Аэлиной?
Она с большим трудом удержалась, чтобы не сжать кулаки:
– Принц Рован – мой карранам. Искренность его намерений – вне всяких сомнений.
– Ах, карранам. Мы тут успели позабыть древние понятия. Каким еще штучкам научила тебя Маэва в своей Доранелле?
Аэлина воздержалась от ответа. Рука Рована стиснула ее руку под столом. Лицо его при этом выражало полнейшее равнодушие и даже скуку. Обманчивое спокойствие. Затишье перед сильнейшей бурей.
«Ты позволишь мне говорить?» – прозвучал у нее в мозгу вопрос Рована.
Аэлине казалось, что Рован с величайшим наслаждением искромсал бы Дарро на мелкие кусочки. Пожалуй, она бы присоединилась, испытав не меньшее наслаждение.
Аэлина слегка кивнула. Ей сейчас было не до слов. Она всеми силами пыталась удержать пламя, бушующее внутри.
Ей даже стало слегка не по себе, когда фэйский принц посмотрел на Дарро. Триста лет холодной жестокости – вот что сквозило во взгляде Рована.
– Я принес своей королеве клятву на крови. Ты считаешь это бесчестием, в котором меня и обвиняешь?
В словах Рована не было ни капли доброты. В них вовсе не было ничего человеческого.
Надо отдать Дарро должное: он и сейчас не дрогнул. Наоборот, лишь с удивлением посмотрел на Эдиона, потом снова повернулся к Аэлине и, качая головой, спросил:
– Ты отдала священную клятву этому… мужчине?
Рен с удивлением глазел на Эдиона. Шрам на его смуглой коже был сейчас особенно заметен. Аэлина видела его смятение, но тогда она была слишком мала и не могла спасти Рена, как не могла спасти его сестер, когда началось адарланское вторжение и в академии магии, где они учились, произошла бойня. Видя удивление Рена, Эдион слегка покачал головой, словно хотел сказать: «Я тебе потом объясню».
Рован откинулся на спинку стула. Дарро просто не понимал, чтó предвещают эта непринужденная поза и легкая улыбка на губах фэйского принца.
– Господин Дарро, я знал многих принцесс, которым предстояло взойти на трон. Но ни одна из них не была настолько глупа, чтобы позволить мужчине помыкать ею и править за ее спиной. Я уже не говорю о моей королеве. Если бы я задумал пробраться на трон, то выбрал бы не Террасен, а какое-нибудь иное, куда более мирное и процветающее королевство.
