– Надеюсь, остаток своей жалкой бессмертной жизни ты проведешь в страданиях и одиночестве. И еще надеюсь, что раскаяние и чувство вины будут постоянно глодать твое сердце, став незаживающей раной, которую не исцелит никакая магия.
Она повернулась и пошла к ведьмам отряда Тринадцати. Золотоволосая ведьма протянула ей руку, и Элида очутилась в мире драконьих крыльев, когтей и зубов.
Лисандра поспешила к Гарелю – осмотреть его раны. Тому хватило выдержки не вздрогнуть при виде сердитого лица. Лоркан поймал на себе взгляд Эдиона.
Глаза генерала излучали ненависть. Если бы она могла убивать, Лоркан умер бы на месте.
– Еще до приказа Маэвы, превратившего тебя в истукана, ты ничем не помог Аэлине. Я уж не говорю, что ты услужливо сообщил Маэве, где мы находимся. Этого я никогда не забуду.
Эдион зашагал по берегу, направляясь к Ровану.
Астерина жива!
Живы были все ведьмы отряда Тринадцати. Сердце Маноны наполнилось радостью. Видя улыбающиеся лица соратниц, она тоже заулыбалась.
Вместе с драконами они стояли на гребне дюны, глядевшей в сторону моря.
Элида тихо плакала, уткнувшись в плечо Астерины. Ведьма погладила ее по голове и сказала:
– Эти суки, верные твоей бабушке, устроили за нами настоящую охоту и чуть не догнали, но мы оторвались от них. Целый месяц тебя искали. Потом невесть откуда взялся Аброхас. Мы подумали, что уж он-то знает, где ты, и полетели следом.
Астерина стерла со щеки засохшую кровь.
– И кажется, вовремя, – добавила она.
«Появись вы пораньше…» – подумала Манона, глядя на молчаливые слезы Элиды.
Люди и фэйцы пребывали в растерянности. Кто переругивался, а кто просто стоял, уставившись в пространство.
Появись ее ведьмы пораньше, все могло бы окончиться иначе, и Аэлина Галатиния была бы спасена.
Соррель, прислонившись к драконьему боку, перевязывала раненую руку.
– Чем займемся теперь? – спросила она.
Ведьмы отряда Тринадцати смотрели на Манону и ждали.
– Вы слышали, чтó говорила моя бабушка, прежде чем… прежде чем произошло все остальное?
– Тени нам рассказали, – ответила Астерина, глядя то на Манону, то на соратниц.
– И?
– И что? – пожала плечами Соррель. – Значит, ты у нас наполовину крошанка.
– Не просто крошанка. Крошанская королева. Наследница Рианноны Крошанской, похожая на нее всем, кроме волос. Интересно, наши Верховные это замечали?
Астерина пожала плечами:
– Пять веков правления чистокровных Железнозубых ведьм не вернули нас на родину. Быть может, у тебя это получится.
Дитя не войны, а… мира.
– А вы последуете за мной? – тихо спросила Манона. – Вы готовы сделать все необходимое для возвращения в Западный край?
Аэлина Галатиния не умоляла Элиану об иной участи. Она просила древнюю королеву только об одном: «Ты пойдешь со мной?» Тот же вопрос Манона задала своим ведьмам.
Все двенадцать приложили пальцы ко лбу. И все поклонились ей.
У Маноны сдавило горло. Она посмотрела в сторону моря, туда, где исчез корабль Маэвы.
– Аэлина Галатиния добровольно пожертвовала свободой, чтобы сохранить свободу Железнозубой ведьме, – сказала Манона. – Она спасла нас с Элидой. Мы ей обязаны жизнью. Но это не единственная причина… Настало время забыть о вражде наших предшественниц. Мы не обязаны наследовать их войны. Все мы дети этой земли.
– И что ты намерена делать? – спросила Астерина, глаза которой сверкали от нетерпения.
Манона повернулась лицом к северу:
– Я намерена разыскать крошанок и вместе с ними создать объединенную армию ведьм. Ради Аэлины Галатинии и ее королевства. И ради нас.
– Они никогда нам не поверят, – сказала Соррель.
– Нам придется пустить в ход все обаяние, на какое мы способны, – ответила ей Астерина.
Соратницы Маноны переминались с ноги на ногу. Некоторые недоверчиво усмехались.
– Вы последуете за мной? – снова спросила у них Манона.
И снова все двенадцать коснулись пальцем лба и поклонились. Манона ответила им тем же поклоном.
Рован с Эдионом молча сидели на берегу, у кромки воды. Гарель достаточно оправился от потрясения. Они с Лорканом стояли на вершине обрыва и тихо разговаривали. Лисандра, снова превратившаяся в призрачного леопарда, сидела одна, слушая шелест трав. Дорин… он просто наблюдал за ними с гребня дюны.
Он думал о поступках Аэлины… о ее лжи насчет…
Кровь на песке частично высохла.
Пленение Аэлины, еще утром казавшееся немыслимым… Ее жизнь – плата за спасение мира… Если она сумеет освободиться…
– Маэва захватила Аэлину, но без Ключей, – сказала неслышно подкравшаяся к нему Манона.
Ее ведьмы расположились неподалеку. Элида нашла прибежище среди них.
– Подумала, тебе это будет важно узнать, – добавила Манона.
Лоркан и Гарель, слышавшие ее слова, повернули голову. Следом пушистую морду повернула Лисандра.
– Тогда где они? – осторожно спросил Дорин.
– У меня. Аэлина сумела незаметно сунуть их мне в карман.
Как же это было похоже на Аэлину. Она довела Маэву до неистовства. Все мысли фэйской королевы крутились только вокруг пленения Аэлины. Прежде чем корабль Маэвы исчез из этих мест, она даже не потрудилась проверить, с собой ли у Аэлины Ключи.
Аэлина вела игру против древней, необычайно опытной и коварной противницы. Она проиграла почти по всем статьям, но в главном сумела одурачить Маэву.
– Потому-то я и не могла вмешаться, – пояснила Манона. – Любая попытка помочь Аэлине все бы испортила. Я должна была выглядеть равнодушной, словно мне нет никакого дела до них обеих.
Острый фэйский слух Эдиона уловил слова Маноны. Генерал повернул голову в ее сторону, когда ведьма сказала:
– Простите, что не сумела ей помочь.
Из кармана доспехов Манона достала Амулет Оринфа и осколок черного камня. Дорин даже отпрянул.
– Элиана говорила… династия Мэлы может положить этому конец. В твоих жилах тоже есть кровь Мэлы.
Золотистые глаза Маноны глядели устало и тяжело. Дорин понял, о чем его просит ведьма.
Аэлина знала: ей никогда не вернуться в Террасен.
Она выходила замуж за Рована, зная, что в лучшем случае проведет с ним несколько месяцев, а в худшем – несколько дней. Но она подарит Террасену законного короля, и он сохранит целостность ее родного королевства.
Аэлина выстроила замыслы для каждого из них. И только для себя она ничего не загадывала.
