Эдион взглянул на тонкую золотую цепочку на шее Лисандры. К цепочке был прикреплен спрятанный под одеждой Амулет Оринфа.
– Любуешься округлостями? – спросила Лисандра.
Облик, созданный ею, дополнялся пышной грудью. Когда-то у нее такая и была.
– Прости, – пробормотал Эдион, поднимая голову.
Но Лисандра каким-то образом прочла его мысли, далекие от женских прелестей:
– Думаешь, уловка не сработает?
– Я думаю, на острове хватает иных ценных штучек. С какой стати Рульф должен клюнуть?
Они знали, что карта Рульфа показывала бури, врагов и сокровища. Они с Лисандрой не были ни бурями, ни врагами (Рульф вообще не знал об их существовании). А вот что касалось амулета, тот вполне мог заявить о себе, подав знак пиратскому капитану.
– Рован утверждал, что Рульф непременно заинтересуется амулетом и захочет его увидеть собственными глазами.
– У Рована с Аэлиной есть общая черта: говорить одно, а подразумевать совсем другое, – тяжело вздохнул Эдион. – Мы уже битый час торчим в этой дыре.
– А у тебя есть дела в других местах? – спросила Лисандра, выгибая рыжую бровь.
– Ты устала.
– Мы все устали, – резко ответила Лисандра.
Эдион закрыл рот. С Лисандрой, как с настоящим призрачным леопардом, нужно держать ухо востро, иначе не заметишь, как останешься без головы.
Любое превращение требовало напряжения ее сил, и чем крупнее зверь, в которого она превращалась, тем дороже плата. Ей не составляло труда превратиться из бабочки в шмеля, колибри или летучую мышь. На это уходили считаные минуты. Но превращение из человека в призрачного леопарда, медведя, лося или лошадь (Лисандра побывала в обличье всех) требовало больше времени и сил. Магия заполняла выбранное тело, как сосуд. Вдобавок превращение в крупных зверей было еще и довольно болезненным.
Послышались легкие шаги и свист, словно идущий приготовился насвистывать песенку. Подбородок Эдиона окутало жарким дыханием Лисандры. Эдион внутренне сжался, поскольку знал, кто к ним направляется. Сын его злейшего врага, ставший теперь королем.
Эдион продолжал ненавидеть это лицо, вызывающее у него презрительную усмешку, и не только. Много лет подряд он мечтал искромсать обладателя лица на мелкие кусочки. Чего только не делал в прошлом Эдион, силясь изгнать из мыслей лицо королевского сына! Напивался до бесчувствия на балах. Обнимал женщин, даже не спрашивая их имен. Это ненавистное лицо преследовало его и в подземной тюрьме, куда его бросил прежний король.
Сейчас Дорин был в плаще с капюшоном. Для окружающего мира он выглядел еще одним покупателем ласк Лисандры.
– Чего тебе? – сквозь зубы спросил генерал.
Дорин оглядел Лисандру, словно она была товаром. Эдион едва сдерживался.
– Меня послал Рован узнать, как ваши успехи.
Фэйский принц и Аэлина сидели в таверне постоялого двора, попивая вино. Это было сделано нарочно, чтобы все шпионы Рульфа их там видели.
– Значит, ты можешь принимать облик любого человека, – с нескрываемым удивлением произнес Дорин.
Лисандра равнодушно пожала плечами. Ни дать ни взять – уличная шлюха, торгующаяся с клиентами.
– Это не так интересно, как ты думаешь. Вот если бы превратиться в дерево. Или в порыв ветра.
– И ты… действительно можешь превратиться?
– Разумеется, может, – ответил за нее Эдион.
Он тоже прислонился к стене, скрестив руки на груди.
– Нет, этого я не могу, – возразила Лисандра, наградив Эдиона сердитым взглядом. – А успехов у нас никаких. Не было даже намека на Рульфа или его людей.
Дорин кивнул, опуская руки в карман. Лисандра незаметно лягнула Эдиона. Она умела больно лягаться. Эдион и за это решил отыграться на Дорине.
– Значит, вы с Рованом не поубивали друг друга? – пробурчал он.
Дорин удивился нелепому и даже глупому вопросу:
– Начать с того, что он спас мне жизнь и сам едва не погиб. Что я могу к нему испытывать, кроме благодарности?
Лисандра ухмыльнулась. «Что, съел?» – говорила Эдиону ее ухмылка.
– Ты собираешься встречаться со своим отцом? – вдруг спросил молодой король.
Эдион поморщился. Эта «прогулка» с Лисандрой избавляла его от необходимости что-то решать. Аэлина его не спрашивала. Эдион подспудно опасался, что отец может появиться в «Океанской розе», хотя и на улице он не был застрахован от встречи с Гарелем.
– Естественно, собираюсь, – сухо ответил Дорину Эдион.
Лисандра не выказала ни малейшего удивления. В прежней жизни ее долго учили, как надо выслушивать мужчин и прятать все, что у тебя внутри.
Эдион не презирал Лисандру за ее прежнее ремесло, напоминавшее о себе сейчас. Но тех, кто годами растил из нее куртизанку, подсчитывая будущие доходы, он бы и сейчас задушил голыми руками. Аэлина рассказала ему, как Аробинн обошелся с возлюбленным Лисандры. Просто чудо, что эта женщина еще могла улыбаться.
– Передай Аэлине и Ровану, что помощь нам не требуется, – заявил Эдион. – Сами справимся.
Дорин сжался, затем молча повернулся и зашагал прочь. Со стороны он выглядел раздосадованным клиентом, которому не удалось подцепить приглянувшуюся шлюху.
– Эдион, этот человек немало выстрадал, – прошипела Лисандра, пихнув генерала в бок. – Мог бы держать себя с ним подобрее. От тебя бы не убыло.
– Этот человек ударил Аэлину кинжалом. Ты его просто не знаешь, а если бы знала, тебе бы расхотелось лебезить перед ним.
– Тебя никто не просит лебезить. Но доброе слово, крупица уважения…
– Не так громко! – одернул ее Эдион.
Лисандра понизила голос, но не замолчала:
– Он находился в рабстве. Его несколько месяцев подряд мучили и терзали. Отец и тварь, которая жила в нем. Он был марионеткой, вынужденной подчиняться чужой воле. Сам Дорин никогда бы не поднял руку на Аэлину. И если ты не можешь простить ему тот поступок, постарайся хотя бы проявить немного сострадания.
У Эдиона зашлось сердце – столько гнева и боли было в речи Лисандры. Надо же, какое слово она произнесла. Сострадание.
Эдион сглотнул. Оглядел улицу за спиной. Никто не охотился за сокровищем, висящим на шее Лисандры.
– Я Дорина знаю не первый год. Ответственности у него было ни на грош, зато высокомерия – через край.
– Я твою королеву тоже знаю не первый год. Цапались мы с нею, как две шальные кошки. Так неужели всю жизнь помнить детские обиды? Покажи Аэлине, что ты тоже вырос и готов по-иному смотреть на своих былых недругов.
– Я не знаю и не хочу знать, как вела себя Аэлина в отрочестве и из-за чего вы ссорились. Мне наплевать, что Дорин был порабощен демоном и только чудом не потерял разум. Вот смотрю я на него и вижу моих близких, которых убили по приказу его отца. И слышу, как Кавин – командир королевской гвардии Террасена – говорит мне, что Аэлина упала в реку и утонула. Я видел ее следы, обрывающиеся у моста.
