– Значит, мне придется разыгрывать покинутую жену?
– Ты уже разыгрываешь предсказательницу. Одной ролью больше, какая разница?
Топор со свистом отсек часть ветки. Дерево недовольно заскрипело.
– Я жду подробного рассказа обо всех подземных тюрьмах.
Лоркан имел на это право. Как-никак, между ними действительно существовал уговор: его защита и ограждение от разных неприятностей в обмен на ее сведения о Морате. Он терпеливо сносил все ее вранье, все небылицы, которые она сочиняла для труппы. Пусть не поддакивал, но и не возражал.
– О них нет смысла рассказывать. Их разрушило взрывом. Если не все, то бóльшую часть. Вместе с катакомбами.
Жжик, жжик, жжик. Лоркан кромсал ветку, равнодушный к жалобам дерева. Затем стал расщеплять куски.
– Говоришь, разрушило взрывом?
Рука с топором взметнулась, под темной тканью рубашки напряглись мускулы. Потом он вдруг опустил топор, словно что-то вспомнив:
– Помнится, ты говорила… Когда случился взрыв, ты находилась вблизи двора. Откуда же ты знаешь о разрушении тюрем и катакомб?
Так. Он поймал ее на вранье. Надо выворачиваться.
– Взрыв раздался со стороны катакомб. Несколько башен тут же обрушились. Тюрьмы находились неподалеку. Вот я и предположила: уж если башни рухнули, внизу наверняка все завалило.
– Я не строю свои замыслы на предположениях.
Лоркан снова взялся рубить ветку. Элида выпучила глаза и едва не показала его спине язык. Но желание проказничать мгновенно пропало, когда она услышала:
– Давай рассказывай про расположение северной тюрьмы.
Элида повернулась лицом к заходящему солнцу, сделавшему все поле оранжевым.
– Сам посмотришь, когда туда попадешь.
Звон топора смолк. Стих даже ветер, шелестевший в траве.
В душе Элиды не было ни капли страха. Она побывала на грани смерти, сполна познала ужас и отчаяние. Она и так слишком много рассказала Лоркану, заглянув в самые мрачные углы ненавистного Мората. Хватит с нее его грубости и высокомерия… Пусть катится ко всем чертям.
Элида побрела к повозкам. Лоркан мгновенно догнал ее и загородил путь. Загородил солнце. Ей показалось, что оранжевые лучи избегают падать на его широкое смуглое лицо. Только ветер отваживался играть завитками шелковисто-черных волос.
– Между прочим, у нас с тобой, девка, уговор.
И опять Элида не испугалась его бездонных глаз:
– Ты ведь не сказал, за какое время я должна все тебе поведать. Что-то успело забыться. А если хочешь выжать из меня побольше сведений, изволь обождать, пока я их не вспомню.
– Не пытайся играть со мной, – оскалил зубы Лоркан.
– А то что?
Элида обошла его, словно Лоркан был всего лишь камнем или лужей. Злость придавала ей сил. Даже некстати разнывшаяся нога не заставила ее опустить голову.
– Убьешь меня? Тогда вообще ничего не узнаешь.
Его рука с неимоверной скоростью поймала и крепко сжала ее локоть.
– Маурина, не зли меня! – прорычал Лоркан.
Опять это имя! Лицо Лоркана было неистовым и диким. Из совсем другого времени и мира.
– Убери руку, – сказала она.
К удивлению Элиды, Лоркан подчинился.
– Ты расскажешь мне все, что я хочу знать, – все так же свирепо глядя на нее, заявил он.
Странный камень в ее кармане вдруг ожил и забился, наподобие сердца. Элиде показалось, что от этих биений у нее сотрясаются кости.
Лоркан отстал на шаг. Его ноздри чуть раздулись, словно он почувствовал пробуждение камня.
– Кто ты? – вдруг спросил он.
– Никто, – глухим, опустошенным голосом ответила Элида.
Быть может, когда она разыщет Аэлину и Эдиона, у нее появится цель и жизнь обретет смысл. Пока что она – посланница, которой поручено передать камень Селене Сардотин. Вот только как найти эту Селену в огромном мире? Сколько времени потрачено зря. А ей надо спешить. Нужно попасть на север, и как можно быстрее.
– Зачем тебе понадобилась Аэлина Галатиния?
Вопрос был не из тех, что задают невзначай. Вопрос Лоркан задал с какой-то целью. Вон как напрягся. Совсем как хищник перед прыжком. И злость на нее у него не прошла. Притушил усилием воли.
– Ты знаешь королеву? – удивленно выдохнула Элида.
Лоркан заморгал. Не от удивления, а чтобы выиграть время.
Да, он знал ее королеву. И сейчас раздумывал, какую порцию сведений можно сообщить этой странной девчонке и под каким соусом.
– Селена Сардотин находится на службе у твоей королевы. Так что твоя дорога короче, чем ты думала. Найди одну, найдешь и вторую.
Лоркан умолк, ожидая, как эти слова подействуют на нее.
Изменится ли тогда ее жизнь? Ущербные люди быстро усваивают, что в этом мире они никому не нужны и за каждую крупицу доброты нужно платить. Потеплеют ли глаза королевы при виде Элиды? Вспомнит ли ее Аэлина?
– Маурина, – повторил Лоркан.
Ишь как рычит. Мать. Отец. Единственные люди, по-настоящему любившие Элиду. Даже Финнула, столько лет проведшая с нею в башне, всегда смотрела на нее со смешанным чувством жалости и страха.
Элида не помнила, когда ее в последний раз обнимали. Утешали. Или просто улыбались, любя такой, какая есть.
Ей не хотелось говорить. Сил врать, рассказывая про северную тюрьму, тоже не было. Элида молча побрела в сторону повозок.
Манона не бросила ее в подземелье. Элида снова и снова напоминала себе об этом. Манона пришла за нею. И Астерина с Соррелью тоже. Но даже они оставили ее одну в лесу.
Нельзя себя жалеть. Жалость к себе – злейший ее враг. Особенно когда до севера еще так далеко. А она должна туда попасть ради будущего. Вот только какого? Даже если она доберется до Террасена, найдет Аэлину… что она сможет предложить своей королеве? Ведь она даже читать не умеет. Как объяснишь такое Аэлине и придворным?
Главное – добраться туда. Она согласится быть у королевы прачкой. Чтобы стирать белье, грамотность не требуется.
Элида не слышала шагов Лоркана. Даже с грузом дров он шел бесшумно.
– Ты мне все-таки расскажешь про подземелья, – процедил он сквозь зубы.
Элида чуть не застонала.
– Не сейчас, – добавил Лоркан. – Потом, когда тебе станет получше.
Наверное, для него печаль и отчаяние были чем-то вроде болезни.
– Ладно.
– Договорились, – подытожил Лоркан.
Труппа встретила их улыбками и с радостью сообщила: по другую сторону дороги нашлось высокое место, где сейчас ставят шатры. Элида со вздохом посмотрела на тот, что поставили для нее и Лоркана. Уж лучше бы сейчас лил дождь.
