Ценное подспорье, если учесть, что уцелевшие маги еще не освоились с вернувшимися способностями. Да и много ли их уцелело стараниями Адарлана?
Главное, она не будет одинока. Не окажется единственной Огненосицей на поле боя.
Но вначале Рульф должен предоставить им свои корабли и согласиться на то, к чему она осторожно (даже очень осторожно) его подталкивает. Путь к южному континенту занял бы несколько месяцев, которых у нее не было. Но если Рульф уже заказал огненные копья… Теперь можно и уходить. Аэлина кивнула Ровану, поймав его взгляд.
– Это все? – удивился Фенрис. – Нам позволено узнать, как ты обойдешься с полученными сведениями? Или мы для тебя не более чем прислужники?
– Вы не доверяете мне. Я не доверяю вам, – сказала Аэлина. – Так легче.
Она локтем открыла окно.
– Но большое спасибо за сведения.
Фенрис несколько оторопел. Наверное, от Маэвы он никогда не слышал слов благодарности. Аэлина вдруг пожалела, что тогда, в Доранелле, не расплавила тетку или не сожгла дотла.
Их обратный путь тоже пролегал по крышам, по скользкой после очередного дождя черепице. Когда впереди показались очертания «Океанской розы», Аэлина остановилась в тени дымовой трубы.
– Мы не имеем права на ошибку.
– Знаю, – прошептал Рован, кладя руку ей на плечо. – Постараемся учесть каждую мелочь.
Глаза Аэлины вспыхнули.
– Мы затеяли игру против двоих властителей, настолько древних, что время их правления превосходит возраст большинства королевств. У них богатейший опыт по части интриг и уловок.
Даже с ее способностями шансы обмануть и переиграть их…
– Я видела, в каком подчинении у Маэвы твои прежние соратники. Даже на расстоянии… Весной она чуть не разлучила нас.
– Даже если бы Маэва поработила меня, я бы сражался с нею. Каждый день, каждый час. Я бы ни на мгновение не оставил борьбы.
Рован нежно поцеловал Аэлину:
– Я бы обязательно нашел способ вернуться к тебе. Я понял это после твоего сражения с валгами, когда ты вышла из их тьмы и улыбнулась мне сквозь языки пламени.
У Аэлины сдавило горло, но она все-таки сказала:
– Те битвы остались в прошлом. Скоро они покажутся нам детской забавой.
– Мои чувства к тебе не изменились. Я еще больше, чем тогда, готов показать тебе, что ты во мне не ошиблась.
Они оба знали, как ей нужны эти слова. В голове Аэлины звучали голоса Дарро и Рульфа, сыпавшие упреками и угрозами.
– Тогда действуй, принц.
Рован негромко засмеялся. Он прижал Аэлину к старой трубе. Пространство их ртов почти мгновенно стало общим. Язык Рована двигался неспешно, даже лениво. Но Аэлина теряла рассудок. От поцелуев. От невидимого огня, охватившего их обоих.
Пожалуй, они бы сейчас могли сжечь весь мир, а уж этот захудалый городишко – непременно. Они принадлежали друг другу. Их любовь бросала вызов кровавым столетиям, знавшим лишь войны, разрушения и потери. Их любовь была сильнее времени и расстояний.
Поцелуй утомил их.
– Знаешь, Аэлина, я вдруг понял, что даже вдали от тебя моя кровь полна твоего огня. Я ощущаю его вкус у себя во рту.
Аэлина с тихим стоном прижалась к нему. Возможно, их видели снизу. Их это ничуть не заботило.
– Помнится, ты говорил, что первый раз у нас с тобой это будет в постели, а не возле дерева, – сказала Аэлина, не уставая водить руками по плечам и груди Рована. – А как насчет трубы?
Рован снова засмеялся и слегка закусил ей верхнюю губу.
– Напомни мне снова, почему я по тебе скучал.
Смех Аэлины быстро стих. Их поцелуй продолжался, делаясь все крепче. Им не мешала ни щербатая труба, ни яркая луна.
Глава 32
Эдиону не спалось. Он мысленно выбирал место встречи с отцом, оценивая преимущества и недостатки каждого варианта. Может, на берегу? Получалось, что он стремится к разговору наедине. Эдион сомневался, действительно ли он хочет такого разговора. Если встречаться у Рульфа – там слишком шумно и много посторонних глаз и ушей. Постоялый двор «Океанская роза» казался ему слишком официальным… Эдион вертелся на койке и уже начал засыпать, когда услышал шаги Аэлины и Рована. Они вернулись в середине ночи. Никто не видел, как они уходили. Успокаивало лишь то, что Аэлина ушла не одна, а с фэйским принцем.
Лисандра спала как убитая. Ее не могли разбудить ничьи шаги. Она очень устала и заснула почти сразу после возвращения. Дорин к тому времени уже спал. Лисандра вернулась в свое тело. Превращение лишило ее равновесия. Она покачнулась. Эдион успел ее подхватить. Наготы Лисандры он даже не заметил. Лисандра сонно моргала. Эдион уложил ее на кровать и прикрыл одеялом.
Однако разгоряченная Лисандра тут же сбросила одеяло:
– Тут и так жарко. А ты, думаю, видел немало голых женщин.
Она села на кровати, уперев руки в колени:
– Надо же, как голова кружится.
Эдион осторожно погладил ей голую спину. Лисандра несколько оторопела, но он продолжал гладить ее бархатистую кожу. Через какое-то время Лисандра издала звук, похожий на мурлыканье. Теперь уже оторопел Эдион, испугавшись, не превратится ли она в призрачного леопарда.
Потом Лисандра растянулась на кровати и, как показалось Эдиону, уснула. Только это был особый сон. В такой сон впадали Аэлина и Рован для восстановления магических сил. Он требовал безопасной обстановки, поскольку тело переставало откликаться на опасность извне.
Эдион несколько раз переворачивал спящую Лисандру, чтобы ей было удобнее спать. Наконец, убедившись, что она больше не будет метаться, взял простыню, намереваясь ее прикрыть, но перед этим не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться ее маленькой крепкой грудью. Ему не верилось, что не так давно рядом с ним была знойная пышногрудая красотка. Затем Эдион поймал себя на странной мысли: Лисандра нравилась ему в любом человеческом облике.
Сам он заснул лишь под утро и вскочил перед восходом. По опыту своей военной жизни Эдион знал: бессонная ночь лучше тяжелой дремы. Ничего, выспится потом. Нужно лишь пережить встречу с отцом.
Он умылся, оделся и пытался решить, стоит ли причесываться.
Лисандра тем временем тоже проснулась. Ночная бледность исчезла. На щеках снова играл румянец. Молодой адарланский король продолжал храпеть.
– И в таком виде ты собираешься пойти на встречу с отцом? – удивилась Лисандра, придирчиво оглядев Эдиона.
Лисандра заставила его снять грязную дорожную одежду. Когда Эдион посетовал, что другой у него нет, Лисандра завернулась в простыню и отправилась шарить в гардеробе фэйского принца. Естественно, Аэлина встретила ее громким «Брысь!», которое, наверное, было слышно и на другом краю залива. Лисандра наградила королеву дерзкой кошачьей улыбкой и ушла, унося зеленый камзол и такие же штаны.
