Потная ладонь Эдиона надавила спусковой рычаг арбалета.
Возможно, самец и осуществил бы свой маневр, если бы в его разинутую белую пасть не влетела стрела, пробив ее насквозь.
Хлынула черная кровь. Округлив глаза, самец отпрянул.
Лисандра шумно плюхнулась в море; взметнулся огромный столб воды и скрыл ее и раненого самца.
Когда вода успокоилась, на глубине просматривалась одна громадная тень, а по поверхности растекалась лужа черной крови.
– Ты… ты… – бормотал очумевший караульный.
– Заряжай вторую стрелу, – приказал Эдион, продолжая вглядываться в пузырящуюся воду.
Где же она? Где Лисандра?
Тот же вопрос задавала себе Аэлина, сидя у Рована на плечах.
Затем из воды появилась зеленая голова, густо перемазанная черной кровью. В зубах Лисандра держала откушенную голову самца, которую тут же отшвырнула подальше.
Город и рифы взорвались оглушительными приветственными криками.
Эдион уже несся по лестнице вниз – к берегу, куда теперь плыла Лисандра. И опять за нею тянулась красная кровавая полоса.
Ее движения были медленными. Чувствовалось, каждое причиняет ей боль.
Башню отделяла от берега небольшая рощица, мешавшая Эдиону видеть Лисандру. Он побежал, перепрыгивая через корни и валуны. Фэйское чутье позволяло не глядеть под ноги. Вскоре суглинок сменился песком, деревья расступились, и Эдион увидел выбравшуюся на берег Лисандру. Она распласталась на песке. Ран на ее драконьем теле было столько, что песок быстро краснел.
Караульные опустили цепь. Корабли спешили выйти из залива: подобрать своих и добить чужих.
Краешком глаза Эдион видел, как Аэлина и фэйцы попрыгали в воду и теперь изо всех сил плыли к берегу.
Эдион опустился на колени. Влажный от крови песок заставил его содрогнуться. Чешуйчатая голова зеленого дракона величиной была почти с него, но ее глаза… эти зеленые глаза такого же цвета, как чешуя…
Усталые. Полные боли.
Эдион протянул руку. Лисандра оскалила зубы и тихо зарычала. Тогда он поднял обе руки и отступил.
Сейчас на него смотрела не женщина, а морской дракон, сущность которого почти поглотила человеческую. Останься она человеком в зверином теле, ей было бы не уцелеть.
Драконье тело сплошь покрывали раны, ранки и царапины. И отовсюду капала кровь, уничтожая белизну песка.
Рован или Аэлина могли бы ей помочь. Если, конечно, у них остались магические силы после огненного вихря, устроенного Аэлиной. Лисандра закрыла глаза. Дышала она сбивчиво.
– Да открой ты глаза! – прорычал Эдион. – Спать потом будешь.
Лисандра тоже зарычала, но приоткрыла один глаз.
– За то, что ты сделала, тебя здесь должны на руках носить… конечно, если поднимут. После таких подвигов глупо помирать на берегу.
Глаз сощурился, что Эдион расценил как проявление женской натуры. Нужно поскорее вернуть Лисандру-женщину, вернуть ей власть. Иначе Лисандра-дракон не подпустит их к себе и не даст оказать помощь.
– Благодарить меня будешь позже, когда заживет твоя несчастная задница.
Глаз продолжал следить за ним настороженно и с явным раздражением. Но пока в Лисандре главенствовал зверь.
Свое истинное состояние Эдион прятал за маской высокомерного спокойствия, и, хотя эта маска в любой момент могла развалиться, он продолжал в той же развязной манере.
– Кстати, эти дурни-караульные на башне успели в тебя влюбиться, – врал он Лисандре. – А один сказал, что хочет на тебе жениться.
В ответ раздалось тихое рычание. Не сводя с Лисандры глаз, Эдион сделал шаг вперед и, улыбаясь, продолжал:
– Знаешь, чтó я им сказал. Я им сказал: «У вас нет ни малейшего шанса». А хочешь узнать, почему я им так сказал?
Эдион понизил голос и, по-прежнему выдерживая ее настороженный, измученный взгляд, сказал:
– Потому что я сам на тебе женюсь. Да, наступит такой день. Я буду великодушен и позволю тебе самой выбрать дату. Возможно, пройдет еще лет десять. Или двадцать. Но однажды ты станешь моей женой.
Теперь на него смотрели оба сощуренных драконьих глаза. Усталые и по-женски сердитые.
– Принцесса Лисандра Ашерир. Правда, красиво звучит?
Дракон изумленно фыркнул. Эдион не мог ошибиться. Это было настоящее изумление.
Лисандра разинула пасть, будто собиралась что-то сказать. Потом сообразила: драконья глотка способна только рычать. Изо рта, пачкая зубы, потекла кровь. Лисандра содрогнулась всем своим могучим телом.
Зашелестели прибрежные кусты. Оттуда вышли Аэлина с Рованом, а следом – Гарель и Фенрис. Промокшие, перепачканные в песке, с посеревшими лицами.
Раньше чем Эдион успел предупредить сестру, Аэлина наклонилась к Лисандре и провела рукой по израненной чешуе. Лисандра лишь дернулась.
– Прости меня, – бормотала Аэлина, глотая слезы. – Прости.
Фенрис и Гарель, чья подсказка, возможно, спасла Лисандре жизнь, остались стоять возле деревьев. Рован подошел к Лисандре и опустился на корточки, осматривая раны. Фенрис поймал недовольный взгляд Эдиона, говорящий: «А вам двоим тут вообще делать нечего».
– Надо же, с одного выстрела, – пробормотал Фенрис.
Гарель молча кивнул.
Эдиону было не до них. Аэлина и Рован сумели частично восполнить истраченную магическую силу. Раны Лисандры начали медленно затягиваться. Кровотечение прекратилось.
– Она потеряла много крови, – произнес Рован, словно рассуждая вслух. – Очень много.
– Сколько живу – ничего подобного не видел, – признался Фенрис.
Такое же признание мог сделать каждый из них.
Аэлину трясло. Ее рука лежала на чешуйчатой шее Лисандры. Лицо было настолько бледным, что все жесткие слова, припасенные Эдионом, оказались ненужными. Его сестра и королева знала, какая цена уплачена за эту победу. Ей понадобилось столько времени, чтобы научиться доверять им и поручать часть своих дел. Если сейчас высказать Аэлине все, что скопилось у него в душе, если дать волю раздражению… она снова взвалит весь груз на свои плечи. Но каким бы ни был ее удивительный магический дар, ей одной не справиться. Не превратись сегодня Лисандра в морского дракона и не вступи в бой… еще неизвестно, каким бы оказался исход сражения…
И все же Эдион не удержался от главного вопроса, не дававшего ему покоя:
– Что с тобой произошло?
– Магическая сила вырвалась из-под моей власти, – хрипло ответила Аэлина.
Ее рука сама собой коснулась груди, где под белой рубашкой Эдион разглядел очертания Амулета Оринфа.
Это объясняло очень многое, в том числе интерес Рульфа и сегодняшнее вторжение. Аэлина сильно рисковала, забирая амулет у Аробинна, поскольку он был не просто династической реликвией, а хранилищем Ключа Вэрда. И сегодня магическая сила Аэлины непонятным образом пробудила Ключ, что едва не погубило их всех.
