Рульф провел татуированными пальцами по облезшей позолоте букв. «Пересмешник». Вероятно, так назывался первый в его жизни корабль.
– Все деньги, какие удавалось заработать, я отправлял матери и сестре. Однажды наш корабль попал в сильный шторм. Мы видели его приближение. У нас было время отыскать тихую гавань и переждать бурю. Но капитан был до чертиков самонадеян. Он считал себя непревзойденным мореплавателем… Корабль размолотило в щепки. Почти все матросы утонули. Я уцепился за обломок корабля и на нем плыл целый день, пока меня не вынесло на остров. Это был самый край архипелага. Я сразу же уснул, а когда проснулся, увидел человека. Он пристально смотрел на меня. Может, я тоже утонул и теперь на том свете? Я спросил у этого человека. Он засмеялся, покачал головой и вдруг сам задал мне вопрос: чего я хочу для себя. Не особо задумываясь, я ответил: хочу быть капитаном, и не просто капитаном, а главой пиратов Бухты Черепов. И пусть разные придурки, вроде нашего капитана, ни за что погубившего команду, кланяются мне. Я думал, незнакомец высмеет меня, однако человек на полном серьезе сказал: он готов мне это дать за определенную плату. Я должен буду отдать ему то, что мне всего дороже. Я тут же согласился. Имущества у меня не было, богатства – тем более, а несколько жалких медяков – не ахти какая плата. Человек улыбнулся и скрылся за стеной тумана. Меня снова потянуло в сон. Когда я проснулся, на моих ладонях появилась эта карта.
Аэлина молчала, ожидая продолжения рассказа.
– Карта помогла мне найти попутные корабли, и я вернулся сюда. Я искренне думал, что кто-то из богов сделал мне подарок. Весело напевая, я шагал к нашему домишке, как вдруг увидел черные тряпки на окнах. Почуяв неладное, постучался к соседям. Оказалось, что мать и сестра, обеспокоенные моим долгим отсутствием, собрали все деньги, какие у них были, наняли парусное суденышко и отправились меня искать. Судно вернулось, но без них. Только тогда я понял, какую плату потребовали от меня море и странный незнакомец. Можно сказать, я лишился души. Меня перестало интересовать что-либо, кроме власти над этим городом и над всем архипелагом.
Бирюзовые глаза Рульфа были такими же безжалостными, как бог морей, сделавший ему зловещий подарок.
– Вот такую цену я заплатил за свою силу и власть. А ты чем расплатилась, Аэлина Галатиния?
Аэлина молча выбежала на улицу. В голове звучали слова Денны: «Обетованная королева».
Берег был пуст. Над морем меркли последние полосы заката. Потом наступят недолгие сумерки и совсем стемнеет.
– Ты решила проверить силу Ключа? – спросил Рован.
Спросил без упрека и осуждения. Аэлина уловила в его вопросе любопытство и тревогу:
– Нет. Я до сих пор не понимаю, как это получилось. Я ощущала нашу совместную силу… и потом явилась она.
Аэлина коснулась шеи, стараясь не дотрагиваться до золотой цепочки с амулетом. Потом вспомнила еще один страшный момент: ее кулак, наполненный чужим огнем, был направлен прямо в грудь Рована.
– Как ты сумел? – с дрожью в голосе спросила она. – Как у тебя хватило сил встать передо мной?
Рован приблизился к ней всего на один шаг. Пространство между ними заполняла сгущающаяся темнота. Шелестели волны. Кричали чайки, возвращаясь на ночлег.
– Если бы ты разрушила город, это разрушило бы тебя и все надежды на союз.
У Аэлины задрожали ладони, потом руки, туловище и колени. На языке ощущался вкус пламени и пепла.
– Если бы я тебя убила…
Она тут же замолчала, не смея докончить страшную фразу. У нее жгло горло. Аэлина крепко зажмурилась, чувствуя, как вокруг век пляшут языки пламени.
– Я думала, что достигла дна своей силы…
Там, на рифе, ей казалось, что на восстановление магической силы понадобится не один день. А сейчас… сила опять переполняла ее, требуя выхода.
– Вендалин показал мне дно моей силы… Так мне казалось. Я и представить не могла, что попала лишь… в переднюю.
Аэлина подняла руки, открыла глаза. Вокруг пальцев вились язычки пламени. Она смотрела на своего принца. Рован молчал.
– Денна похитила меня. Овладела мною. Я ощущала ее. Чувствовала ее сознание. Она была как паучиха, терпеливо ждущая десятки лет. Она знала: однажды у меня будет много силы и столько же глупости. Наступит благодатный момент, когда Ключ окажется рядом с громадным потоком силы… Только не понимаю, зачем все это Денне.
Пламя на пальцах Аэлины делалось все ярче и жарче.
– Кажется, она хочет, чтобы поиски Замка стали нашей главной задачей, – криво усмехнулся Рован. – Недаром она повторила слова Брэннона.
Аэлина фыркнула:
– Нам что, мало сражаться с Эраваном и Маэвой и выполнять повеления Брэннона и Элианы? Теперь боги решили дышать мне в затылок?
– Возможно, Денна решила тебя предостеречь. Показала, чтó может случиться, если ты будешь недостаточно осторожной. Ведь далеко не все боги настроены к тебе дружелюбно. Кто-то из них может сделать тебя своим орудием.
– Пойми, она наслаждалась каждой секундой пребывания в моем теле. Ей хотелось понять, на что способна моя сила. Денна проверяла, насколько ей подвластно мое тело и доступен Ключ.
Языки пламени стали еще жарче. Они принялись лизать одежду Аэлины, пока не сожгли дотла. Теперь одеянием ей служил магический огонь.
– И почему она назвала меня Обетованной королевой? Когда обетованной? Кем? Для каких дел? Я ни разу не слышала этого словосочетания. Даже в детстве, пока Террасен был в полном расцвете.
– Мы это выясним, – невозмутимо произнес Рован.
– Как тебе удается быть таким… спокойным?
Искры разлетались от нее, словно вереница светлячков.
– Аэлина, я живу дольше тебя и успел многократно убедиться: выплесками гнева ничего не решить. Я спокоен, но мне совсем не нравится, что эти бессмертные мерзавцы пытаются сделать тебя своей игрушкой. И мне совсем не нравится, что тебя могут вот так просто взять и забрать у меня. Если смогу, я выслежу эту Денну и заставлю заплатить за вторжение.
– Если не забыл, Денна – богиня охоты. Она способна тебя переиграть.
Языки пламени немного ослабли.
– Денна – наглая особа. Это тоже отличительная черта некоторых бессмертных. Нашкодила и сбежала. – Рован пожал плечами и усмехнулся. – Зато ее сестра – на моей стороне.
Он вертел головой, разглядывая Аэлину, ее огонь, ее лицо.
– Наверное, потому Мэла и предстала передо мной в то утро, и благословила меня.
– А может, потому, что ты – единственный самоуверенный безумец, готовый охотиться на богиню?
Рован сбросил сапоги.
– Я – единственный самоуверенный безумец, который просил у Мэлы Огненосицы позволения быть рядом с любимой женщиной.
От этих слов огонь Аэлины приобрел золотистый оттенок.
