– Катьк, ты уверена, что нам не нужно объясниться?
Со вздохом я крепче обняла любимого, но промолчала. Но кому-то не терпелось добраться до истины.
– На работе проблема?
– Угу…
Мы помолчали. Я – обдумывая, он – выжидательно сопя.
– Мне рассказать не хочешь?.. – мирно уже спросил, ероша мои волосы. – У меня опыта побольше, может, вместе что придумаем?
Тревожные мысли в один момент стали незначительны. Вздох вырвался из моей груди, и я невольно улыбнулась.
– Максимка, я так сильно люблю тебя!..
И невидимые крылышки за спиной появились, – так легко и хорошо стало! Только гусар замер на секунду и хмыкнул.
– Начало мне нравится. Продолжай.
Комната наполнилась нежной короткой трелью, издаваемой моим новеньким телефоном в блестящем бампере. Пришлось на несколько секунд оторваться от любимого, чтобы прочитать сообщение. Наверняка с работы, я же просила доложить о текущем состоянии дел…
«Катенька, мне жаль, что мы так быстро расстались. Надеюсь, в следующий раз наша встреча будет нежнее. Андрей».
Когда виска едва заметно коснулось горячее дыхание, я едва не выронила телефон. Сердце грозило вырваться из груди!..
– Кто такой Андрей?
Мамочки!.. А я же… Это не я!.. Я ничего не делала!!!
– Да так, привязался один… – беззаботно отмахнулась, ощущая, как полыхают уши и бьется пульс. – Ничего особенного.
Под внимательным прищуром Макса моя улыбка вышла ужасно фальшиво. Он лежал на боку, подперев голову кулаком, а мне хотелось спрятаться от этого проницательного взгляда.
– Ну что ты на меня так смотришь, как будто я в чем-то виновата перед тобой?
– А как на тебя еще смотреть? Я могу понять, когда мне врет поставщик или партнер по бизнесу. Но я не понимаю, зачем мне врешь ты!..
– Да с чего ты решил?!
Он промолчал, обреченно упав спиной на постель и уставившись в окно.
– Ма-а-акс… – села на коленях рядом. – Ну, правда же не виновата… Мы работаем вместе, он сегодня целый день меня доставал! На стоянке караулил… Не знаю, как теперь на работу выходить…
– Номер тоже под пытками дала?..
– Я не знаю, откуда у него мой номер…
На мучительно долгое время в спальне повисла тишина. Макс упрямо молчал, а я, обиженно отвернувшись, обдирала маникюр. Но тут… Мы насторожились оба, уставившись в дверной проем. И уже через секунду наперегонки рванули на кухню!
Грибной бульон ожил и с маниакальным рвением пытался вылезти из кастрюли, цепляясь за ее бортики уже вспененными руками. Наглый рыжий кот рычал и шипел, прижав уши, но не желал отдавать хозяину забытую на столе упаковку рыбы. Причем, судя по отсутствующему виду сиамца на кухонном столе и характерным дыркам с другой стороны пачки с рыбой, подоспели мы очень вовремя!..
Рыбой пришлось делиться. Теми частями, в которые коты успели вонзить зубы. И немножечко веником. Впрочем, коты в нашем доме бегают гораздо быстрее хозяев, так что грозно сыплющий ругательствами гусар с веником наперевес выглядел страшно только первые три минуты. Было неловкое ощущение, что вениковая кара и меня не минует, пока я быстро заправляла бульон. И в комнату побежала уже на вопль и последующее шипение Макса, – а там ведь Дамьен со своими когтями!..
– Укусил?! Оцарапал?! – подбежала к сидящему на полу Максиму.
Веник валялся рядом. Из-под дивана, к которому привалился мстительный хозяин квартиры, доносился вой.
– Где? – схватила мужские руки для осмотра. – Промыть надо с мылом и перекисью… И в соленой воде подержать!..
Макс выдохнул, молча вставая, и отмахнулся, поморщившись. Руки были целыми, внешних повреждений я не увидела. Ну и пожалуйста! Подумаешь!..
Суп был готов уже через десять минут. Нарезая черный хлеб, я какое-то время игнорировала мужской взгляд, – кое-кто стоял рядом, подперев бедром кухонный стол. А потом ему, видимо, надоело, и мои руки были перехвачены для водружения себе за шею.
– Ну скажи мне, – вздохнул, прижимая к себе. – Неужели так сложно было сразу все объяснить? Я что, так похож на Отелло?!
Под ладонями оказалось упругое тепло и немного щекотный ежик волос на затылке. А если перестать вредничать и отпираться, то можно почувствовать родное рельефное тепло всем телом.
– Все равно страшно… – уткнулась в его шею, ощущая поцелуй в ушко. – Очень страшно тебя потерять.
– М-м… – протянул разочарованно. – Мадам, да вы трусишка? А как же договор о доверии?..
И все-таки красивая у него улыбка, располагающая. Даже когда снисходительно щурится одним глазом. И губы мягкие, холодные после стакана воды. Только сладкая нежность поцелуя все равно топит любой лед в душе.
– Все… – застонала, нехотя отталкивая. – Хватит. Я же тебя заражу!.. – хлюпнула. – И вообще… Болею ведь!
– И что, мне тебя обнимать нельзя? А если у меня были на эту ночь планы куда менее невинные, чем поцелуй? М-м? Хотя… – Понизил тон до легкой хрипотцы. – Ты так мило краснеешь, что до ночи…
– Это просто температура! – отпихнула, с улыбкой отведя взгляд в сторону. – Дай поболеть любимой женщине!..
– Ладно, – смилостивился. – Иди в постель. Через пару часов будем лечиться.
Уже у входа в кухню я обернулась, осознавая смысл сказанного. И… Я же болею, сопливая, мокрая и… Макс подмигнул, недвусмысленно улыбаясь!
– Извращенец!.. – фыркнула тихо и отправилась в спальню.
Глава 14
Любовь одна, но подделок под нее – тысячи.
Франсуа Ларошфуко
Утро прекрасно, если просыпаешься рядом с любимым мужчиной, а на столе стоит завтрак. Меня же ждало не менее нежное пробуждение, – с точки зрения кошачьей логики. Первое, что я увидела вместо любимого мужского носа, была… наглая, рыжая попа с пушистым хвостом, возложенным мне на шею. И не успела я решить, радоваться мне такому внезапному проявлению доверия со стороны Шермана или нет, как я дернулась от кошачьих когтей, коварно впившихся в мою ногу!..
Восторженно прижатые к голове черные уши и черные от расширенных зрачков глаза мелькнули на том конце кровати и исчезли вновь.
– Дам, еще раз так сделаешь – накажу!..
И никто из нас нисколечко не сомневался, что сделает, – еще как сделает!.. И только Тесси, как приличная девочка, грызла свою игрушку, мирно лежа в собачьей подстилке. Правда, игрушка сильно напоминала по цвету мою летнюю туфлю… Но будем считать, что я этого не видела. В конце концов, глупо и откровенно лень в пятый раз ругать собаку за полюбившиеся ей бежевые лодочки, изгрызенные уже до дыр.
Максим ушел еще два часа назад, отказываясь просыпаться и идти на работу. Я даже испугалась, – вдруг этого неисправимого трудоголика подменили? Но нет, ворча и проклиная утро, он все-таки встал, почти не сбившись с графика! Вот это сила воли – всю ночь увлеченно заниматься «лечением» и все-таки не проспать! Я бы так не смогла…
