– Прошу прощения, милочка, но на время это придется прекратить.
Он встал, подошел к окну и выглянул наружу.
– Плохо, – заявил он, оглядывая улицу. – Просто невероятно плохо.
Впечатление было такое, будто он разговаривает с самим собой, а не с ними. Синтия и Рэндалл уставились на него, а потом переглянулись, не будучи в состоянии понять, что происходит.
– А что именно вам не нравится, мистер Хог? – довольно робко спросила Синтия. Она все еще не могла проанализировать свои ощущения, но ей показалось, что она имеет дело совсем с другим человеком – гораздо более молодым и живым…
– Что вы сказали? Ой, простите. Наверное, следует вам кое-что объяснить. Я просто вынужден был разобраться с наркотиком.
– Разобраться?
– Ну да, избавиться от него, не обращать на него внимания. Понимаете, милочка, пока вы тут говорили, я вспомнил свою профессию. – Он с симпатией взглянул на них, но дальнейших объяснений не последовало.
Первым оправился Рэндалл.
– И какая же она, ваша профессия?
Хог улыбнулся ему, причем едва ли не с нежностью.
– Думаю, нет смысла рассказывать вам об этом, – сказал он. – По крайней мере не сейчас. – Он повернулся к Синтии: – Милочка, вас не затруднит дать мне карандаш и листок бумаги?
– Э-э-э… да, конечно. – Она принесла ему то, что он просил, он кивком поблагодарил ее, уселся и стал что-то писать.
Поскольку Хог явно не собирался объяснять свое поведение, Рэндалл заговорил:
– Слушайте, Хог, дело в том…
Хог спокойно взглянул на него. Рэндалл хотел было продолжить, но выражение лица Хога совершенно сбило его с толку, и он неуверенно промямлил:
– Э-э-э-э… мистер Хог… а что, собственно, все это значит?
– Вы мне не доверяете?
Рэндалл пожевал нижнюю губу и взглянул на него. Хог был спокоен и терпеливо ждал ответа.
– Нет… пожалуй, доверяю, – наконец сказал он.
– Вот и отлично. Я просто составляю список вещей, которые, если вам не трудно, я попросил бы мне купить. А я, с вашего позволения, буду очень занят еще часа два или около того.
– Так вы уходите?
– Вас же беспокоят Сыновья Птицы, верно? Так вот, забудьте о них. Они не причинят вам вреда. Обещаю. – И продолжал писать. Через несколько минут он протянул Рэндаллу список. – Внизу я указал место, где мы с вами встретимся. Это бензозаправка возле Уокигана.
– Уокигана? Но почему?
– Причина довольно банальна. Просто мне еще раз хочется сделать то, что мне очень нравится делать, но вряд ли придется сделать когда-либо еще. Вы же поможете мне, правда? Некоторые из вещей, которые я прошу вас купить, приобрести будет не так уж легко, но вы все же попытайтесь.
– Попробую.
– Ну вот и отлично, – сказал Хог и тут же ушел.
Рэндалл некоторое время переводил взгляд с закрывшейся двери на список и обратно.
– Да будь я про… Син, как ты думаешь, что он просил для него купить? Бакалею?
– Ну-ка, дай я посмотрю список.
X
Они мчались через северные пригороды. За рулем был Рэндалл. Где-то впереди находилось место встречи с Хогом. В багажнике машины лежали вещи, которые Хог просил их купить.
– Тедди!
– Что, малышка?
– Ты не мог бы развернуться?
– В принципе могу… если не поймают. А зачем?
– Потому что мне сейчас этого больше всего хочется. Позволь мне закончить. – И она торопливо продолжала: – У нас есть машина, у нас с собой все наши сбережения, так что мы можем без промедления, сейчас же, повернуть на юг.
– Все еще мечтаешь о том отпуске? Но ведь мы и так собирались отдохнуть. Вот только отвезем покупки Хогу и…
– Я говорю не об отпуске. Я имею в виду – давай смоемся отсюда и никогда больше сюда не вернемся. Причем немедленно!
– Конечно, с набором деликатесов за восемьдесят долларов в багажнике, которые заказал и пока еще не оплатил Хог? Нет, это не катит.
– Да мы их и сами съедим.
– Ну вот еще! Икра и крылышки колибри. Такого, малышка, мы себе позволить не можем. Нам, скорее, подошли бы гамбургеры. Да и все равно мне хотелось бы повидаться с Хогом. Откровенно поговорить с ним и получить объяснения.
Она лишь вздохнула:
– Так я и думала, Тедди, и именно от этого мне больше всего хочется отвязаться и сбежать. Мне не хочется никаких объяснений; меня вполне удовлетворяет мир таким, каков он есть. Чтобы в нем были только ты и я – и не нужно мне никаких сложностей. Я просто не хочу ничего знать о профессии мистера Хога… или о Сыновьях Птицы… да и ни о чем подобном вообще.
Он нашарил пачку сигарет, потом нащупал в бардачке спички, все это время искоса поглядывая на нее. К счастью, движение в это время было не слишком напряженное.
– Думаю, я рассуждаю так же, как и ты, малышка, но только под несколько иным углом зрения. Если мы сейчас бросим все это, я весь остаток жизни буду вспоминать о Сыновьях Птицы, я буду бояться бриться, чтобы случайно не взглянуть в зеркало. Но все это, конечно, имеет и разумное объяснение – должно иметь! – и я хотел бы его услышать. А потом можно будет спать спокойно.
Она съежилась и ничего не ответила.
– Взгляни на это с другой стороны, – продолжал Рэндалл, начиная слегка раздражаться. – Все, что с нами случилось, могло произойти и обычным порядком, без привлечения каких-то потусторонних сил. Да и силы-то эти… сама прикинь: солнышко, машины… да плевать на них. Тоже мне Сыновья Птицы – просто крысы, и все.
Она не отвечала. Он продолжал:
– Первое и самое важное, это то, что Хог – прирожденный актер. И он вовсе не чопорный слабак из комиксов, а самая настоящая доминирующая личность. Ты сама вспомни, как я мгновенно заткнулся и сказал: «Да, сэр», когда он сделал вид, что избавился от воздействия лекарства, и заказал нам все эти продукты.
– Думаешь, сделал вид?
– Определенно. Кто-то заменил мое снотворное на подкрашенную водичку – скорее всего тогда же, когда в машинку запихнули то дурацкое предупреждение. Впрочем, дело не в этом: он от природы обладает чрезвычайно сильным характером и наверняка исключительно умный гипнотизер. Это доказывает хотя бы то, как он – или кто-то еще – убедил меня в наличии тринадцатого этажа и фирмы «Детеридж и Ко». Может, мне и дали какие-то наркотики, как тебе.
– Мне?
– Ну конечно. Вспомни ту дрянь, которую ты пила в кабинете доктора Потбери. Типичный коктейль для охмурения.
– Но ведь ты тоже ее пил.
– Не обязательно ее. Скорее всего, Потбери и Хог действовали заодно и ухитрились создать атмосферу, сделавшую все происшедшее возможным. А все остальное было уже пустяками, каждый из который, взятый отдельно, сам по себе ничего не стоит.
